— Одну секунду, месье Лурье, — вежливо улыбнулся я, вставая со своего места.
Когда чекист понял, что я направляюсь в его сторону, он постарался прикрыться газетой, но я внаглую присел за его столик и вполне недвусмысленно кашлянул. Тому не оставалось ничего другого, как вперить в меня вопросительный взгляд своих водянистых глаз.
— Добрый вечер, вы ведь из Комитета, если я не ошибаюсь?
— Агм… Кхм… Из какого такого Комитета? Товарищ, вы меня ни с кем не спутали?
— Вашего брата трудно с кем-нибудь спутать.
Я изначально решил придерживаться агрессивной тактики, чтобы заставить собеседника как можно быстрее включиться в решение моей проблемы, если интервью можно охарактеризовать такими словами. Правда, претенденты на попадание в Комитет, насколько я догадываюсь, проходят строгий кастинг, как было принято говорить в моем будущем, и таким простым наездом за жабры их вряд ли возьмешь. Но мне нужно было добиться лишь секундной растерянности комитетчика и за это время донести до него нужную информацию.
— Послушайте, вон тот человек, — я чуть заметно кивнул в сторону смотревшего в нашу сторону журналиста, — является сотрудником французского издания 'L'Humanité' Франсуа Лурье, к тому же аккредитованным на фестивале в честь ветеранов арктических конвоев. Не знаю уж, насколько французы имели к ним отношение, но факт остается фактом. И он хотел бы взять у меня интервью. Я, в принципе, не против, однако, как я догадываюсь, общаться с представителями западной прессы, пусть даже левого толка, без санкции соответствующих органов чревато сами понимаете чем. Так что я пока назначу товарищу Лурье завтра в моем номере на три часа дня, когда уже освобожусь с репетиции. Если у вашего руководства возникнут какие-то претензии — думаю, оно найдет способ меня предупредить, и тогда мне придется товарищу в интервью отказать. Спасибо, что выслушали.
Я поднялся и вернулся к своему столицу, где меня все так же дожидался журналист.
— Знакомого встретил, — улыбнулся я, понимая, что моя версия выглядит крайне неубедительно, однако ничего другого в данный момент предложить не мог. — Месье Лурье, у меня сейчас крайне неотложное дело, а как у вас завтра со временем? Мы могли бы встретиться в моем номере, скажем, часа в три, после обеда.
— Что ж, я не против!
— Ну и хорошо! Тогда до завтра, месье, надеюсь, что вы подготовите интересные вопросы.
Оперативно все-таки работают у нас органы… Не прошло и четверти часа после того, как я поднялся в свой номер, как раздался звонок.
— Егор Дмитриевич?
— Здравствуйте, да, это я. А с кем имею честь?
— Заместитель начальника Управления комитета государственной безопасности по Ленинградской области подполковник Демидов Виктор Иванович.
— Слушаю вас внимательно, Виктор Иванович.
— Егор Дмитриевич, не могли бы мы с вами встретиться у меня в кабинете завтра в первой половине дня?
— Я не против, но учтите, что в одиннадцать у меня репетиция.
— Я в своем кабинете обычно уже с восьми утра. В девять мы могли бы пообщаться. Если для вас это, конечно, не слишком рано…
— Нет, я в это время давно уже обычно на ногах. Говорите, куда подъехать.
— Отлично, записывайте адрес…
Следующим утром без пяти минут девять я был на Литейном проспекте-4. А ровно в девять переступил порог кабинета заместителя начальника УКГБ по Ленинградской области.
Демидов оказался крепко скроенным человеком в возрасте за сорок, гражданской одежде предпочитавшим форменный мундир.
— Садитесь, чай будете, кУрите?
— Чай пил перед выходом к вам, но не откажусь. А к курению отношусь негативно.
— Правильно, поддерживаю! Что ж, у вас, как я понимаю, на счету каждая минута, поэтому давайте обговорим ваше сегодняшнее интервью с Франсуа Лурье, который действительно является журналистом 'L'Humanité'…
— Значит, вы даете санкцию?
— Даем, но при соблюдении определенных условий.
В общем, в течение следующих десяти минут я прошел подробный инструктаж, о чем можно говорить, а о чем нет, и как держать себя в присутствии западного журналиста. Детский сад просто, уж с моим жизненным опытом, да и после десятков интервью в этой реальности я прекрасно знал, как работать с западными 'акулами пера'.
Покидая кабинет Демидова, я подумал, что по возвращении в Москву надо бы встретиться с Семичастным. Может быть, появилась какая-нибудь новая информация относительно моих возможных перспектив участия на чемпионате мира… А если уж на поездке в Англию поставлен жирный крест — тот как бы мне получить мой кабриолет 'Austin-Healey Sprite Mk II'? А то стоит бедняга на проплаченной до конца года парковке, ждет хозяина, плачет… А мог бы разъезжать по московским улицам, производя пусть небольшой, но фурор. Пожалуй, я бы даже его Ленке подарил, мне кажется, ей будет в самый раз, он такой небольшой, аккуратненький… А сам бы со временем ту же 'Волгу' через клуб уж как-нибудь пробил бы. Эх, мечты мещанские!
Спустился на станцию метро 'Московские ворота', а через двадцать минут уже выходил из массивных дверей станции 'Нарвская'. Отсюда до ДК им. Горького идти было минут пять, а я заявился на целых полчаса раньше договоренного времени. Соваться сейчас, наверное, моветон, надо потянуть время.
Мое внимание привлек ларек с вывеской 'Сувенирная продукция'. Вроде бы не самое оживленное для иностранцев и гостей города место, но видно, и сюда забредают, вон как раз парочка выходит из магазинчика с новомодным цветастым пакетом, оттягивающим правую руку джентльмена. От нечего делать решил тоже заглянуть. Моему взору предстала самая разнообразная сувенирная продукция. Причем я разглядел прикрепленное к стене под стеклом свидетельство индивидуального предпринимателя Ипполитова А. С. Надо же, НЭП пробивает себе дорогу!
— Здравствуйте, что вас интересует? — с радушной улыбкой спросила молоденькая продавщица. — Могу я вам помочь?
Вот и сервис на уровне, можно сказать, внедряем понемногу тезис 'Клиент всегда прав'. Осмотримся, что тут имеется…
Под витринным стеклом открытки, брелоки, тарелки и даже новомодные магнитики с изображениями достопримечательностей Ленинграда. Высились миниатюрные копии питерских памятников, крейсера 'Аврора', на стене позади прилавка — часы опять же с узнаваемыми видами Ленинграда. Ровными рядами стояли матрешки, и к своему удивлению, в одной из них высотой сантиметров сорок я узнал не кого-нибудь, а себя любимого! Вот же ведь, удостоился чести! Не сказать, что морда портрета сильно соответствовала оригиналу, но угадать, что это именно Егор Мальцев, можно было без труда. А что, может, купить ради прикола, посмешить Лисенка?
Оказалось, что внутри большой матрешки еще прячутся Кобзон, Магомаев и совсем маленькая Клемент. А все вместе это удовольствие стоило целых 12 рублей.
— Девушка, а еще есть такой же точно набор?
— Секунду, сейчас посмотрю…
Продавщица, которая, похоже, так меня и не узнала, исчезла в отделенной шторкой подсобке, и появилась оттуда через полминуты с аналогичной матрешкой 'Мальцев', внутри которой также прятались вышеперечисленные персонажи.
— Вам повезло, как раз один и оставался на складе. Нужно будет попросить Александра Сергеевича, чтобы еще заказал.
— А на каком заводе или фабрике их делают?
— Да это частная мастерская, они не только нам матрешки поставляют. Там в центре есть еще несколько киосков, два из них наши, а остальные конкурентов. Товар в принципе один и тот же, но именно в этом киоске дешевле, потому что он, можно сказать, на периферии. Так что вы еще и сэкономили… Ой, а так на вас похож!
Ну надо же, опомнилась!
— Да, поразительное сходство, поэтому и решил взять, буду знакомых в заблуждение вводить. Вот, держите деньги.
— Ага, рубль сдачи возьмите…
— Не надо, оставьте себе на шоколадку, — радушно улыбнулся я, вгоняя девушку в краску.
— Спасибо, заходите еще, — полетело мне вслед.
Лида, когда я перед репетицией вручил ей набор матрешек, прыгала чуть ли не до потолка.
— Ребята, представляете, — радостно демонстрировала она матрешек своим музыкантам, — такая прелесть продавалась у нас под боком! А мы и не знали! Обязательно в центре посмотрю, если попадутся — куплю для Иосифа и Муслима. Надо же…
На репетиции мы за пару часов отшлифовали две песни — 'Там, за туманами' и 'A Salty Dog'. А 'Корабль конвоя' Розенбаума, если разрешат исполнить, спою без аранжировки и сопровождения, просто под гитару. Надо, кстати, попробовать, под 'Gibson' нормально звучит или придется у кого-нибудь просить взаймы акустическую… Да нет, вроде ничего так с родным звуком, сгодится.
— На генеральной репетиции появятся члены худсовета, надеюсь, приемка песен пройдет без сучка и задоринки, — выразила надежду Клемент.
— Твоими бы устами… Тут у меня в гостинице еще одна песенка родилась под названием 'Ковчег', может, прикинем, как будет звучать в инструментальной обработке с ансамблем?
