– Я не хочу воровать, – тихо ответила Моа, прикрыв густо подведенные глаза. – Воровство делает весь этот ужасный мир еще хуже.
Турпан всплеснул руками.
– Ушам своим не верю! Ты же сама говорила, что иногда стоит рискнуть. Ну мы и рискнули. Мы обокрали Анью-Джакану, и нам это сошло с рук. Грач никак не мог пройти за нами территорию «Запад сто девяносто», но даже если он каким-то чудом просочился туда, ему ни за что не попасть в Килатас. Мы в безопасности. У нас все получилось. Теперь самое время подумать, как распорядиться тем, что имеем. А не говорить о бегстве. – Он повернулся и сердито посмотрел на нее. – Один из трех, Моа. Это значит, что, если ты поплывешь на этих кораблях, у тебя два шанса из трех на то, чтобы погибнуть. Ты что, самоубийца? Хочешь выбраться отсюда тем же путем, что и твой отец?
– Не смей приплетать сюда моего отца! – закричала Моа.
Она вскочила и зашагала прочь по валунам, вверх, туда, где над верфями сгрудились лачуги и хибарки.
Турпан догнал ее раньше, чем она успела уйти далеко.
– А ну постой! – сказал он, хватая ее за руку и разворачивая к себе. – Мы выясним все здесь и сейчас. Потому что я не хочу больше ни дня оставаться в Килатасе. Я вижу, что он делает с тобой.
– Послушай себя! – вспылила Моа. Турпан уже очень давно не слышал, чтобы она говорила так жестко.
– Ты уверен, будто все знаешь! – кричала она. – Ты думаешь: «Бедняжка Моа, ее так легко обмануть красивыми сказками, она попала под влияние этого ужасного Килатаса, и я должен ее спасти». Так вот: на этот раз я не хочу, чтобы меня спасали. И не собираюсь упустить единственный шанс выбраться из этого крюченного Орокоса!
Турпан пришел в ярость. Он столько для нее сделал – и вот пожалуйста! И это называется благодарностью? Он набрал в грудь воздуха, чтобы сказать все, что думает, но Моа его опередила.
– Пошевели мозгами! – резко произнесла она. – Хоть раз задумайся о том, что это за место такое – Орокос! Зачем кто-то построил город, который постоянно перестраивается? Город, который порождает призраков-убийц и к тому же все время меняется, так что мы никогда не можем чувствовать себя в безопасности от них? Зачем этот кто-то запер нас здесь, чтобы мы не могли выбраться? Зачем это могло понадобиться? Кто построил генератор хаоса и зачем?
Но Турпан не знал ответа ни на один из этих вопросов.
Моа продолжала уже спокойнее:
– Нельзя же жить только сегодняшним днем. Подумай о прошлом. О том, почему мы такие, какие есть. Угасшие построили этот город и исчезли. Почему? Это наказание? Если да, то мы забыли, за что нас наказывают, так что не можем извлечь из него урок. Разве ты не понимаешь? С этим городом что-то неладно, и, пока мы здесь, этого не исправить. Ты говоришь о лучшей жизни, но, как бы ты ни разбогател, ты навсегда останешься выродком из гетто, татуировку на руке не вывести. Ты никогда не найдешь врача, который сможет вылечить тебя и избавить от респиратора, потому что светила медицины палец о палец не ударят ради выродка. Да хоть все деньги в мире под себя подгреби, лучше для тебя жизнь не станет!
– Ты хочешь убежать, – тихо сказал Турпан.
– Нет, – возразила она. – Я хочу начать сначала.
– А как же я, Моа? Я хочу вылечиться и снова дышать воздухом без этой штуки на лице! Если я покину Орокос, то потеряю этот шанс.
– Так оставайся! – закричала она. – Оставайся, если хочешь! А я не собираюсь здесь погибать. Есть нечто большее, Турпан! И я найду его, умру, но найду.
– Вот именно, – тихо ответил Турпан. После этого им уже нечего было сказать друг другу. Они молча побрели обратно. На одной из дорожек, ведущих к верфи, их нашла Чайка. Она бежала, и два охранника еле поспевали за ней.
– Я вас повсюду ищу, – резко сказала она. – Где голем?
– Мы его не видели со вчерашнего дня, – ответил Турпан.
Чайка холодно посмотрела на него.
– Он исчез.
– Исчез?
– Расшвырял охрану и был таков. Эта тварь, это животное, которое вы притащили с собой… Он сбежал.
3. 8
А тем временем много выше гигантской каверны в черных скалах острова, где прятался Килатас, бурлил Орокос и решал свои дела Грач.
Грач никогда не относился к хлюпикам, которые чуть что, сразу опускают руки. И уж конечно, он не собирался сдаваться, когда против него играли такие слабаки, как Турпан, Моа и их странный спутник. И все-таки Грач был вынужден признать, что удача отвернулась от него. Те, за кем он шел, как сквозь землю провалились.
Он сидел в придорожном кафе, потягивая тузель и глядя на дорогу. По булыжникам грохотали повозки. Всадники горделиво покачивались в седлах гиик-тууков, возвышаясь над головами снующих взад-вперед пешеходов. От прилавков с едой тянуло пряными ароматами, на ковриках уличных торговцев красовались разноцветные безделушки – приманка для прохожих.
Грачу все это было глубоко безразлично. Он даже почти не замечал солнечного тепла на коже. Люди для него были всего лишь потенциальными жертвами – вот того можно ограбить, а этого лучше обчистить по-тихому. Даже красивые девушки с гладкой кожей, смеющиеся и щебечущие, были ему безразличны. Чтобы радоваться прекрасному, надо иметь тонкую душу, а у Грача души не было вовсе.
Уже два раза его останавливали солдаты Протектората, но он показывал пропуск, полученный от Бейна, и все вопросы по поводу его татуировки мигом исчезали. Грачу нравилось мозолить солдатам глаза. Вот он сидит, не скрываясь, – выродок из гетто, оскверняющий их город одним своим присутствием, а они ничего не могут с этим поделать. Да, в том, чтобы ходить в прихвостнях тайной полиции, обнаружилась своя прелесть. Со временем Грач мог бы войти во вкус…
Он задумчиво поболтал остатки тузеля в кружке. Куда подевались Турпан и его покрюченная компания? Как им удалось улизнуть? Так просто было идти по их следу после того, как они покинули район призраков. Беглецы решили, что избавились от погони, и шли, почти не скрываясь. Грач быстро наверстал время, которое потерял у ворот запретной территории. А потом его жертвы будто испарились.
Он проследил их путь до бара, принадлежащего типу по имени Кроншнеп, – и потерял след. Никто не слышал о девчонке, парне и верзиле. Никто не знал, куда они пошли. Никто не видел голема. Грач нутром чуял, что это неправда, но, сколько он ни приставал к посетителям бара с вопросами, добился только того, что его вышвырнули вон. И повсюду было одно и то же. Люди держали рот на замке. Вот крюч!..
Грачу удалось выручить за детекторные очки Моа кругленькую сумму, и он снял себе комнату в полуразрушенной таверне, уплатив вперед за несколько дней. За это время он связался с местными ворами. Стоило ему упомянуть Анью-Джакану, как они согласились выслушать его, хотя здесь ее имя не имело особого веса. В Орокосе имелись и другие преступные авторитеты. Грач заключил сделку с местным атаманом воров и предложил награду за сведения о нужных ему людях. Атаман согласился поручить своим подручным высматривать голема. Грач пошел на это неохотно: если здешние воры найдут голема, они могут найти и Моа с Турпаном, а значит, и артефакт тоже. Но другого выхода он не видел.
Однако время шло, а о беглецах не было ни слуху ни духу. Пропали, будто их и не было.
Грач уже всерьез задумался о том, не разговорится ли под пыткой хозяин бара, где в последний раз видели Турпана и Моа, но тут рядом с ним объявился маленький беспризорник. Мальчишка заговорщицки улыбался щербатым ртом.
– Чего тебе? – спросил Грач.
– Это ты ищешь голема?
– Да. – Задумчивость Грача как ветром сдуло.
– Я его видел.
– Когда?
– Только что.
– Где?
– А сколько дашь?
Грач пристально посмотрел на пацаненка.
– Ты вор?
Мальчишка покачал головой.
– Просто слышал, что ты ищешь голема.
Грач подумал и предложил раз в десять меньше того, что обещал атаману. Но для мальчишки это было целое состояние. Глаза его загорелись. Он даже не стал торговаться.
