Шэнь И сердито бросил цветочный букет Гу Юню:
–Компенсируй мне.
Гу Юнь с любопытством спросил:
–Почему?
–Это ты спланировал это. И если подумать, Маршал был полон стратегий с самого детства. Даже местность и окружающая среда павильона Сянюнь…
Гу Юнь поспешно сказал:
–Хорошо, хорошо, я дам тебе компенсацию, брат Цзипин, пожалуйста, прекрати свои слова.
Гу Юнь под многозначительным взглядом Его Величества взял кедр, не говоря ни слова, и проглотил его, как золото.
До третьего раунда игры на барабанах Гу Юнь еще не проглотил кусок, затаив дыхание в агонии. Он передал Шэнь И цветочный букет и пошел за чашкой чая.
Но в следующий момент Шэнь И, который должен был передать его барышне Чэнь, с молниеносной скоростью бросил цветочный букет обратно в руки Гу Юня.
Гу Юнь, который полоскал горло, чуть не выплюнул весь свой чай. Он поднял голову в оцепенении.
Дун. Барабан остановился.
Гу Юнь:
–...
Шэнь И:
–Хахахаха!
Гу Юню было неудобно ссориться с Шэнь И на глазах у всех его друзей, ему приходилось махать рукой, притворяясь великодушным:
–Как может быть что-то такое, о чем я не могу сообщить другим людям, я…
Он достал из мешка записку, в ней было написано:
–Что для вас было самым большим утешением, когда вы находились в самой отчаянной ситуации*?
Всем было очень любопытно видеть, как Маршал замолчал после полуслова хвастовства. Шэнь И наклонился и спросил:
–Что тут написано?
Гу Юнь сжал кулак и спрятал записку. Он повернул голову, чтобы посмотреть на Чан Гэна. На мгновение его взгляд был далеко, никто не знал, о чем он думал. Он вдруг улыбнулся.
Чан Гэн не понял, он моргнул и спросил:
–Что на ней было написано?
Глаза юного императора были ясными и сверкающими, как будто в этой паре глаз сосредоточены все огни Северного дворца.
«Там написано о тебе, дурак», — подумал Гу Юнь, – забудь об этом.
Затем одну за другой он съел всю «вечную весну» перед собой.
Ну, вкус был не очень, пожалуйста, пожелайте ему удачи.
———
Согласно вкусу Гу Юня, в этой жизни он распрощался бы со сладкими и кислыми ломтиками свинины, я думаю, что это одно из его самых больших сожалений в его жизни.
——————————
*ароматная весна - относится к китайскому кедру
*в оригинале: 行到水穷处 - шаг за шагом, достигну тех мест, где иссякнули воды - стихотворение Ван Вэя (701-761) "终南别业"
Полное стихотворение:
中岁颇好道，晚家南山陲。
兴来每独往，胜事空自知。
行到水穷处，坐看云起时。
偶然值林叟，谈笑无还期。
Перевод (от К.Карташова):
В зрелые годы склонялся к ученью даосов,
Позже свой дом обустроил в краю гор Наньшань.
Потакаю привычке частенько гулять в одиночку,
Развеселое дело — свободным себя ощущать.
Шаг за шагом, достигну тех мест, где иссякнули воды.
Усевшись, взгляну, как вздымаются ввысь облака.
По случайности, вдруг повстречается старец в чащобе,
За шутливой беседой упустим — домой уж пора!
Экстра 14. Небольшой неизвестный инцидент на северной границе
Как упоминалось на прошлой неделе, генерал Шэнь развернулся и наконец изменил свою судьбу, воспользовавшись случаем, когда маршал был сбит с толку уксусом, чтобы бросить ему цветочный букет и получить эту записку.
Если говорить только о «утешениях», то у Гу Юня их было много. Конечно, на первом месте стояла красота Чан Гэна, но кроме него есть вкусная еда, веселье, братья, с которыми он прошел через жизнь и смерть, позорный Шэнь И, дядя Ван, выращивающий цветы, Старик Хо, кормящий лошадей - все в мире, что могло заставить его перестать ценить, и улыбаться, было частью его чувств, и, естественно, было его утешением.
Но что значит «в самой отчаянной ситуации»?
Когда Гу Юнь впервые увидел эту строку слов, он не подумал о днях, когда он был молод, когда потерял своих родителей и стал глухим и слепым.
Во-первых, все это произошло очень давно. Во-вторых, так было на протяжении десятилетий; он все равно давно к этому привык. Теперь, когда он вспоминал годы, когда он был ребенком и унаследовал титул в поместье маршала, все они были размыты в его воспоминаниях. Иногда, когда он вспоминал какие-то отрывки или слушал, как дядя Ван или другие упоминали об этом, ему казалось, что они никогда с ним не случались.
Не думал он и о том времени, когда западная армия окружила столицу. На тот момент он был уже закаленным и крепким мужчиной. Он знал, что он должен и не должен понимать. Никто больше не осмеливался добавлять слово «маленький» перед «маршал». Когда дело доходило до Черного Железного Лагеря, люди думали о самом Гу Юне, а не о старом маршале Гу Шэне. Он был последней стеной перед падением страны; у него не было так много свободного времени, чтобы жалеть себя.
Слова «самая отчаянная ситуация» и «безвыходность» на самом деле напомнили ему время, когда император Лунаня впервые взошел на трон и приказал ему сопровождать принца северных варваров Цзялая Инхо с перевала—
Весна в том году пришла очень поздно. Был уже март, но на северной границе не было ни жизни. Небо и земля здесь, казалось, застыли и уже никогда не могли возродиться. Туши крупного рогатого скота и овец были спрятаны волками в глубокие снежные ямы. Когда люди шли против ветра, их носы и губы трескались, а сильный рыбный запах наполнял их горло.
Прежде чем лошадь успела остановиться, Шэнь И в легких доспехах спрыгнул первым и быстрым шагом направился к передней части палатки маршала. Прежде чем он успел поднять занавес, внутри раздался приглушенный кашель, заставивший руки Шэнь И дрожать от страха.
Перед палаткой маршала стоял командир гарнизона Северной границы, который торопливо сказал:
–Это не маршальская палатка, а господина Чэня.
–Доктора Чэня?
–Да, говорят, что у господина Ченя плохое здоровье, и он никогда не выходит на улицу зимой. В этом году он сделал исключение и проделал долгий путь сюда, попав в снежную бурю сразу после того, как вышел за ворота. Тело и кости здоровых людей не выдержали бы этого, что уж говорить о нем самом? Как только он приехал, доктор сам упал в обморок прежде, чем успел осмотреть больного.
Шэнь И ехал по снегу; его тело было окутано холодным ветром. Боясь, что он усугубит ситуацию, ворвавшись внутрь, он убрал руку, которая собиралась открыть занавес палатки.
В его спокойных глазах и чертах лица отразилась тревога. Прошло всего несколько дней, а его щеки уже впали. Лошадь, которую передали охраннику, казалось, была связана с разумом своего хозяина и беспокойно вышагивала.
–Император приказал нам отправить принца варваров обратно, а затем вернуться на северо-запад, – Шэнь И понизил голос и сказал командующему:
–Мы уже должны были быть в пути. Отдел охраны северо-западной дороги несколько раз присылал людей, чтобы спросить. Даже если бы Черный Железный Лагерь опоздал на десять с половиной дней, они не осмелились бы спрашивать. Но прошел почти месяц!
Командир понизил голос почти до шепота:
–Маршал все еще...
Шэнь И покачал головой.
–Какова причина? – Командир был озадачен и сказал:
–Маршал вырос на северо-западе, когда был молод. Даже если ему не нравится погода в столице, она не должна быть такой, чтобы он не смог вынести северный ветер. Разве он не был еще здоров, когда прибыл? Или причиной тому был варвар?
