– Вы бываете внизу?
– Да я там провожу больше времени, чем здесь!
– Но это опасно…
– Знаете рецепт против опасностей? Как только кто-то соберется вас убить, побыстрее опережайте его. Со временем с этой вашей привычкой свыкнутся и перестанут вам надоедать… Вы здесь были?
Сварог сразу узнал темно-красный замок с башенками и кивнул.
– Всю инициативу – мне, – быстро сказал герцог. – Вы еще неопытны. Молчите, держите ушки на макушке, а при необходимости рубите всех подряд, потом разберемся с правыми и виноватыми.
В холле навстречу им кинулся лакей в черной ливрее с вышитым золотом изображением змеи и чаши:
– Милорды, господин вице-камергер проводит важный опыт и убедительно просил…
– По-настоящему важный опыт сейчас как раз и начнется… – Орк ловко двинул лакея рукояткой меча пониже пояса, подхватил, когда бедняга с воплем скрючился, оттолкнул в угол и помчался вверх по главной лестнице. Сварог старался не отставать. Они взбежали на третий этаж, пронеслись по длинному коридору, расталкивая изумленно шарахавшихся встречных, и Орк рванул дверь.
На огромном столе лежало что-то ярко-алое, неопределенной формы, окруженное игольчато-острым, ядовито-зеленым свечением. Доктор Молитори стоял у окна лицом к ним, его лежавшие на столешнице ладони подрагивали, он зачарованно впился взглядом в непонятное и, по мнению Сварога, ничуть не интересное зрелище.
– Гость в дом – удача в дом, – громко сказал Орк. Молитори рассеянно поднял голову. Узнал Сварога. И сломался в долю секунды. Был благообразный сановник и ученый муж – и вмиг не стало. Остался насмерть испуганный старикашка.
– В штаны вроде бы не наделал, – громко сообщил Орк Сварогу, не оборачиваясь. – Благоухания не чую. Но муки совести явственно изобразились на его достойном лике, убеленном благородными сединами. Вам не кажется, граф?
– Весьма похоже, герцог, – согласился Сварог. – Однако, сдается мне, вы ему льстите, называя эту богомерзкую харю достойной.
– Вы правы, – сказал герцог. – Теперь я и сам вижу, что был излишне мягок в суждениях… – Он медленно, не без театральности вытянул меч и невероятно быстро крутнул его в воздухе, так что клинок со свистом описал сияющий полукруг. – А потому, доктор, извольте отвлечься от этой научной пакости на столе и расскажите внятно и подробно, что за гнусности вы проделывали над моим благородным другом. Не дожидаясь приятной беседы с лихими ребятами из восьмого департамента.
Как ни странно, доктор Молитори моментально успокоился и даже повеселел. По-прежнему отделенный от них широким столом, он выпрямился, приосанился, заложил руки за спину и хладнокровно спросил:
– Герцог, а вам никогда не говорили, что вы – невероятнейший болван?
Сварог наблюдал за герцогом сбоку – тот сдержался страшным напряжением воли, только ноздри недобро раздувались, и клинок чуть приподнялся. Молитори смотрел на них насмешливо и дерзко. Он держался, словно заранее уверенный в своем превосходстве, и Сварогу это начинало не нравиться. Украдкой он оглянулся – нет, в комнате, кроме них, никого не было, и за спиной никто не стоял. Все же Сварог передвинулся так, чтобы видеть дверь, положил руку на пояс поближе к мечу.
– Правильно, – быстро сказал заметивший это Орк. – Когда такая мразь, пойманная на горячем, вдруг начинает дерзить в лицо, жди подвоха… Итак, любезнейший доктор?
– Жаль, у меня мало времени, – сказал доктор с искренним сожалением. – Как жаль… Могу вам сказать одно, милорды: придет день, крайне грустный для вас, когда мы встретимся и поговорим иначе…
Молниеносным движением он вырвал руку из-за спины и поднес ко рту, ударив себя ладонью по губам от порывистости жеста. Сварог с Орком бросились к нему вокруг стола, с двух сторон, а он уже падал навзничь, рухнул у их ног, лицо его застыло в жуткой гримасе, синело на глазах: изо рта толчками поползла зеленая пузырчатая пена.
– Что-то нечисто… – Орк склонился, напряженно всмотрелся и вдруг отшатнулся: – Граф, прочь!
Сварог отскочил к распахнутому окну. Тело доктора дымилось – бесчисленные струйки черного, смердящего дыма клубились, пока совершенно не скрыли мертвеца колышущимся продолговатым облаком, карикатурно повторявшим очертания распростертого тела. Вместо того чтобы взмыть к потолку, как полагается дыму, облако стало опадать, съеживаться, растаяло без следа, открыв смятую, пустую одежду доктора. И никаких следов трупа.
– Я о таком только слышал, – сказал Орк.
– Что это?
– Эликсир…
И тут загадочный предмет на столе взорвался.
Возможно, это был вовсе не взрыв, что-то другое – но когда Сварог опомнился, в ушах еще вязнул короткий мощный грохот. По комнате плавали лохматые черные клочья, вот они рассеялись — и стал виден лорд Гаудин, он с ледяным выражением лица стоял у двери, а за его спиной в комнату проскальзывали, рассыпаясь на обе стороны, рослые парни в черно-синей форме. Их набралось человек десять, они поигрывали короткими блестящими предметами и смотрели на Сварога с Орком зорко, равнодушно-чутко, как опытные сторожевые псы, готовые по команде хозяина и завилять хвостом, и перехватить горло.
– Где Молитори? – резко спросил Гаудин. Сварог растерянно показал на пустую одежду, Орк развел руками:
– Эликсир Сторга…
И тогда Гаудин заговорил. Его речь ограничилась несколькими краткими эпитетами в адрес Орка и Сварога, с присовокуплением цветистых глаголов и прилагательных. Орк, белый от ярости, шагнул вперед, нашаривая эфес:
– Милорд, я никогда и никому…
– Молчать, – спокойно обронил Гаудин, и Орк, к удивлению Сварога, мгновенно превратился в образец благонравия, только пальцы на эфесе побелели от напряжения, но тут же разжались.
Гаудин обошел стол, наклонился к пустой одежде, выпрямился:
– Ну что ж, милорды, вы существенно облегчили мне работу, лишив преступника, с которым пришлось бы долго возиться, забыв покой и сон… Не смею вас больше задерживать.
Орк шагнул вперед, и Сварог, не поднимая глаз, устремился следом. Гаудин небрежно задержал его:
– Граф Гэйр, я понимаю ваше положение, но все же считал вас чуточку умнее… Отправляйтесь в императорский замок и ждите там, пока я не прибуду.
Сварогу казалось, что у него задымились от жара кончики ушей. Он опомнился только в коридоре.
– Скотина, – сказал Орк. – Наглец чертов…
– Мне показалось, вы очень хотели сказать ему это в лицо, но…
– Но испугался? Дорогой граф, признаюсь вам честно: авантюризм не имеет ничего общего с безрассудством. Есть четкие границы, есть скалы, несокрушимые гусиным пером… А милейший Гаудин – скала. Я пока что не готов сойтись с ним один на один. – Он мечтательно-хищно повторил: – Пока что… Но доктора, если взглянуть правде в глаза, мы с вами бездарно упустили. Вернее, упустил его я, с вас-то никакого спроса.
