чумовая вещь…
Алекс усмехнулся. Каким же дебилом он был много лет назад!
– Не знаю даже, с чего начать, – задумчиво произнёс он, устроившись на скамейке. – От того, поверишь ли ты мне, будет зависеть вся твоя дальнейшая жизнь…
– А давайте начнём с этого, – кивнул Лёшка на вкопанный напротив скамейки транспарант: «Коммунизм – это молодость мира, и его возводить молодым!» – В каком году мы его построим?
– Ни в каком. Он так и останется миражом.
– А что же тогда вместо него будет? – недоверчиво нахмурился парень.
– Хочешь – верь, хочешь – нет, а будет капитализм со звериным лицом. В начале девяностых всё накроется медным тазом: и СССР, и КПСС, и Варшавский договор. Членство в партии станет «пятном в биографии». Так что не ломись туда. Займись лучше немецким и компьютером.
– Чем-чем?
– Основами информатики и вычислительной техники. Наступит время, и владение персональным компьютером станет для тебя насущной потребностью.
– А немецкий зачем?
– Затем, что в начале девяносто шестого ты эмигрируешь в Германию.
Лёшка ошалело поднял выгоревшую на солнце бровь. В глазах юноши читалось: «Совсем дяденька сбрендил», но вслух он произнёс:
– Я, вроде, в ГДР ничего не забыл…
– А ты не в ГДР будешь жить, а в Мюнхене.
– Среди фашистов? – поперхнулся тот от негодования. – Этого просто не может быть! Предать родную страну я не смогу никогда.
– Сможешь. Это будет адекватным ответом на её предательство.
– Как это?
– Да выбросит тебя родина на помойку, лишив элементарной возможности прокормиться. Будет равнодушно взирать на бандитский беспредел, обнищание народа, падение нравов. Инженеры и педагоги превратятся в мишень для насмешек. «Героями нашего времени» станут бритоголовые братки с пудовыми золотыми цепями на бычьих шеях. В стране воцарятся хаос, голод, разруха, господство бездарей и идиотов. Ты станешь жертвой грабительской денежной реформы и резкого скачка цен. Познакомишься с понятиями «рэкет» и «бомж». Получишь возможность наблюдать пустые прилавки, карточную систему распределения продуктов, безработицу, невыплату зарплат, разгул проституции и наркомании, массовый исход соотечественников за рубеж. Тогда-то ты и решишься на десант в мир капитала. И очень вовремя: в девяносто восьмом из-за дефолта в стране разразится страшный кризис…
Какое-то время юноша молчал. На его гладком челе отразилась напряжённая работа мысли.
– Скажите, Алекс, вы – шпион? – спросил он полушёпотом.
В ответ тот громко расхохотался.
– С чего ты это… ха-ха-ха-ха… взял?
– Прикид у вас фирменный, часы иностранные, зубы сильно белые, пахнете импортным одеколоном… Вместо имени-отчества, приличествующих вашему возрасту, назвались Алексом. Ведёте со мной антисоветскую пропаганду. Небылицы рассказываете. Хотите меня завербовать?
Продолжая хохотать, Алекс потрепал парня по рыжим вихрам.
– Нет, я не шпион. У меня другая, не менее уважаемая профессия. Я – писатель. Довольно известный. Лауреат кучи международных премий. Почти по всем моим детективам сняты художественные фильмы.
– И как же ваша фамилия? – ехидно поинтересовался юноша.
– Май.
От неожиданности Лёшка аж подскочил. Услышанное настолько выходило за рамки его понимания, что даже поделённое на сто производило впечатление бреда.
– Покажите свой паспорт, – потребовал он решительно.
Алекс достал из кармана портмоне. Извлёк из него пластиковую карточку, украшенную звёздами, символизирующими страны Евросоюза. Молодой человек с интересом уставился в странный документ, совсем не похожий на паспорт.
– Бундесовец. Правильно я вас расколол, – заиграла на его лице победная улыбка.
Через мгновение она трансформировалась в гримасу недоумения, с какой в своё время таращилась в афишу известная Маяковскому коза.
– Здесь написано… Но ведь это же… мои данные. Это я родился в Киеве 30-го июля 1961-го года. Я! А вы старый уже. Сколько вам сейчас? 60?
– С утра, вроде, 55 было.
– Всё равно. После сорока разницы уже нет…
Алекс снисходительно улыбнулся:
– Это тебе сейчас так кажется. Я тоже в твоём возрасте 50-летних считал замшелыми пнями, а 60-летних – реликтами из мезозойской эры. Шли годы, и граница старости постепенно отодвигалась. Ты тоже придёшь к этому.
– Никогда!
– А если я скажу тебе, что я – это ты, только через 35 лет?
Молодой человек пристально посмотрел на своего визави: мысленно сосчитал морщины на его лбу, мазнул взглядом по грузноватой фигуре, неодобрительно покосился на глянцевую лысину.
– Глупости!
– А что ты скажешь об этом? – показал ему Алекс своё родимое пятно на шее и шрам на скуле. – Рассказать тебе, как я его получил? Мы со Стёпкой и Андрюхой подрались на пустыре с русановскими. Те пришли с велосипедными цепями и отдубасили нас по самое «не хочу». У меня осталась отметина здесь, у Стёпки – на виске, Андрюха чуть глаза не лишился…
Лёшка тупо молчал. Он был в шоке. Парню казалось, что сейчас кто-то вылезет из кустов венгерской сирени и скажет: «Ладно тебе, это был розыгрыш».
Ничего подобного не произошло. Алекс тоже не растворился в пространстве. Он по-прежнему сидел на скамейке, покачивая на весу ногой, и был более чем серьёзен.
– Вы хотите сказать, что знаете обо мне абсолютно всё? – произнёс юноша дрожащим голосом.
Мужчина утвердительно кивнул головой.
– А можно я вас потрогаю?
– Давай. И если я не окажусь призраком, обращайся ко мне на «ты». Ладно?
Лёшка легонько провёл ладонью по плечу собеседника. Тот оказался вполне осязаем.
– Разве такое бывает? – захлопал он ресницами, нервно вставляя в рот очередную «Родопину».
– Ещё вчера я был убеждён, что нет. Может, там – поднял Алекс к небу глаза – решили исполнить моё последнее желание…
– Почему последнее? – напрягся парень. – Вы что умирать собрались?
– Пока не знаю. Меня сейчас оперируют. Кстати, выбрось изо рта эту гадость. – Приподнявшись, он отнял у Лёхи сигарету и швырнул её в урну. – Если не прекратишь дымить, то в полтинник с хвостом получишь рак лёгких. Удовольствие, скажу тебе, ниже среднего…
Юноша поник, как хлебный колос в грозу. Долго переваривал услышанное, затем смял всю пачку и навесиком отправил её вслед за сигаретой.
– Чего мне ещё следует опасаться?
– Люськи. По вине этой вертихвостки у тебя будут огромные неприятности.
– Разве мы не поженимся?
– Нет, конечно, – категорично заявил Алекс. – Бестолковая она и на передок слабая. Если не бросишь её, жди беды.
– Какой?
– Однажды вы со Стёпкой обнаружите Люську в ресторане «Лыбедь» в компании парней кавказской национальности. Попытаетесь её, пьяную, увести домой. Не получится. С джигитами завяжется драка, в результате которой будет нанесён ощутимый ущерб заведению общепита: вы перебьёте кучу посуды и мебели, угробите мозаичную витрину, два окна и музыкальный реквизит. Попадёте в милицию и как зачинщики дебоша будете отчислены из ВУЗа. А Люська через два года погибнет от рук своего сожителя-уголовника. Тот зашибет её своим пудовым кулачищем.
Ошеломлённый Лёшка аж голову в плечи втянул.
– В восемьдесят пятом ты женишься на совсем другой девушке – Наташе. Вот, кстати, ее фотография.
Из внутреннего кармана куртки мужчина достал сверхплоский мобильник и несколько раз нажал на плоские кнопочки. На дисплее загорелось фото миловидной женщины средних лет.
Парень разочарованно вздохнул.
– Извини, приятель, – хохотнул Алекс. – Когда ей было двадцать, мобильников ещё не было.
– А что такое мобильник?
– Сотовый телефон. Ну… беспроводной аппарат. С него можно
