Остатки команды со спасенного корабля перешли на мой, и команда у меня была снова полна.
— Крови! — воззвал я. — Крови и мщения в этот день, мои воины, и вас навечно запомнят в Янтаре!
Как один они подняли свое оружие и вскричали:
— Крови!
И галлоны… нет, реки… крови пролились в этот день. Мы уничтожили еще два рейдера Кэйна, и пополнили команду остатками моряков спасенных кораблей. Когда мы направлялись к шестому кораблю врага, я забрался на мачту и попробовал подсчитать силы. Похоже на то, что противник превосходил нас втрое. А от моего флота, кажется, осталось сорок пять — пятьдесят пять кораблей.
Мы потопили шестой рейдер, и нам не пришлось идти к седьмому и восьмому. Они уже плыли к нам. Их мы потопили тоже, но я несколько раз был ранен в этой схватке, которая опять оставила мне половину команды. Левое плечо и правое бедро были проколоты, а рана правого бедра еще и болела.
Когда мы посылали два этих рейдера на дно, к нам двинулись два следующих.
Мы отступили и объединились с одним из наших кораблей, который только что вышел победителем из собственной недавней битвы. И вновь мы слили команды, в этот раз перенеся штандарт на другой корабль, который получил меньше повреждений, чем флагман, заливаемый водой и кренящийся на правый борт.
Но передышки нам не дали, поскольку к нам подошел очередной корабль, и вражеские солдаты попытались перебраться на нашу палубу.
Мои люди устали, да и я был на пути к этому. К счастью, и команда противника была не в лучшей форме. Прежде чем второй корабль Кэйна успел прийти на помощь, мы завладели рейдером, перешли на него и вновь подняли штандарт. Этот корабль был в прекрасном состоянии.
Мы потопили следующий рейдер, и у меня остались прекрасный корабль, сорок человек и одышка.
Теперь в поле зрения не было никого, кто мог бы прийти к нам на помощь. Все мои оставшиеся корабли вели бои по крайней мере с одним кораблем Кэйна. К нам стал приближаться рейдер, и мы сбежали.
Таким образом мы выиграли минут двадцать. Я попытался уйти в Тень, но рядом с Янтарем это было неимоверно трудно. К Янтарю куда как легче подойти, чем уйти от него, потому что Янтарь — центр, связующая сила мира. Если бы у меня было еще минут десять, то мне бы удалось это.
Однако, я пытался. Когда корабль подкатил ближе, я увидел на расстоянии кабельтова еще один, разворачивающийся на нас. На его мачте под черно-зеленым вымпелом и вымпелом Эрика развевался флаг с белым единорогом. Это был корабль Кэйна. Он пришел, чтобы убить нас.
Мы взяли первый корабль и уже не имели времени, чтобы открыть его кингстоны, прежде чем Кэйн напал на нас. Я стоял на окровавленной палубе, вокруг меня собралось человек двенадцать, а Кэйн выбрался на нос своего корабля и крикнул, чтобы я сдавался.
— Сохранишь ли ты жизнь моим людям, если я это сделаю? — спросил я.
— Да, — сказал он. — Я сам потеряю нескольких людей, если не соглашусь, а в этом нет нужды.
— Слово принца? — спросил я.
Минуту он обдумывал, а затем кивнул.
— Очень хорошо, — сказал Кэйн. — Пусть твои люди сложат оружие и перейдут на мой корабль, когда мы подойдем.
Я засунул клинок в ножны и кивнул окружавшим меня.
— Вы бились хорошо, и я люблю вас за это, — сказал я, — но в этот раз мы проиграли.
Я промокнул руки о плащ, пока говорил, и осторожно вытер их, потому что ненавижу пачкать произведения искусства.
— Сложите оружие и знайте, что ваши подвиги в этот день никогда не будут забыты. И когда-нибудь я восхвалю вас при дворе Янтаря.
Мои люди, — девять высоких краснокожих и трое оставшихся волосатиков, — плакали, складывая оружие.
— Не думайте, что все потеряно, — сказал я. — Мы проиграли только одну битву, но сражение продолжается в другом месте. Мой брат Блейс пробивает себе дорогу в Янтарь. Кэйн сдержит свое слово и пощадит ваши жизни, когда увидит, что я ушел к Блейсу, поскольку не захочет, чтобы известие о нарушенной клятве дошло до Янтаря. Мне жаль, что я не могу взять вас с собой.
И с этими словами я вытащил Козырь Блейса из колоды, держа ее как можно ниже перед собой, чтобы не было видно с подплывающего корабля.
Точно тогда, когда Кэйн встал с нами бок о бок, на холодной картинке возникло движение.
— Кто? — спросил Блейс.
— Кэвин, — ответил я. — Как поживаешь?
— Мы выиграли битву, но потеряли большую часть войск. Сейчас отдыхаем перед новым походом. А как у тебя?
— Думаю, что уничтожили почти половину флота Кэйна, но сегодня выиграл он. Сейчас он хочет взойти на мой сдавшийся корабль. Помоги мне.
Он протянул вперед руку, я дотронулся до нее и обрушился ему в объятия.
— Это уже становится традицией, — пробормотал я, а затем увидел, что он ранен в голову, а его левую ладонь стягивает повязка.
— Пришлось схватиться не за тот конец сабли, — заметил Блейс, проследив мой взгляд. — Очень болит.
Я перевел дыхание, и мы пошли в его палатку, где он открыл бутылку вина и дал мне хлеба, сыра и немного сушеного мяса. У него все еще оставался приличный запас сигарет, и я с удовольствием выкурил одну, пока походный врач перевязывал мне раны.
В его армии было примерно сто восемьдесят тысяч человек. Когда я стоял на вершине холма и вечер только начинал подкрадываться ко мне, мне почудилось, что все лагеря, в которых я когда-либо стоял, растянулись вокруг на мили и века. Я вдруг почувствовал на глазах слезы по тем людям — не похожим на принцев Янтаря, — прожившим короткую жизнь и превратившимся в пыль. Многие из них найдут свой конец на полях битвы мира.
Я вернулся в палатку Блейса, и мы допили бутылку вина.
VII
В эту ночь начался сильный ветер с дождем. Он не кончился, и когда восход серебром попытался пересечь ладонь мира, и продолжался весь дневной переход.
Это очень быстро гробит любые великие идеи — топать в дождь, да еще и в холодный. Лично я всегда ненавидел грязь, в марше через которую, мне кажется, я провел столетия.
Мы искали Теневой путь, который был бы свободен от дождя, но не тут-то было.
Мы могли дойти до Янтаря, но сможем ли мы дойти в прилипшей одежде, под барабанный бой грома и блеск молний за спиной.
На следующее утро температура резко упала, и утром, взглянув поверх задубевших флагов, я приветствовал мир, ставший белым под серым небом, наполненным порывами ветра. Мое дыхание превращалось в плюмаж позади меня.
К этому наши войска — кроме волосатиков — были подготовлены плохо, и мы приказали солдатам двигаться как можно быстрее, чтобы избежать обмораживаний. Большие краснокожие парни страдали. Их мир был очень теплым миром.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
