— Интересно, где «духи» достали такую кучу оружия? — спросил, скорее самого себя, чем своего командира, моряк, остановившийся отдышаться. — Они воюют непрерывно, должны были истратить все запасы, но вместо этого с каждым днем у них все больше стволов на руках! Как будто готовятся к очередной войне! Все новое, гранатометы, ракеты, видели даже снайперские винтовки пятидесятого калибра и ПЗРК!
Энрике Мартинес пожал плечами, помотав для убедительности головой. Морские пехотинцы даже не пытались охранять границы, лишь для видимости вели наблюдение с беспилотников, и караваны боевиков, приходящие с юга, могли беспрепятственно передвигаться по территории Чечни, перевозя все, что угодно. Ну а то, что на большей части попадавшего в республику оружия были клейма иранских и китайских государственных заводов, могло оказаться просто случайностью. Или не могло, но об этом американские морские пехотинцы старались не задумываться.
— А ведь эти русские едва не устроили стрельбу, когда вы потребовали их сдать оружие, капитан, сэр, — заметил тот же морпех.
— В таком случае, нам пришлось бы не сладко, — скривился, сплюнув под ноги, капитан Мартинес. — Надо было бы таскать и их трупы тоже, будь я проклят!
Разговорчивый морпех кивнул, наверное, как и его командир, представивший, что сделал бы с русскими, вооруженными охотничьими ружьями, штурмовой вертолет «Кобра». Это был бы даже не бой, так, стрельба по мишеням в тире, ведь местные, в отличие от пришедших с юга чеченцев, не имели ни одного РПГ.
— Здесь раньше жили казаки, особая каста, — сообщил Энрике Мартинес, блеснув знаниями. На самом деле все время, что его батальон находился в Чечне, офицер читал, стараясь узнать как можно больше о том мире, в который он попал. Читал, используя для этого каждую свободную минуту, жадно, запоем, все подряд, что попадалось на глаза, словно боялся не успеть прочесть нечто важное.
— Казаки?
— Когда у русских не было даже коммунистов, а был царь, казаки считались элитными войсками, почти как «рейнджеры». В мирное время они растили хлеб и пасли скот, селились на границе Российской Империи, первыми оказываясь на пути любого врага. А когда их призывали на службу, казаки должны были явиться со своим оружием в отличие от остальных солдат, которые получали все необходимое из арсеналов. У них часто укрывались преступники, и власти не имели шансов получить этих преступников обратно для суда и наказания. Казаки всегда жили по своим законам, никому не подчиняясь. Они ценили свободу. Когда в России произошла революция, казаки воевали с коммунистами до последнего, и были уничтожены почти все. Те русские, которых мы видели — потомки настоящих казаков. Они могут постоять за себя и никому просто так не дадутся, даже нам. Если станет по-настоящему горячо, проще их всех уничтожить сразу, не дав времени на ответный выстрел. Если бы эти парни получили побольше настоящего оружия, они бы сами навели порядок в Чечне и никого не пустили через свои границы. И знаешь, я их понимаю, ведь эти люди защищают свои дома и свои семьи, они ни на кого не хотят нападать, хотя бы потому, что им есть, что терять.
Моряки, ругаясь сквозь зубы, между тем закончили свою работу. Трупы сбросили в овраг у дороги, и, не долго думая, облили бензином из канистры, отыскавшейся в одной из принадлежавших прежде самим чеченцам машин, а затем зажгли. Пламя взметнулось высоко над степью, и морпехи поморщились от запаха горелого мяса, волной растекшегося по округе.
Отойдя от места огненного погребения, Энрике Мартинес задумчиво взглянул на кучу оружия, собранного на месте боя его людьми. Подошел ближе, подняв с земли АК-74, повертел автомат в руках, убедившись, что он был хотя и старого образца, еще с деревянным цевьем и прикладом, но в идеальном состоянии, будто только утром его взяли со склада. «Калашников» американский офицер уважал, как и любой, кому приходится пользоваться оружием не в тире, а в бою, когда от надежности механизма зависит собственная жизнь. АК-74 был настолько надежен, насколько этого можно вообще ждать от творения рук человека. В прочем, менять на него свой М4 Энрике Мартинес не собирался, ведь карабин при должной заботе был не менее безотказным, превосходя «калашников» в точности.
Морским пехотинцам достался неплохой арсенал. Среди того, что подобрали с тел погибших чеченцев, кроме «калашниковых» калибра 7,62 и 5,45 миллиметра, было несколько пулеметов, в том числе два могучих ПКМ, на которые пулеметчики из взвода Мартинеса смотрели не без зависти. Нашлась также пара снайперских винтовок СВД, одна из них — в десантной модификации, со складывающимся прикладом и укороченным пламегасителем.
— Что будем со всем этим делать, командир? — спросил старшина Коул, незаметно подошедший к пребывавшему в раздумье капитану. Разговаривая, морпех смотрел не на собеседника, а на ближайшие холмы, и туда же был направлен ствол М240, который старшина держал наперевес без видимого усилия, несмотря на килограммов веса.
— По правилам мы должны доставить все на базу, и там уничтожить.
— Именно так мы и обязаны поступать, верно. Но мне кажется, командир, ты что-то задумал?
Бенджамен Коул испытующе взгляну на капитана, и Мартинес согласно кивнул — скрывать хоть что-то от того, с кем вместе они встретили атаку русских танков, кто собой закрывал капитана от пуль и рвущихся вокруг снарядов, Энрике не мог и не хотел.
— Мы не всегда будет такими же расторопными, как сейчас, сержант, — произнес негромко Энрике Мартинес. — Сегодня русским повезло, но в другой раз, когда нас рядом не будет, много они смогут сделать против такой же банды с охотничьими ружьями? Мы не вмешиваемся в дела местных, ничего не делаем, что защитить мирное население, и, по мне, будет справедливо, если мы позволим русским самим себя защищать. Думаю, это оружие может им пригодиться, во всяком случае, это лучше, чем пустить его под пресс!
— Как бы из этого оружия русские потом не стали стрелять в нас же! Они могут и не оценить твою заботу, капитан!
— Мы сюда явились непрошеными, разрушили их страну, и ничего не делаем, чтобы вернуть мирную жизнь. Русским есть за что нас ненавидеть, верно. Но я думаю, у тех парней, которых мы с тобой видели здесь, найдутся дела поважнее, чем устраивать партизанскую войну. Например, защищать свои дома и свои семьи от всяких выродков. И я хочу им помочь в этом, сержант!
Коул ничего не ответил, только пожав плечами. Ни он, ни один из морских пехотинцев не стал возражать и тогда, когда Энрике Мартинес приказал оставить на месте половину трофеев и почти все боеприпасы, приказав погрузить в вертолет лишь гранатометы и снайперские винтовки — его щедрость все-таки имела разумные границы.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
