мое собственное тело снова стало лихорадочным.
Потом он закричал мне в ухо.
Горячая влага ворвалась внутрь меня, и пока он продолжал стонать от удовольствия, я кончила снова — жестко, быстро, горячо, влажно, наполняясь светом, блаженством и сладкими, ошеломляющими сокращениями, которые оставили меня дрожащей и слабой в его объятиях.
Я схватила Коннора за голову и провела пальцами по его волосам. Я прижалась к его шее и почувствовала теплый мускусный запах его одеколона, соленый вкус его пота.
— Спасибо, — прошептал он мне на ухо, благодарный и довольный.
Я поцеловала его в ухо, затем нежно лизнула и прошептала в ответ так же дерзко и дьявольски, как и он: — Всегда пожалуйста.
Он рассмеялся, откинул голову назад, чтобы посмотреть мне в глаза, а затем поцеловал меня, нежно и романтично.
Мы привели себя в порядок как могли — потные, грязные и взъерошенные — и пошли обратно к машине, держась за руки, время от времени обмениваясь короткими поцелуями и смехом.
Я не видела ту девушку на обратном пути.
И я не сказала о случившемся Коннору.
Не знаю, почему… Разве что я просто хотела сохранить эту тайну для себя.
30
Мы вернулись в отель целыми и невредимыми, хотя я в основном выглядела как горячий беспорядок. Даже кондиционер Ламборгини не смог меня остудить. На голове птичье гнездо и повсюду потеки пота. Слава Богу, мое новое платье было черным, иначе на нем появились бы довольно непривлекательные пятна.
Коннор выглядел великолепно. Он выглядел потным и растрепанным, как кинозвезда боевика, в котором какой-то визажист подрисовал капельки пота на его лбу, потому что никто не выглядит так хорошо после того, как пробежал пять кварталов по Новому Орлеану летом.
Кроме Коннора.
Итак, мы были не в Новом Орлеане. И мы не бежали. Но вы представили себе картину.
Он снова напал в частном лифте по дороге в пентхаус.
Я позволила ему поцеловать себя — «позволила» не совсем подходящее слово, «блаженно уступила» — ближе, — но оттолкнула, когда прозвенел звонок лифта.
— Я чувствую себя отвратительно, — простонала я. — Мне нужно принять душ. Немедленно.
— Как только войдем, отправимся прямиком туда, — сказал он, беря меня за руку и ведя по коридору.
— «Отправимся»? — спросила я, стараясь быть как можно более застенчивой.
— Ты же не думаешь, что я позволю тебе заграбастать весь душ себе?
— А, так вот в чем дело.
— М-м-м… в этом-то все и дело.
Он остановил меня на полпути к двери пентхауса и прижал спиной к стене.
Мое сердце забилось быстрее, когда он наклонился и соблазнительно остановился всего в нескольких дюймах от моих губ.
— А что еще? — пробормотала я, поднимая подбородок, приближаясь к этим удивительным, просящим поцелуя губам.
— Если я собираюсь основать энергетическую компанию, специализирующуюся на солнечной энергии, которая произведет революцию в мире…
Он помолчал, глядя мне в глаза.
— …Наверное, мне следует беречь и воду.
— Э-э! — крикнула я и оттолкнула его, когда он засмеялся. — Если хочешь сэкономить воду, прими двухминутный душ в одиночестве!
Он ущипнул меня за зад, и я взвизгнула.
Памятка для себя: получить нижнее белье назад. Насколько я знала, мои трусики все еще лежали в кармане его брюк.
Я шлепнула его по руке.
— О-о-о, нет, ты ничего такого не получишь! — сказала я своим лучшим саркастическим голосом.
— Думаю, я так и сделаю, — ухмыльнулся он, следуя за мной.
— Мечтайте дальше, мистер «Давайте Экономить воду».
Он снова поймал меня прямо перед дверью и развернул к себе. Я боролась с ним (не совсем), но его сильные руки обвились вокруг моей талии, притянули меня ближе, а затем Коннор прижался своими губами к моим.
Я боролась около двух секунд — а потом погрузилась в поцелуй.
Клянусь, это все феромоны. Потный или нет, он пах неотразимо.
Примерно через десять секунд он прервал поцелуй и, вытащив карточку-ключ, вставил ее в прорезь.
— Мы примем душ… вместе… сразу после того, как я закончу разговор с Джонни о том, что снова его бросил.
Вот дерьмо, точно же.
В безумном послеполуденном шведском столе из секса — по телефону, в машине и на улице — я совершенно об этом забыла.
Мой желудок сделал тошнотворный маленький шлепок в ожидании сердитого приема, уготовленного для нас.
Коннор распахнул дверь в пентхаус…
Лёгок на помине.
Телохранитель Коннора стоял прямо перед нами, глядя на нас сверху вниз, прежде чем мы сделали хотя бы шаг внутрь. Он был одет в свой обычный темный костюм, но без солнцезащитных очков, так что мы могли в полной мере оценить его хмурый взгляд.
— Хотя я и не ожидал, что он будет ждать меня у двери, — сказал Коннор, словно обращаясь к невидимой аудитории. Затем он указал на меня. — Это она во всем виновата.
— Я!? — воскликнула я, поворачиваясь к нему. — Я ничего не…
— Коннор, — сказал Джонни сдавленным голосом.
Я повернулась к Джонни и поняла, что неправильно истолковала выражение его лица.
Я думала, он сердится на нас. На меня.
Но… он выглядел обеспокоенным.
Очень взволнованным
— В чем дело? — спросил Коннор, внезапно забеспокоившись.
— Мне очень жаль… Я пытался не впускать его, но…
Джонни замолчал, не закончив фразы.
Я вдруг вспомнила момент из «Империя Наносит Ответный удар», прямо перед тем, как Ландо Калриссиан сдал Хана и Лею Дарту Вейдеру. (Да, я ботаник.)
Кто-то появился в поле зрения с другой стороны комнаты. Мужчина, очень высокий и импозантный, в черном деловом костюме с темно-синим галстуком. Он был старше, вероятно, пятьдесят или шестьдесят с чем-то, но широкие плечи и крепкая грудь делали его достаточно сильным, чтобы справиться с кем-то вдвое моложе. Несмотря на то, что его серебристые волосы падали на лоб, он все еще был невероятно красив, с точеной челюстью, сильным носом и жестокими губами.
На самом деле… он выглядел тревожно знакомым.
— Привет, Коннор, — сказал он мрачным басом.
Я посмотрела на Коннора, который хитро ухмыльнулся, словно говоря «Ну вот, приехали».
— Привет… отец.
31
В этот момент у меня в голове крутилось около семнадцати различных мыслей.
Первым и главным было одно слово:
Дерьмо.
Дерьмо, дерьмо, дерьмо, дерьмо, ДЕРЬМО, ДЕРЬМО, ДЕРЬМО.
Встреча с родителями — самый лучший и яркий пример стресса.
Еще хуже, когда ты стоишь потная и помятая после того, как только что занималась извращенным сексом с их сыном.
О, и на тебе нет трусиков.
Да. Так что. В тот момент я была не в лучшей форме.
Второе:
Это отец Коннора?!
Это тот самый парень, который жульничал, играя с девятилетним
