Со слезами на глазах просил у меня прощения. За то, что не поверил, что у нас будет ребенок. Рассказывал, как не хватало ему меня. Пока я вертелась у него перед носом, работая на ЛАО, он чувствовал себя очень комфортно. А как исчезла из его жизни, меня, видите ли, стало очень не хватать. Он все эти годы постоянно ссорился с женой. И все время мечтал о детях. Они с женой даже решили усыновить ребенка из детдома. Настька, оказывается, подслушивала наш разговор, хотя мы и сидели на кухне с закрытой дверью. А ведь она должна была уже лежать в кровати в своей комнате и спать. В пижаме моя дочка ворвалась на кухню, бросилась мне на шею и стала просить: "Мамочка, ну давай возьмем его к себе! Он же наш папа! У него же нет других детей!" Я прижала ее к себе покрепче и говорю: "А он только прощение у нас просит, но сам к нам пока не просится". Сергей возразил: "Нет, я к вам как раз прошусь очень-очень. Возьмите меня к себе жить". Ну, мы его с Настькой простили, да и взяли. Мне кажется, что он пришел к нам без обдуманного решения остаться, все получилось экспромтом. Как получилось, так и получилось. Теперь у моей девочки есть родной отец…
– О-бал-деть! – воскликнула Марина. – Вот ты, Ольга, молодец, что родила ребенка. И судьба после череды испытаний послала тебе мужа и отца твоей дочери. Было бы уже чудом, если бы ты нашла себе обычного мужа, а чудо вдвойне, что он оказался еще и Настиным отцом. В жизни чего только не бывает! А я совершила страшный грех…
– Не переживай ты так, Маринка, – попыталась успокоить ее Татьяна, – вон ты какая красавица. Тебе бог красоту неземную дал, ты уже от этого должна быть счастлива. И любящий муж у тебя есть, это не так уж мало. И живешь ты ни где-нибудь, а в Ленинграде. И все у тебя есть: и квартира, и машина, и прочие атрибуты благосостояния.
– А пойдемте уже покурим, – предложила Марина.
Выяснилось, что никто, кроме нее, не курит, но все за компанию отправились на кухню, чтобы не прерывать интересный разговор.
– Нет, девочки… Мужа у меня больше нет, – после небольшой паузы призналась Марина, выдыхая облачко сигаретного дыма.
– Вы что развелись? Ты от него ушла? Он тебя бросил? – удивилась Ольга.
– Что-то вроде того… Он умер. Я теперь вдова. Относительно молодая, бездетная вдова!
– Да ты что! Что с ним случилось? Мужик-то еще вполне крепкий был. И вроде на здоровье не жаловался, – удивилась Ольга.
– Я была в Крыму, в санатории, когда все это случилась. В сто первый раз лечилась от бесплодия. А он времени даром не терял. Катался по городу на машине со своей любовницей. Из осторожности не повел ее в нашу квартиру, вдруг соседи увидят. Они остались в машине, в гараже. А было уже холодно, они и уснули в объятиях друг друга с включенным двигателем. И не проснулись. Задохнулись.
– Да уж. Не знаешь, что и сказать на это. То ли сочувствовать, то ли еще что, – вздохнула Алла.
– Вот именно. То ли еще что. Машину я почти сразу продала. Тем более я и водить ее не умею. Осталась одна. И с работы пришлось уволиться, все за спиной шушукались: вот это та самая красавица, у которой муж с любовницей в машине угорел. Секретаршей больше быть не хочу, а ничего больше не умею. Образования-то никакого не получила. И специальности нет.
– А ты в модели иди. Сейчас все туда идут, ты же красавица, и фигура у тебя безупречная, – предложила Татьяна.
– Какие могут быть модели в тридцать пять лет! Я для них старуха уже.
– Да, девочки, и в балерины нас уже не возьмут, – с грустью в голосе сказала Ольга. – И в космонавты тоже не возьмут. А замуж еще вполне могут взять. Тем более Марину. А кстати, помнишь, в тебя в Корабелке Руслан был влюблен? Про него что-нибудь знаешь?
– Да он все время вокруг меня вертится. У него свой ресторанный бизнес. Я была как-то в его ресторане, все очень респектабельно. Да не люблю я его и никогда не полюблю. Мы совершенно разные люди. Он это понимает и ни на что не надеется.
– Марина, ты обязательно выйдешь замуж. Давайте за это выпьем! Ищи вдовца с детьми, и все у тебя будет замечательно, – подбодрила подругу Татьяна.
– Не в этой жизни, – усмехнулась Марина. – Ладно. Хватит обо мне. Давайте послушаем Танюшку. Как она ухитрилась перебраться в Ленинград?
– Это долгая история! Мы все время хотели с Сашей куда-нибудь свалить из городка, но как-то все не получалось, – Татьяна медленно отхлебывала неразведенный мартини. – Мечтали денег скопить, чтобы куда-нибудь уехать. А денег становилось, наоборот, все меньше и меньше. Завод, где Саша работал, развалился. Никакой другой работы долго не было. Он, как и многие мужчины в тяжелые времена, вместо того чтобы мобилизовать все свои силы и волю, начал пить. Пил по-черному. Запойно. Я чуть ли не разводиться с ним собралась. Я ведь беременная была вторым ребенком, так от расстройства и постоянных скандалов выкидыш случился. Да еще, знаете, в нашем гарнизонном госпитале тоже полный развал: ни врачей толковых, ни оборудования. В Ленинграде бы жила, может быть, ребенка и выносила. А там… Даже вспоминать ужасно. Элементарно есть было нечего. Про одежду я вообще не говорю. Хорошо, что в Нальчике зимы теплые. Я в сапогах ходила, которые мне родители еще в десятом классе подарили. Бутылки сдавала, чтобы Катюшке хоть какой-нибудь еды купить. А тут еще с Чечней начались проблемы, беженцы в Нальчик повалили. Ложись и помирай, одним словом. Сашка на рынок торговать пошел. Все тогда торговали. Покупал в Военторге дефицитные кофе и чай, и продавал их на рынке. На то и жили, на то он и пил. Потом в руки себя взял. Поехал на заработки в Краснодар. Там договорился с чайной фабрикой на оптовые поставки. Стал их продукцию предлагать по магазинам и рынкам. Получал комиссионные. Партии все увеличивались, и мы все немного воспряли духом. Он, слава богу, бросил пить. И с торговлей шло все лучше и лучше. Смогли купить квартиру в Ленинграде, переехали сюда. Он и сюда поставки организовал. В общем, спасибо Краснодарскому заводу. Сейчас этот завод почти уже банкрот, но Сашка успел и с другими поставщиками завязаться. В прошлом году здесь на очень выгодных условиях арендовал заброшенный цех на механическом заводе, купил туда упаковочную линию, не только поставкой готовой продукции занимается, но и расфасовкой. На больших партиях
