Где бы я ни был: в Америке, Европе или других городах России — я всегда в курсе того, что происходит в питерском Законодательном собрании: какие вопросы там обсуждают, какие ставят на голосование.
Если меня нет в Петербурге, мы постоянно созваниваемся с моими помощниками и наставниками, обсуждаем позицию нашей партии, и я всегда оставляю за собой право иметь по каждому вопросу собственное мнение. Даже будучи за океаном, я принимаю участие в голосовании. Поскольку я очень часто нахожусь в разъездах, мы заранее составили доверенность, по которой мои помощники, руководствуясь моими указаниями, имеют право нажать кнопку, то есть проголосовать за меня. Такая форма участия в деятельности собрания совершенно законна, и ею пользуюсь не только я.
Приезжая в Петербург, я, естественно, бываю в ЗакСе. У меня даже есть там собственный кабинет.
Не могу сказать, что мне легко было сразу усвоить все мои депутатские права и обязанности. Это совершенно другая жизнь, отличная от знакомого мне до боли спорта. Но и такой вид деятельности меня вдохновляет. Я постоянно учусь, стараюсь вникать во все нюансы.
С депутатом Антоном Сихарулидзе мы, конечно, общаемся, хоть и состоим с ним в разных партиях. На заседаниях депутаты различных фракций спорят, не соглашаются друг с другом, сталкиваются лбами. Но мы с Антоном дружим. А как же иначе? Я знаю его с детства, мы столько лет в спорте, оба — фигуристы.
Когда люди болеют за общее дело, не важно, в какой партии они состоят. Надо находить общий язык и вырабатывать общее решение, чтобы от него была польза и городу, и петербуржцам, отдавшим за нас голоса, и стране.
Я учился в питерской школе № 91. Неплохая школа. Но спорт был у нас в совершенно запущенном состоянии. Маленький, душный спортивный зал. В школьном дворе — никакого намека на спортплощадку, никому и в голову не приходило поставить там хоккейную коробку или баскетбольные щиты с корзинами.
Правда, когда я зашел в свою школу уже будучи олимпийским чемпионом, я был приятно удивлен: площадка там все-таки появилась. Видимо, администрация решила: раз в этих стенах учатся будущие чемпионы, значит, спортивная площадка должна быть обязательно. И еще в моей школе появился спортивный класс. На моем примере все поняли, что юному спортсмену в общем потоке учиться невозможно. А образование получать надо обязательно.
В Законодательном собрании я хочу продвигать именно это направление: чтобы в школах и во дворах строились спортплощадки, появлялись дворцы спорта. Не гигантские, зрелищные, а компактные, тренировочные.
Еще у меня есть мечта открыть школу-интернат, спортивный мини-комплекс, где будет несколько отделений: и фигурное катание, и футбол, и теннис, и хоккей. Чтобы ребятам после утренней тренировки не нужно было нырять в метро и ехать в общеобразовательную школу. Они примут душ и спокойно пойдут на уроки, которые будут проходить в той же школе.
В этом спортивном интернате должны быть столовая, гостиница, школа, площадки, массажные кабинеты, бассейн. Здесь будут готовить олимпийских чемпионов.
И если найду поддержку, я готов в этом деятельно участвовать.
Я очень хорошо помню свое детство. После тренировки я ехал в школу. Отсиживал уроки, снова ехал на тренировку. Все эти переезды отнимают очень много энергии. А в интернате появится больше времени, а значит, и запас сил, которые можно потратить более продуктивно. Вот такая у меня идея.
И учебный процесс следует строить иначе. Разъезжая по сборам и соревнованиям, спортсмены безнадежно отстают от одноклассников, а школьная программа не ждет отстающих. Необходим индивидуальный подход, и после возвращения к учебному процессу необходимо начинать с той темы, с того параграфа, на котором фигурист, хоккеист или теннисист остановился до отъезда.
Сейчас появилась замечательная идея: открывать дворцы спорта и катки в регионах, проводить семинары на местах, готовить в провинции своих тренеров и фигуристов.
Может быть, скоро откроются такие дворцы в Волгограде и Воронеже, которым, между прочим, собираются дать мое имя. Мне, конечно, это немного странно, но я прекрасно понимаю, что моя жизнь и мои спортивные результаты вполне могут стать тем положительным примером, который поможет новым поколениям спортсменов подняться на высшую ступеньку пьедестала на Олимпийских играх. Где и когда это будет — в 2014 году в Сочи или где-то еще, — в конце концов значения не имеет.
Спорт, и фигурное катание в том числе, необходимо популяризировать. В России есть громкие имена, которые знают во всем мире: Алексей Мишин, Тамара Москвина, Ирина Слуцкая, Алексей Урманов, Роман Костомаров и много других. Почему бы не открыть в разных городах нашей огромной страны спортивные дворцы и не назвать их именами великих тренеров и чемпионов?
У нас даже в Петербурге до недавнего времени был острый дефицит льда. И это в городе, где столько олимпийских чемпионов!
Ведь причина нашего конфликта, противостояния с Алексеем Ягудиным тоже частично заключалась в отсутствии тренировочного льда, в невозможности кататься по отдельности, чтобы друг другу не мешать.
Два сильнейших фигуриста планеты. Мало того что занимались у одного тренера, мы еще и на одном катке тренировались. Это, конечно, недопустимо.
В нашем городе существует замечательная традиция передавать свое искусство ученикам. Тамара Москвина вырастила олимпийского чемпиона Олега Васильева, Олег Васильев — олимпийских чемпионов Маринина и Тотьмянину. Может, и они в будущем начнут тренировать. Алексей Мишин был учеником Игоря Москвина, вырастил олимпийского чемпиона Алексея Урманова, теперь Урманов растит своих учеников. И всем нужен лед, нужно время.
Случалось такое, что наши тренеры и спортсмены, готовясь к крупным чемпионатам и олимпиадам, уезжали тренироваться в Америку. Это была не блажь, а вопрос выживания в спорте. И слава богу, что их там принимали.
Ведь еще и малыши должны кататься, чтобы составить достойную смену чемпионам. Сейчас, правда, значительно выросло число желающих заниматься фигурным катанием. А в начале девяностых был катастрофический недобор. Когда у родителей не хватает денег на еду, одежду, нечем платить за квартиру, им в голову не приходит вести своего ребенка в фигурное катание. Вот и образовался вакуум в те годы, а потому в секцию брали всех — слабый ребенок или сильный, растянутый или деревянный, это было не важно. Особенно мальчиков, которые во все времена были в большом дефиците, а в начале 90-х особенно. Вот мы и имеем сейчас печальный результат: смены нет.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
