– Прелестная девушка, – произнесла у него за спиной экономка.
Уильям оторвал взгляд от Кейт и прислонился к стене.
– Да, это верно, – согласился он.
Экономка кивнула в сторону черного свитера, забытого гостьей на стуле.
– Вот уж не думала, что доживу до этого дня!
– Вы имеете в виду – когда увидите брошь?
– И когда юная леди будет пить чай с вами на кухне, словно хозяйка Холла – только не из тех городских вертихвосток, что увиваются вокруг вас.
– Кейт приехала сюда погостить на уик-энд, вот и все.
Почему-то вспоминать об этом было неприятно. Уильям нахмурился и скрестил руки на груди.
– Питти хотела, чтобы она увидела портрет в столовой.
– А чего хотели вы?
– Тишины и покоя, – заявил Уильям. – А еще – чтобы эта проклятая брошь раз и навсегда исчезла из моей жизни.
– А как же эта чудесная девушка? Она смотрит на вас, как на человека с луны.
– Или со звезды, – добавил Гарри, входя в кухню через боковую дверь. – Вы разите поклонниц наповал, Уильям. Будьте осторожны, а то до смерти не отвяжетесь от какой-нибудь мегеры. – Он увернулся от жены, которая попыталась хлопнуть его полотенцем, и быстро обнял ее.
– Постараюсь, – пообещал Уильям, взял свитер Кейт и повесил его на руку. – Я буду очень осторожен, – пробормотал он себе под нос, шагая по коридору. Он пообещал себе больше ни разу за весь уик-энд не прикасаться к Кейт. Не целовать ее. Не предаваться с ней любви долгими ночными часами.
Зато он мог отнести ей свитер вместе со злополучной брошью. Мог вежливо улыбнуться, уйти к себе в кабинет и сосредоточиться на мыслях о производстве сыра.
Если кто-нибудь спросит ее, чем она занималась в Англии, она имеет полное право ответить, что то и дело пила чай, – так размышляла Кейт, стаскивая через голову водолазку. Расскажет об этом сестрам, но ни словом не упомянет о герцоге, о поездке в поместье и вспышке гриппа. Сбросив туфли и стащив носки, она разделась, повесила джинсы в шкаф и отвернула кружевное покрывало на кровати. Она твердо вознамерилась не прикорнуть на краю постели, а как следует выспаться на хрустящих хлопчатобумажных простынях, укрывшись до подбородка толстым одеялом, но предварительно закрыв жалюзи на окнах, чтобы отгородиться от угасающего дневного света.
Да, рассказы о поездке в Англию придется подвергнуть строгой цензуре и большую часть впечатлений хранить в тайне. Воспоминаниями Кейт не собиралась делиться ни с кем. Едва она присела на постель, как в дверь постучали.
– Да?
– Можно войти? – послышался из-за двери голос Уильяма.
– Нет, то есть подождите минутку! – Кейт огляделась в поисках какой-нибудь одежды – не могла же она открыть дверь в одних трусиках и лифчике, даже если стоящий на пороге мужчина уже знал, какой на ней лифчик! Бросившись в ванную, Кейт схватила огромное желтое полотенце и завернулась в него, а затем взялась за ручку двери и приоткрыла ее на несколько дюймов. – Извините, – произнесла она, выглядывая в щель, – я как раз…
– Я не хотел вам мешать, – перебил Уильям, избегая смотреть Кейт в глаза. – Вы забыли свитер на кухне, а я не хочу, чтобы вы опасались, что вашу брошь подменят.
Он протянул свитер, и Кейт пришлось открыть дверь пошире, чтобы взять его. Она улыбнулась.
– Глупо прятаться за дверью, но я как раз собиралась лечь в… – она осеклась, окончательно сконфузившись.
– В постель, – договорил за нее Уильям и отдернул руку от свитера, словно обжегся.
В щель Кейт видела половину его лица и половину невеселой улыбки.
– Да, – подтвердила она и услышала, как Уильям вздохнул.
– Немедленно закройте дверь, – потребовал он.
Кейт не сразу поняла, в чем дело.
– Почему?
– Потому что я человек и ничто человеческое мне не чуждо, – объяснил Уильям. – Я смотрю на ваши плечи, на нежную кожу повыше полотенца, и вспоминаю, какой вы были совсем недавно в моих объятиях. Я помню вкус ваших губ, запах волос, прикосновение пальцев к затылку, когда вы потянулись ко мне, отвечая на поцелуй.
У Кейт подогнулись колени.
– Закройте дверь, черт побери, – приказал он.
– Хорошо, – прошептала Кейт и надавила ладонью на дверь. Она закрылась с удручающей легкостью. Но Уильям прав, напомнила себе Кейт. Нельзя поддаваться искушению. Она не из тех женщин, которые предпочитают связи на одну ночь и готовы спать с кем угодно. Прислонившись к двери, Кейт ждала, пытаясь расслышать шаги Уильяма, удаляющиеся по коридору. У него было множество женщин – должно быть, десятки. Кейт вспомнила, как Джессика и ее подруги глазели на нее, сидя за угловым столиком в «Сан-Лоренцо». Они-то понимали, что она – не более чем скромный узелок в длинном ожерелье побед герцога.
– Прошу прощения, – произнес Уильям из-за двери. – Я был не в себе.
– Нет, вы правы – я действительно целовала вас, – призналась Кейт. «И влюбилась по уши. Смешно, правда?» Но чего ей бояться? Мук уязвленного самолюбия? Однажды ее уже бросили – это сделал один из самых занудных мужчин в Новой Англии. И объяснил, что у них нет ничего общего, что она недостаточно интересна. А теперь герцог извинялся перед ней за желание заняться с ней любовью, за то, что испытывал влечение к ней. – Спасибо, – произнесла Кейт.
– Это еще за что?
– За желание, – объяснила Кейт. – Знаю, у вас, должно быть, уйма женщин…
Он чертыхнулся, повернул ручку двери и открыл ее.
– С чего вы это взяли?
Кейт судорожно схватилась за полотенце, проверяя, на месте ли оно.
– А разве я ошиблась?
Уильям возмущенно уставился на нее.
– Я никогда не привозил сюда женщин – ни единой, вплоть до сегодняшнего дня. Вы определенно свели меня с ума. Какого черта вам вздумалось благодарить меня?
– Вы… вы смотрите на меня так, словно считаете красивой, – с запинкой промолвила Кейт. – Это приятно.
Уильям уставился на нее, подняв брови.
– Вы и вправду красивы, – ответил он. – Почему же нельзя смотреть на вас? Конечно, бывали минуты, когда я жалел, что вы слишком упрямы и не желаете следовать советам…
– Таким, как «закройте дверь, черт побери»? – Кейт усмехнулась. – Звучит совсем по-герцогски.
Уильям затворил дверь и повернулся к ней.
– Кажется, такого выражения нет.
– Зато оно вам подходит.
Склонив голову, он коснулся ее губ легким поцелуем.
– Напрасно вы открыли дверь, – произнес он. Кейт приподнялась на цыпочки, чтобы обнять его за шею.
– Разговаривать с вами, стоя рядом, гораздо забавнее.
– Впредь я не намерен ограничиваться болтовней, – заявил Уильям, подхватил ее на руки, отнес к кровати и бережно положил на нее.
– Еще лучше, – пробормотала Кейт, глядя в его темные глаза. Ей нечего бояться, кроме как глупого своего положения. Уильям никогда не узнает, что дурочка американка отдала ему сердце, никогда не поймет, как ей хочется верить волшебным сказкам со счастливым концом.
