На обратном пути «Красотка Джилл» делала очень короткие остановки в пути: даже меньше, чем по полдня в каждом порту, только чтобы пополнить запасы фруктов и овощей, а в Порт Барбру не зашли вовсе. Через некоторое время вы подошли к причалу задымленного Гинимоя.
К счастью, наступила зима. Поэтому не надо было открывать люки для проветривания помещений, потому что воздух снаружи далеко не свежий. (Люди Гинимоя не понимают, как можно дышать воздухом других городов — таким сырым, без запахов, нецивилизованным!) Сквозь стеклянный люк ты наблюдаешь, как в сером небе над городом рывками движется огромный воздушный шар…
Ты тоже так можешь.
Это самое непонятное. Столько недель пронеслось с запредельной скоростью, так что в этом стремительном движении, бешеном ритме мелькания дней и ночей невозможно было ничего различить. И ты не можешь сказать, что ты «жила» все эти недели — в полном смысле этого слова. Однако теперь время внезапно возобновило нормальный ход, и ты можешь вспомнить что-нибудь из того, что случилось в этот период, коль скоро ты была сознательной частью событий.
Ты была частью живого гобелена. Того, который изменяется и раскручивается. Того, который показывает тебе, что случится, если ты начнешь отсюда и отсюда и пойдешь туда и туда. И вот через некоторое время ты должна была добраться до Гинимоя.
— Йа-лиин!
По коридору гремят тяжелые башмаки. Дверь каюты рывком открывается. Влетает Донна.
— Ну ты, малявка! — Она багровая от гнева. Она размахивает страницами газетного листка. — Это продается по всему городу! — Она сует тебе под нос то, что сжимает в руках. Это «Книга Звезд» Йалин из Пекавара, напечатанная аккуратными столбцами на больших грязных листах газетной бумаги. Конечно. Что же еще? — Прямо здесь, в Гинимое, где нам труднее всего было заставить людей принимать снадобье!
— Вот и славно. Наверное, теперь будет уже легче.
— Да что ты говоришь? Ну ладно же, хочу, чтоб ты знала: я уже разослала срочные сообщения на север и на юг.
— Зачем?
— Чтобы обыскивали все грузы, дорогуша! Чтобы перехватить остатки этого.
Стоит ли говорить ей, как на самом деле была опубликована книга? И стоит ли говорить маме о том, что произошло?
Весь корабль содрогается. Каюта и Донна вдруг стали двоиться у тебя перед глазами. Изображения Донны и каюты раздваиваются и снова накладываются друг на друга. В одной из этих кают ты говоришь с Донной. В другой не говоришь. С этого момента яркие изображения целых живых картин начинают переплетаться в твоем сознании.
Донна отступает назад и презрительно фыркает:
— Это урезонит тебя, детка. Не думай, что мы не сумеем остановить это. Будет трудно, признаю! Но возможно. Действительно, возможно.
— Ты могла бы не беспокоиться о передаче сигналов, Донна.
— Неужели? Этого точно не было в продаже несколько дней назад, когда мы заходили в Сверкающий Поток. И мы не получали никаких сигналов из Ворот Юга, так ведь? Полагаю, это тешит твое тщеславие: не успела прибыть в город, а тут уже опубликовано все это.
— Неправда. Это продается всюду, от Тамбимату до Умдалы. Одновременный выпуск, сегодня. — (По крайней мере ты надеешься, что это так.) — Жребий брошен, Донна, вот что это такое. Жребий брошен. Но ты не волнуйся. Книга не принесет вреда. Только добро. Если добро можно сделать.
— Я знаю. — В ее голосе чувствуется огромное самообладание. Но не в руках. Она швыряет в тебя листы книги; хотя она рассыпается и уже перестает быть книгой, листы беспорядочно разлетаются по полу.
— Полагаю, это твое. А то, может, тот пьяный паук все неправильно напечатал.
Ты подбираешь лист.
— По-моему, все хорошо.
— Да, кстати. — Донна останавливается в дверях. — Думаю, теперь гильдия захочет продвинуть течение дальше на север, пока кому-нибудь не взбрело в голову экспортировать твое творение Сынам для их спасения.
— Но… но что будет со всеми их землями, они же станут безжизненными? После того, как умы Сынов будут сожжены? Я думала, вы планировали… Я имею в виду, если ты полностью блокируешь переправу через реку…
— Выгляни в этот люк. Здесь вовсю развивается воздухоплавание. Конечно, в безветренный день воздушный шар не сможет поднять пассажиров над течением и переправить их через реку. Но ты только представь — воздушные шары с корзинами, полными колонистов, а?
— Да…
— Ты никогда не мечтала прокатиться до бурного океана в широкой пасти Червя?
— Я не буду этого делать.
— Не стала бы вынуждать тебя. Это правда. Ты знаешь, как я была потрясена, когда твой дружок Тэм потерял руку. Но мы не в Пекаваре, а он все еще там. И твой отец тоже. И они оба в двух шагах от Чануси! Остерегайся, Чануси беспощадна!
— Там все очень плохо, да?
— Я не сказала, что там очень плохо или очень хорошо. Я просто размышляю.
— Достаточно ядовитые размышления.
— А разве ты не обвиняешь Сынов в том, что они отравляют нас?
— Это грязно! И не надейся когда-нибудь отмыться, Донна! Тебе уже не очиститься. Ты воняешь — изнутри.
— Ого, теперь наша наивная крошка заговорила о чистоте, после того как этот документ разошелся повсюду без разрешения.
— Я нуждаюсь только в своем собственном разрешении.
— Неужели? Ну, в таком случае, может быть, кто-нибудь еще захочет разрешить себе, что сам пожелает. Раз тебе можно, прочему другим нельзя, а, Йалин?
— Хм… а как ты думаешь, как я вернусь с океана?
— Нет ничего проще. Червь проглатывает тебя и пропускает через свое тело в обратном направлении — к какому-нибудь заранее оговоренному месту, где тебя подберут. Что скажешь? Жребий брошен, Йалин! Твой. Скорее всего.
Перед глазами все стало быстро расплываться.
Сменилось несколько Больших лун, много Средних и множество Малышек с тех пор, как вы с Под отправились из Барка в сопровождении менял из Таска с костяными гребнями в волосах.
Наконец вы прибыли на Омсралу. Этот остров представляет собой кольцо холмов, окруженных черным морем. Высоко на скалах, у самых вершин, — убежище мудрейших. Среди холмов лежит долина, как широкая чаша, полная лесов, ферм и озер; в долине расположился и город
Тум. Название «Тум» напоминает глухой удар гигантского барабана. Представьте себе кожу, натянутую на скалы над благодатным котлом долины. Тогда жилища мудрейших будут теми пттифтами, на которых крепится натянутая кожа. Иногда самые могущественные из мудрейших играют на Туме удивительную музыку со своих высот.
Когда Йалин разрушит на Луне розовый сад Божественного разума?
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
