— Oirian, — произнесла старшая жрица и улыбнулась.
— Oirian, — шевельнулись губы девушки, и в голосе её послышался металл. После чего Фиар повернулась и пошла к выходу. Проходя мимо воина, она улыбнулась ему — одними глазами.
Тут жрицы взглянули на него, словно впервые заметили. Воин решительно направился к ним. Остановившись шагах в десяти, он опустился на правое колено и протянул старшей жрице ножны с Солнечным Листом.
— Приветствую вас, достопочтенные, и прошу принять этот меч. Он выполнил предназначение. Возвращаю его в святилище.
— Мы рады видеть человека, который посеял в наших душах надежду, — старшая жрица и не думала двигаться. — Твои спутники зовут тебя сайир. Знаешь ли ты, что это означает?
— Знаю, достопочтенная, — ответил воин, продолжая держать меч на протянутых ладонях.
— Меорн не помнит тебя, сайир. Тебе придётся доказать, что ты действительно им являешься.
— Я готов, — немедленно ответил воин, не поднимая глаз. Старшая жрица сделала знак и её сестра забрала у воина меч, знаком велев подняться.
— «Волны несут в себе силу моря, ветер приносит свежесть, а ночь приносит нам отдых», — произнесла старшая жрица нараспев.
— «Кто откроет нам, откуда берутся волны, кто дарит свежесть и награждает нас сном?» — продолжил Ривллим. Жрица улыбнулась.
— «Та, что властвует над землёй, лесами и озёрами, знает всё о волнах, о свежести и спокойствии, но осмелимся ли мы спрашивать её?»
— «Та, что бывает и грозной и доброй, кто может наградить и жизнью, и смертью, должна ли открывать нам их тайны?..»
За невысоким внешним забором, отделявшим Храм от города вот уже тысячу лет, стояла Фиар и, сжимая в руке веточку, смотрела на высокого человека в потрёпанной одежде перед пятью пристально разглядывавшими его жрицами. Ждала.
Интересно, откуда жрицам стало известно её… прозвище? На лбу оно написано, что ли?..
— Наша госпожа не может принять этот меч, — произнесла старшая жрица, оарна. — Меч должен служить городу. Тебя он слушается, тебе им и владеть.
— Однако, — продолжила она прежде, чем воин решился ответить, — не стоит привлекать к нему внимание. Многие силы могут узнать о нём, многие захотят до него добраться. Тебе необходимо иное оружие, сайир.
Воин молча расстегнул сумку и протянул жрице всё, что осталось от Зелёного Глаза. Жрица осторожно взяла обломки меча и торжественно положила их на алтарь. Тут же зелёный камень, инкрустированный в рукоять, ожил и мягко засветился.
— Ты заслужил его однажды, сайир, — произнесла жрица, вглядываясь в одной ей ведомые глубины. — Ты заслужил его повторно.
При звуках этих слов яркая вспышка озарила главный зал Храма, и вот на алтаре лежал новый меч. Жестом оарна пригласила воина подойти поближе, и тот в изумлении увидел, что круглый камень напоминает сузившийся кошачий глаз. Впечатление стало полным, когда глаз мигнул.
— Кошачий глаз! — воскликнул он, и жрица кивнула.
— Имя дано, — объявила она. — Возьми этот меч, Ривллим, сын Эвейра. Да защитит он, да пребудет на нём благословение Хранительницы.
Когда Ривллиму позволили уйти, он долго думал, как быть со вторым мечом. В конце концов повесил на пояс. С двумя мечами он стал выглядеть очень странно.
Когда Фиар увидела рукоять Листа, по — прежнему возвышающуюся над плечом спутника, на лице её появилось торжествующее выражение.
— Всё идёт, как я и ожидала, — объявила девушка. — Не буду надоедать, сайир. Я рада, что Храм принял тебя. Честное слово, рада.
— Спасибо, — голос Ривллима был спокойным. — Генерал Той — Альер хочет поговорить с тобой о предстоящей кампании.
— Вот как, — глаза Фиар заблестели. — С удовольствием. Спасибо.
И оставила его одного.
К величайшему удивлению воина, два меча почему — то казались легче и стесняли существенно меньше, нежели один Солнечный Лист, несколько часов назад.
* * *
Меорн был другим.
В этом Ривллим убедился, посидев несколько часов в городских архивах. В этом Меорне они хранились в личной библиотеке градоправителя; сайиру, к тому же герою города, вход туда был открыт в любое время дня и ночи. Хотя не совсем. Чтобы попасть туда ночью, необходимо было получить соответствующий пароль.
Безопасность есть безопасность. Печатный станок ещё не известен, и свитки, папирусы, книги находятся под угрозой полного исчезновения.
Меорн был другим. Или Меорн стал другим? Было забавно думать о столь глубоком прошлом — по всем признакам, глубоком прошлом — как о настоящем. Множество мелких различий бросались в глаза прямо сейчас; в этом Ривллим убедился, просматривая хроники, всевозможные заметки и записи делового характера. В официальные летописи он не стал заглядывать: официальной истории грош цена. Выудить оттуда достоверные сведения невероятно тяжело. А вот получать представление о жизни города из реестров, отчётов и подобных документов — гораздо надёжнее. Хотя требует великого терпения.
Меорн изменился так, что Ривллима и его предков в нём не предполагалось. Теперь, когда первый шок прошёл, воин смог рассуждать более здраво. Всё упирается в Солнечный Лист. Но почему, каким образом?
Шайр должен пасть и Шайр падёт. Крепость была разрушена ценой огромных жертв, вспомнил воин. Той — Альер получил при штурме и разрушении Шайра смертельное ранение. Люди, наконец, были вынуждены признать: без широкого союза, без помощи ольтов и других соседей не выжить. Если на этот раз Солнечный Лист вмешается в битву, исход может быть иным. Союз с ольтами может не состояться и изменится то будущее, к которому пришёл бы мир сорок шесть веков спустя.
И пусть.
Приняв это решение, Ривллим ощутил, что мосты сожжены. Обратного пути нет.
Хорошо, что дальше?
Выполняй обещание, ответил внутренний голос. Проводи Фиар до дому и избавься от этого груза. А потом… может, вернуться к Шести Башням и понять, отчего столько необычных историй началось там?
А насчёт Башен идея — то неплоха, подумал воин, яростно почёсывая затылок. Никто не говорит о них ни слова. А Башни существуют… стоят себе, пустые, никому не нужные, и стены точно так же змеятся вокруг, высекая в дремучем лесу шестиугольный фрагмент. Но ни генерал, ни жрицы, ни население… никто не обмолвился о заброшенной крепости ни намёком. Отчего?
Смутная мысль возникла у него и воин, вовсе не привыкший заниматься сложными умозаключениями, долго стоял перед шкафами и стеллажами. Стоял, вдыхая терпкий аромат (в нём угадывалась ромашка и бессмертник), призванный защитить сокровища мысли от острых зубов и плесени.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
