на вкус. И, кажется, ему нравилось. - Не отдам. Са-а-а-ана.
Сердце бешено стучало, а на лбу и над верхней губой выступили предательские капельки пота. Голоса Кьяртона, совершенно не свойственный ему - звериный, рычащий, действовал на меня гипнотически.
Бежать уже не хотелось. Сопротивляться тем более.
Что-то внутри меня сломалось, и я бесконтрольно подалась вперёд, чувствуя на своих губах неистово-обжигающее дыхание чёрного дракона. Ощущая терпкий, истинно мужской аромат его разгорячённой кожи…
Неведомую мне магию разрушил громкий стук в дверь и гневный крик Дансмора:
- Кьяртон! Ты в своём уме?
Глава 40
Райан, чуть помедлив, отлепил ладони от подлокотников кресла и выпрямился, прожигая ненавистным взглядом стоявшего на пороге ректора.
- Юджин, тебе не говорили, что после стука надо сначала услышать ответ и уже потом ломиться в чужой кабинет? - его голос перешёл с глухого рычания на злобно-недовольный тон.
- Какого демона ты вытворяешь? - возмутился ректор, с грохотом захлопнув дверь. Тонкая папка в его руках издала жалобный хруст и сложилась почти напополам.
Я сидела в кресле ни жива, ни мертва. Странное чувство, похожее на гипноз, пропало в тот же миг, как когда в дверь постучал Дансмор. Кьяртон вернулся в человеческую ипостась, но даже не подумал отойти подальше. Поэтому я при всём желании не могла слезть с рабочего места магистра.
- Как что? - закатил глаза мой куратор. - Соблазняю адептку, намереваясь предаться с ней разврату в этом самом кресле. А ты нам помешал.
Мои щёки пылали огнём, лёгкие горели, и я задыхалась от возмущения. Мало ему издевательств наедине, так решил меня ещё и перед Дансмором опозорить?
Изо рта вырвалось хриплое карканье, мало похожее на слова. Зашибись, ещё и в горле пересохло. Остаётся лишь слушать и медленно сгорать со стыда.
К моему удивлению, вместо того, чтобы прочитать нам лекцию о недостойном поведении и влепить выговор в личном деле, ректор лишь расхохотался.
- Кьяртон, не смешно. Все знают, что ты на дух не выносишь людей. Зачем пугаешь адептку? Бедняжка аж дар речи потеряла, на ней лица нет!
Райан соизволил отойти от стола. Прислонившись к стене у окна, он пристально смотрел, как я поднимаюсь с кресла, хватаясь руками на покрытую лаком столешницу. Едва переступая ватными ногами, я пошла к выходу, но Дансмор покачал головой и указал на стул.
- Сядьте.
“Да что им от меня понадобилось?” - чуть не плача, подумала я. - “Сначала один ведёт себя до ужаса странно! Гипнотизирует, подавляет волю и внушает постыдные мысли. Теперь ректор не даёт мне уйти, а мне уже пора на занятия!”
- Это ещё зачем? - озвучил мой вопрос Кьяртон, вернувшись на своё рабочее место.
- Райан, это я должен спросить, зачем вы изводите прилежную адептку, в то время, как среди ваших подопечных творится чёрт знает что?
Чёрный дракон нехорошо нахмурился. Его верхняя губа дёрнулась в знакомом презрительном жесте, а пальцы начали выбивать рваный ритм по гладкой столешнице.
- Что такое, Дансмор?
- Да всё! Но начнём с этого.
Папка со звонким шлепком упала на стол куратора-магистра. Кьяртон тут же придвинул её к себе и раскрыл на первой странице. Пробежавшись по ней глазами, он молча кивнул, достал из ящика старомодное перо, поставил размашистую подпись в самом низу и вернул папку ректору.
- Даже не спросил за что отчислили одного из вверенных тебе адептов? - раздражённо спросил ректор, но едва Кьяртон раскрыл рот, продолжил. - То, что ты являешься двоюродным братом короля не даёт тебе…
- То, что я двоюродный брат короля, не даёт ТЕБЕ, ректор Дансмор, разговаривать со мной в подобном тоне, - неожиданно рявкнул магистр, хлопнув ладонями по столу. - Особенно при адептах! С другими лаэрами ты, как миленький, соблюдаешь субординацию. Значит, дело во мне, так?
Я решилась подать голос, чтобы убраться из эпицентра набирающего силу скандала:
- Простите, ректор, магистр, можно я пойду?
Дансмор вздрогнул, как будто уже забыл о невольном свидетеле и, взяв со стола Кьяртона папку, протянул мне:
- Отнеси моему секретарю.
Кивнув, я взяла папку, прижала к груди и пулей вылетела из кабинета. Едва за мной закрылась дверь, как до моих ушей донеслась отборная брань. Впрочем, она слишком быстро стихла.
Кабинет ректора располагался в другом конце коридора. Я прошла почти половину пути, как вдруг в голову пришла отчаянная мысль.
“Если адепт отчислен, то можно посмотреть за что именно?” - вкрадчиво шепнул мне внутренний голос. - “Никто же не запретил мне заглядывать внутрь. Только донести до кабинета.”
Поддавшись шальной мысли, я огляделась по сторонам, раскрыла папку и едва сдержала радостный крик!
“Шахтал Закияр, земной мир, восемнадцать лет. Отчислен за кражу драгоценных камней из кабинета алхимии и последующую продажу в Горинске.”
Но не это меня взволновало.
Дрожащим пальцем я вела по строчке, что располагалась над подписью Кьяртона:
“Отбытие в земной мир через портал номер три. Шестой день недели, девять часов вечера.”
И адрес! Там был адрес портала, который находился в Горинске!
- Ну всё, подлый дракон-гипнотизёр, - возбуждённо прошептала я, держа в руках папку, как великую драгоценность. - Мне пора домой.
Глава 41
Ожидание выходных было невыносимым. Несмотря на то, что я для себя уже всё решила, занятия и домашку никто не отменял.
Как назло, у меня всё лучше и лучше получалось работать со стихией. Лаэры на уроках меня сдержанно хвалили, Руперт подсказывал нюансы, которые я, в силу земного происхождения не понимала. Я же в свою очередь помогала Олесе найти общий язык с Гэрольдом Нивэном Третьим.
Правда, Третий-Шестой был недоволен. Помня о том, что мы изображали расставшуюся парочку, я гоняла к нему соседку с записками по самым ерундовым поводам. Первые пару дней ненаследный принц сдержанно улыбался Лесе, внимательно читал содержимое моих записочек, писал ответ и перекидывался с довольной девушкой несколькими ни к чему не обязывающими фразами.
Однако на четвёртый день, когда мы встретились на месте нашей с Кьяртоном “дуэли” после занятий, золотой дракон в ультимативной форме заявил, что лучше не будет со мной общаться, зато терпеть назойливых прилипал тоже не будет.
Мы приняли экстренное решение “внезапно помириться” и даже позволили обнаружить себя в нашем укрытии нескольким драконам с боевого факультета, однокурсникам Гэри. Слухи о наших с ним отношениях вяло возобновились, но интереса ни для кого уже не представляли.
Ночь перед днём
