может показаться. А на подпольную экспансию у них есть все основания, если вспомнить, что до Техасской войны, закончившейся в 1848 г, территории, поделенные сегодня на штаты Техас, Калифорния, Нью-Мексико, Аризона, Невада и Юта, принадлежали Мексике (правда, недолго).
На то, чтобы вернуть их силой, мексиканцам, само собой, рассчитывать не приходится. А вот вновь заселить – бескровно – почему бы и нет. Сосед богатый. Быт налажен. Границы слабые. Да и родина рядом, никуда ни плыть, ни лететь не надо.
Мирная оккупация идет полным ходом, согласно намеченной тактике, тихо, без шума, не привлекая к себе раньше времени внимания. Но когда Штаты попытались хоть как-то защититься от нелегалов, латинос показали зубы – на митингах протеста в Лос-Анджелесе.
«Мы заново колонизируем Америку, потому нас и боятся. Настал срок забрать то, что принадлежит нам по праву», – выкрикивал с трибуны член Национальной гвардии Чикано по имени Рикки Сьерра.
«Мы требуем возвращения наших земель! – вторил ему другой оратор. – Они всегда принадлежали нам… Если кого-то и депортируют отсюда, то не нас, а вас!»
«Калифорния станет мексиканским штатом! – заявил Марио Обледо, президент Лиги единения латиноамериканцев. – Мы займем все органы власти. Если это кому-то не нравится, пусть уезжают.»
Девиз их студенческой сепаратистской организации МЕСhА гласит: «Вернуть земли отцов, похищенные во время вторжения злобных гринго на нашу территорию». («Гринго» – это американцы, если кто не знает.)
В UCLA отделение МЕСhА возглавлял никому тогда неизвестный… Антонио Виллараигоса. Несколько лет спустя он стал мэром Лос-Анджелеса. И произошло это самым естественным путем. Из 9,5 миллиона населения Большого Лос-Анджелеса 48 % составляют латинос. Вот они-то и обеспечили своему ставленнику большинство голосов на выборах.
Согласно статистике, испаноязычное население США растет – за счет высокой рождаемости и нелегальной имиграции – со скоростью 1,3 млн в год. Можно себе представить, что будет с той же Калифорнией лет через 10. Особенно если учесть, что белые «гринго» уже начали перебираться в другие, нелатиноамериканские штаты. А те, кто пока остается, в основном предпочитают обзаводиться не детьми, а собаками – по две, а то и по три на бездетную пару.
В 1960 г в графстве Лос-Анджелес белые составляли 82 % населения. В 2000 г – уже только 31 %.
Латинос не ассимилируются в США и даже не пытаются это делать. Они живут, как жили, по своим законам, отмечают – очень шумно и массово – свои праздники, вовлекая в них другие этнические группы.
В Лос-Анджелесе, например, повсюду их магазины, рестораны. А в любом чисто американском ресторане обязательно присутствует и «мексиканская кухня». Текила вытеснила традиционное американское виски. В колледжах многие студенты других этнических групп охотно изучают испанский. Даже наш бывший президент Джордж Буш с детства владеет испанским.
США уже фактически стали двуязычной страной. Все документы, деловые бумаги, учебные инструкции и т. д. в штатах с большим процентом населения латинос отныне дублируются на испанский язык. (К нам домой все официальные письма приходят на двух языках). Но им этого уже недостаточно. Они добиваются, в частности, чтобы американский гимн исполнялся и на испанском языке. И, не дожидаясь санкции сверху, вовсю практикуют испаноязычный вариант гимна. Без знания испанского уже не принимают на службу в муниципальные органы Майами и многих городов Калифорнии.
При всей их дружелюбности враг у латинос все-таки есть. Это афроамериканцы. Наводняя собой Штаты, бронзовые теснят и выживают в первую очередь черных, занимая их жилые районы, рабочие места, претендуя на их завоеванные льготы, что естественно вызывает у последних остро негативные реакции. Такое межэтническое противостояние толкает обе стороны на формирование банд. Причем агрессия исходит в основном от латинос, расчищающих себе место под американским солнцем.
Две негритянские «мегабанды» (термин американской юстиции для банд численностью свыше 10 000) «Bloods» и «Crips», объединившие около 200 более мелких «банд-армий», пытаются противостоять бандам латинос, которых в одном только Большом Лос-Анджелесе около 500.
Хорошо вооруженные и организованные формирования такого масштаба и уровня – это уже не банды, а, как считают аналитики, новое социальное явление – прообразы будущих армий гражданской войны.
Среди банд-боевиков латинос самая крупная – «Флоренсия 13», контролирующая южные окраины Лос-Анджелеса и отстреливающая исподтишка афроамериканцев. Если верить слухам, ее члены добавляют на свою одежду по одной нашивке после каждого убитого. Руководит боевыми действиями «мексиканская мафия» «еМЕ», взявшая якобы курс на избавление Штатов от чернокожих.
Тактика насильственного их «выдавливания» с облюбованных мексиканцами мест оказалась весьма действенной – с начала 1990-х годов их численность в Лос-Анджелесе сократилась на 120 тысяч человек, ровно вполовину, а численность латинос за тот же период увеличилась на 450 тысяч.
Самой политизированной считается банда «чиканос». Это мексиканцы, родившиеся в США (в отличие от «латинос»). Их конечная цель – создание своего независимого государства, т. наз. «Северной Республики», на территории США. Один из их идеологов, профессор Калифорнийского университета Армандо Наварро, прогнозирует: «Формируется новое большинство. Всё изменится. Белый дом от нас на расстоянии вытянутой руки. Мы должны изменить его имя на Бронзовый дом».
Характерно, что проблемы, связанные с латинос, американскими властями, как правило, замалчиваются. Даже когда в 2006-м по всей стране прошли демонстрации, митинги и беспорядки, СМИ освещали эти события весьма сдержанно.
Согласно политологу Сэмюэлу Хантингтону, уже к середине XXI века преобладающим большинством населения Штатов будут латинос, что вполне может повлечь за собой попытку создания своего государства, т. е. раскола страны.
Скрытая сила «мирно» зреющей внутри США бомбы заключена еще и в том, что в нужный момент мексиканцам могут оказать поддержку родственные народы, с которыми у них есть много общего и которые враждебно настроены по отношению к США. Это в первую очередь страны Южной Америки и Куба.
Многочисленные этнические группы иммигрантов из этих стран и с островов Карибского моря, а также полтора миллиона филиппинцев (в силу исторических условий своей страны весьма близких испанской культуре) – все, кого ныне зовут американцами, составляя обширнейшую прослойку испаноязычного населения США, чувствуют себя гораздо ближе к мексиканцам, чем к англосаксам. Добавим к ним и индейцев. (Мексиканец ведь, как национальность, возник от смешанных союзов испанцев с местными аборигенами.) Комментарии, как говорится, излишни.
Позицию мексиканцев, для которых нынешний Юго-Запад США был когда-то частью их Родины, просто и ясно сформулировал их соотечественник доцент-политолог из Аризонского университета, Родольфо Эспино: «Это не я пересек границу, а она меня». Прогнозируя ближайшее будущее Америки, в котором белые неизбежно останутся в меньшинстве, Эспино поучает: «Дальновидные политики это учитывают и пытаются уже сегодня понравиться латиноамериканцам, борясь за их права».
20
Родильный туризм в США
