САМОЕ ГЛАВНОЕ КАЧЕСТВО
Говорил равви Пинхас: «Я всегда стыдился быть больше мудрым, чем благочестивым». Затем он прибавлял: «Я хотел бы быть скорее благочестивым, нежели мудрым, но больше, чем благочестивым и мудрым вместе, я хотел бы быть добрым».
РАДИ ИСТИНЫ
Равви Пинхас говорил своим ученикам: «Я нашел, что нет ничего более трудного, чем преодолеть ложь. Я трудился над этим четырнадцать лет. Я переломал себе все кости, пока наконец не избавился от лжи».
Он также говорил: «Ради истины я трудился двадцать один год: семь лет ушло на то, чтобы понять, что такое истина; семь лет – на то, чтобы избавиться от лжи; и еще семь – на то, чтобы воспринять истину всем своим существом».
* * *
Однажды, когда равви Пинхас читал вечернюю молитву и дошел до слов «Хранящий Израиль», из глубин его души вырвался крик. Случилось, что в это время мимо синагоги проходила графиня, владелица тех мест. Она подошла, наклонилась, пытаясь заглянуть в низенькое окошко, и прислушалась. Затем сказала свите: «Как истинен этот крик! В нем нет и тени фальши». Когда об этом рассказали равви Пинхасу, он, улыбнувшись, заметил: «Все народы мира узнают правду, когда слышат ее».
* * *
Однажды в канун Йом–Кипура перед молитвой «Все обеты» («Кол–Нидре») члены общины, читая псалмы, громко вопили. Обратился к ним равви Пинхас и сказал: «Что вы так стараетесь? Не потому ли, что чувствуете, что ваши слова не возносятся ввысь? А почему это так? Потому что целый год вы лгали. Кто весь год лжет, у того уста становятся лживыми. А как могут из лживых уст выйти правдивые слова, обращенные к Небесам? Я много размышлял над этим, так что поверьте мне. Вы должны обещать больше не лгать. Когда уста ваши станут правдивы, то слова, исходящие из них, сами вознесутся к Богу».
ЗЛО
Однажды, входя в Дом Учения, равви Пинхас заметил, что его ученики, до этого о чем–то говорившие, вдруг смолкли и как–то смутились. Он спросил их: «О чем это вы говорили?» – «Равви, – сказали они, – мы говорили о том, как нам стыдно, что Зло преследует нас». – «Не беспокойтесь, – ответил равви, – вам не следует относиться к этому серьезно. Ибо сейчас такое время, что Зло постоянно преследует нас».
ЧТО ДОСТОЙНО НАКАЗАНИЯ
Некий цадик скончался и вскоре после этого явился во сне равви Пинхасу, который был его другом. Равви Пинхас спросил его: «Как судят там за грехи молодости?»
«Если грешник раскаялся, смягчают наказание, – ответил умерший. – Но ложное благочестие наказывается очень сурово».
КАФЕДРА
Однажды, входя в Дом Учения, равви Пинхас посмотрел на кафедру. «Эта кафедра тоже, – сказал он, – предстанет перед судом на Новый год. Тогда решится ее судьба: будет ли она разрушена или сохранится в целости».
ПРЕПЯТСТВИЕ
Говорил равви Пинхас: «В субботу люди приходят послушать. слова поучения. Тогда они полны рвения. Но ч первый же день недели все становится таким же, как до су обиты. И гогда как чувства, так и память человека наталкиваются на препятствие. Ибо как только святость субботы удаляется словно бы за тысячу миль, никто уже о ней не помнит. Это напоминает человека, приходящего в себя после одержимости: он не в состоянии вспомнить то, что было с ним во дни его одержимости».
БУЛАВКА В РУБАШКЕ
Однажды пришли к равви Пинхасу женщины из соседнего города и стали делиться с ним своими обыденными проблемами. Когда на следующее утро, перед молитвой, он опять увидел их у своей двери, то не выдержал, побежал в дом сына и воскликнул: «Покуда придет Мессия, у нас изведут всех цадиким, „добрых евреев“*[135]!» Спустя какое–то время он, поразмыслив, сказал: «Ты думаешь, что это грешники мешают приходу Мессии? Нет, это «добрые евреи» мешают Ему. Гвоздь в стене – что он мне сделает! Но булавка в моей рубашке – вот что меня колет!»
СЛАВА
Говорил «дедушка из Шполы»: «Быть знаменитым плохо. Было время, я ходил с бедными странниками из города в город. Как–то мы пришли в городок, где в то время жил равви Пинхас из Кореца. Был праздник, и большой стол в доме равви был накрыт для бедных. Я вошел вместе со всеми и сел за стол. Равви Пинхас обошел всех гостей и каждому дал сладости. Дойдя же до меня, он поднял меня со скамьи и поцеловал в лоб.
Когда я начал становиться знаменитым, я снова пришел в город, где жил равви Пинхас, чтобы провести с ним субботу. Одетый в прекрасные одежды, которые я теперь носил, я приблизился к равви и поприветствовал его. Но он лишь улыбнулся и спросил: «Ты кто и откуда?» Так что быть знаменитым совсем нехорошо».
ЧЕЛОВЕК, ОТРИЦАЮЩИЙ БОГА
Равви Пинхас сказал: «Если кто–либо говорит, что слова Торы – это одно, а слова мира – другое, то такой человек отрицает Бога».
СНЫ
Говорил равви Пинхас: «Сны – это испражнение наших мыслей, ими мозг очищается. Вся мудрость мира – это испражнение Торы, ими Тора очищается. Поэтому сказано: «Когда Господь вернет изгнанников в Сион, мы будем как во сне». Ибо тогда откроется, что мудрость существует только для того, чтобы Тора могла очищаться, а изгнание – для того, чтобы мог очищаться Израиль и чтобы все было словно сон».
ЯЗЫК ЯЗЫКОВ
Спросили равви Пинхаса: «Как следует понимать, что до Вавилонского столпотворения у людей был один язык, а после того, как Бог смешал их язык, каждый народ стал говорить на своем собственном наречии? Как это оказалось возможным, чтобы люди вдруг стали говорить каждый на своем языке и понимать только свой язык, хотя до этого у всех у них был один общий язык?»
Равви Пинхас ответил так: «До Вавилонского столпотворения все народы говорили на Священном языке, хотя у каждого из них помимо того был и свой отдельный язык. Поэтому сказано: «И был на всей земле язык единый», то есть Священный язык. На своем языке каждый народ говорил промеж себя, а Священный язык все народы использовали, чтобы общаться друг с другом. И что сделал Господь, чтобы наказать их? Отнял у них Священный язык».
НЕПОВТОРИМОСТЬ
Говорил равви Пинхас: «Если человек решается на что–то великое, и решается делать это в духе истины, ему не следует опасаться, как бы кто–либо еще не сделал того же самого. Но если он делает это не в духе истины, но стремится лишь к тому, чтобы стать непревзойденным, то низводит великое до степени ничтожного – и тогда любой способен стать его подражателем».
ЕВНУХИ
Однажды равви Шмелке и его брат, ставший потом равом во Франкфурте, отправились к равви Пинхасу, чтобы отведать у него истинный вкус субботы. Они прибыли в пятницу и увидели цадика на кухне, где, в ожидании наступающих святых часов, он наблюдал за приготовлением рыбы. Равви Пинхас приветствовал гостей такими словами: «Исайа говорит: «Ибо Господь так говорит об евнухах», то есть о тех, кто не может насладиться священной радостью; «которые хранят Мои субботы»*[136], то есть блюдите субботу, и вы насладитесь ее истинным вкусом».
ВСЕ ШУТКИ
Говорил равви Пинхас: «Все шутки – из рая, и даже насмешки, если они произносятся от чистого сердца».
СМОТРИТЕЛИ
Однажды в доме равви Пинхаса играли свадьбу. Свадебный пир длился много дней, и за это время и число гостей не уменьшилось, и ничего не повредили, даже не разбили ни одной бутылки. Когда люди стали удивляться этому, равви Пинхас сказал: «Чему вы удивляетесь? Мертвые – хорошие смотрители!» Тогда все поняли, почему во время танца равви закричал: «Эй вы, мертвые! Почему вы ничего не делаете? Присматривайте–ка за тем, чтобы ничего не разбилось!»
НА ПРОЩАНИЕ
Равви Лейб бен–Сара приезжал к равви Пинхасу несколько раз в год. Между ними не было согласия о мирских делах, ибо равви Лейб совершал свое служение тайно и по всему миру, а равви Пинхас считал, что никто не в состоянии совершить свое служение хорошо, если не будет находиться в каком–то одном определенном месте, предназначенном только для него. На прощание равви Пинхас всегда говорил своему другу: «Мы никогда не придем к согласию, но цель твоего служения – Небеса, и цель моего служения – Небеса, так что мы едины и то, что мы делаем, – это одно и то же».
Как–то равви Лейб приехал в город Острог на празднование Йом–Кипура. По окончании службы он пошел к равви Пинхасу обменяться с ним пожеланиями на грядущий год. Они закрыли дверь и какое–то время беседовали наедине. Когда равви Пинхас вышел, лицо его было мокрым от слез, еще капавших из глаз. Когда он провожал равви Лейба, хасидим услышали такие слова: «Что мне делать, если воля твоя – уйти первым?» В тот год равви Лейб на исходе зимы скончался на горе Адар, равви же Пинхас скончался на исходе лета на горе Элул.
ТРАУР
Спустя много лет хасидим рассказывали о таком случае. На последнем повороте дороги, ведущей к Западной Стене Храма, «Стене Плача», некий цадик однажды вечером видел высокую женщину. Она пала ниц и горько плакала. Тут и его глаза наполнились слезами, и какое–то время он ничего не мог видеть. Когда слезы высохли и зрение вернулось, женщина уже исчезла. «О ком могло так рыдать Божественное Присутствие, если не о равви Пинхасе!» – воскликнул цадик, обратившись к душе своей. Разорвав на себе одежды, он произнес в память об умершем слова благословения.
