Лестница здесь, девять шагов до заветной двери
А за дверями русская печь и гость на постой
Двое не спят, двое глотают колеса любви
Им хорошо, станем ли мы нарушать их покой?
Двое не спят, двое глотают колеса любви
Им хорошо, станем ли мы нарушать их покой?
Час на часах, ночь, как змея, поползла по земле
У фонаря смерть наклонилась над новой строкой
А двое не спят, двое сидят у любви на игле
Им хорошо, станем ли мы нарушать их покой?
А двое не спят, двое сидят у любви на игле
Им хорошо, станем ли мы нарушать их покой?
Нечего ждать, некому верить, икона в крови
У штаба полка в глыбу из льда вмерз часовой
А двое не спят, двое дымят папиросой любви
Им хорошо, станем ли мы нарушать их покой?
Двое не спят, двое дымят папиросой любви
Им хорошо, станем ли мы нарушать их покой?
Если б я знал, как это трудно — уснуть одному
Если б я знал, что меня ждет, я бы вышел в окно
А так — все идет, скучно в Москве и дождливо в Крыму
И все хорошо, и эти двое уснули давно
************************************************************
Закончил, потом еще несколько песен. Все принято публикой очень тепло, а у меня в голове вертится:
************************************************************
А ведь это и есть вершина. Вершина отношений, «Игла любви», когда есть только он и она и больше никого. И больше никто ничто не имеет значения, в этот момент.
Да, в идеале потом дети, родственники, мы обрастаем бытом, знакомствами, но есть стержень, на котором все держится. И это именно такая вот «Игла Любви», единственный в мире полезный наркотик.
Без этого жизнь, не то чтобы бессмысленна, люди все-таки разные, но она пресная. Да она просто пресная.
************************************************************
И тут же странное:
—Светик, Светик….ты мой наркотик, моя любовь. Встретимся, конечно, встретимся. Скоро, очень скоро. — Вспыхивает у меня в голове и мне кажется, что слышу ответ:
—Я знаю, я жду, я скучаю. — Звенит где-то вдалеке звонкий рыжий колокольчик.
____________________________________________________________
Билеты куплены, теперь осталось дождаться шестичасового вечернего поезда на Севилью и:
—До свиданья Кадис, здравствуй Севилья. — Думаю я, уже сидя в привокзальном ресторанчике и ожидая заказ.
Я не один, конечно, вся наша компания тут. Володя, и четверка сопровождающих, расположились рядом со мной вокруг стандартного столика, в стандартном кадиском ресторанчике. И ждем мы конечно не менее стандартные местные блюда. Время до отправления еще есть, немногочисленные вещи с нами и мы решили совместить приятное с полезным. Обед и ожидание, плавно состыковались и превратились в замечательное времяпрепровождение.
Ну вот и принесли. Заказ был сделан с умом, легкое, хорошо усваиваемое и вкусное.
—Что еще надо людям? — Размышляю я, гладя на Гаспачо по андалусски и жаренные на углях Сардины, называемые здесь Эспето.
—Гаспачо великолепен. — Отмечаю я:—Для лета самое оно. Томат, хлеб, овощи. Холодненький. Шикарно, просто шикарно.—
И тут же в голову приходит бредовая мысль:
—Надо научится и научить Светку. А что прикольно, будущая императрица, делает для своего императора Гаспачо, или окрошку, или Свекольник.—
Потом я отбрасываю эти мысли в сторону и делаю поправку:
—Ладно, научим поваров. Они будут готовить. —
И удовлетворенно хмыкаю, но что-то мне не дает покоя и я добавляю:
—Светку тоже научит, будет готовить, иногда. А иногда я. Один раз я для нее, другой она для меня. Иногда, это же так приятно и готовить и принимать подобный подарок.—
И вот теперь, я просто чувствую, что все правильно, по-человечески, по-людски.
Но гаспачо уже съели, причем не только облизываю ложку. И мы принимаемся за следующее блюдо, те самые сардины.
—И тоже шикарно. — Отмечаю я и тут же добавляю:—Но этому учить нет смысла, осетрина и семга с форелью, все-таки вкуснее. Вот этому и научим.—
И все, вроде поели, остается еще какое-то время до отправления поезда и как-то сидеть уже надоело. Выходим на улицу и налетаем на приключения.
Пьяные фалангисты, пристали к какой-то обычной девчонке, убеждают ее в чем-то. А она не желает убеждаться. Экспрессивные переговоры с маханиями рук не приводят ни к чему и итог предсказуем, к сожалению, предсказуем в это время.
—Кадис сейчас как пороховая бочка, как и весь юг Испании, впрочем, и кто-то начинает чувствовать вседозволенность. Причем по обе стороны баррикад. И фалангисты, и анархисты, и еще бог знает кто. — Думаю я и вижу, как пара «Синерубашечников» уже откровенно тащат девчонку в подворотню.
Я не выдерживаю и срываюсь за ними, за мной немедленно следует команда, причем Володя, вполне с охотой, а вот остальные, с явно сквозящим недовольством и непониманием:
—Зачем я вмешиваюсь?—
И я понимаю:
—Нужна своя команда, что не было таких вопросов. Но деваться им некуда и они покорно исполняют свою роль.—
Залетая в проулок вслед за рослыми парнями, уже прижавшими девчонку к стене и пытающимися что-то такое сотворить.
—Друзья, это вы так девочку к старым правилам возвращаете? — Говорю я им, намекая на их лозунги.
Они недовольно оборачиваются, видят смуглого иностранца прилично говорящего на испанском с компанией друзей и отвечают с ухмылкой:
—Иди Амиго, своей дорогой. Мы проучим эту социалистку, может за ум возьмется, поймет, что надо дома сидеть, а не шляться по улицам.—
Я наконец замечаю, красный бант на ее плече и понимаю источник конфликта.
—Социалистка, но все одно, не дело так. — Думаю я и тут же предлагаю:
—А что в славной Испании теперь так женщин очаровывают? Времена рыцарства ушли? Правду говорят, нет больше испанцев?—
Они багровеют, а я продолжаю:
—А давай, как в старые времена, на клинках выясним, кто прав, кто виновен и за кого бог?—
И достаю свои трофейные ножи, они тут же спохватываются и тоже вытаскивают клинки.
—Два против одного, не совсем честно. — Размышляю я и со мной солидарен Володя, он выходи и становится рядом.
А его и не думаю останавливать, он как раз из той самой моей команды, и неплохо тренирован к тому же. Остальная тройка наших парней перекрывает проулок, девчонка испуганно зажимается в углу и все начинается.
—Танец, Господа, танец. — Думаю я и начинаю танцевать, убирая из чувства справедливости второй клинок за пояс.
И это уже другой рисунок боя, который к тому оказался очень быстротечен. Моему противнику не хватило выдержки и техники. Он почти сразу пошел в выпад, а там уклонение, перехват руки, залом. Нож падает на пол и чиркающий удар моим клинков по корпусу.
—Все, есть кровь. Стоп бой. —Думаю я и похоже также думает и фалангист.
Он даже с какой-то благодарностью, смотрит на меня, понимая, что вполне мог его наколоть, но не стал, а закончил вот так.
И мы остановились, он кланяется, признав свое поражение. А второй тоже оказался не слишком хорош, и в ходе обмена выпадами, пропустил легкий укол в плечо. Не страшно, царапина. Но кровь есть. И они тоже остановились. Дальше раздается стандартная фраза от проигравших:
—Вы победили, Амиго.—
И мы киваем в ответ, а потом и расходимся, предварительно шуганув девчонку домой и пожелав ей не выходить больше на улицу без знакомых парней. Она благодарно кивнула, чмокнула нас с Володей в щеку и убежала, мелькнув как черная молния по улицам закипающего Кадиса.
—Все, закончился и этот эпизод. — Подумал я, уже подходя к поезду.
