Лайнер пошел к Передовому, а «Ветрогон» и «Стерегущий», связавшись с домом и, обозначив свои координаты, пришвартовались к весьма хорошим и крепким причалам порта Флиссенген, расположенного на полуострове, а может быть уже и острове, если дамбу с материком размыло, Валхерен. Через радиостанцию форта было отправлено сообщение в «Гибралтар» о том, что нам требуется горючее, и Семенов обещал незамедлительно выслать к Валхерену танкер с топливом и один БДК для прикрытия. Все шло так, как и должно было идти, и теперь нам оставалось только ждать подхода транспортных судов и развлекаться обследованием ближайших окрестностей. Достопримечательностей рядом никаких, и уцелевших зданий в городе практически нет, наверное, и здесь когда‑то побывали загадочные Люди Океана. Взять в Флиссингене нечего, людей нет, и заняться нечем. Самое время для отдыха и безделья.
Отойдя от иллюминатора, я упал на широкую адмиральскую кровать. На миг пожалел о том, что не взял в поход Лиду, на столике рядом развернул к себе ноутбук, и включил воспроизведение DWD‑диска о пришествии чумы. Иногда я смотрю два‑три сюжета из этой видеонарезки, радуюсь тому, что мои предки пережили это ужасное время, и снова забываю про диск. Для меня это своего рода подзарядка, посмотрел, прочувствовал эпоху, задумался, и пошел дальше своими делами заниматься.
Крайний раз я включал просмотр «чумной темы» две недели назад и сразу посмотрел целых три сюжета.
Первый, был выступлением главы МЧС Российской Федерации для центральных каналов телевидения. Он рассказывал всей стране о том, как надо оказывать первую медицинскую помощь заболевшим чумой людям, и уверял, что бояться вируса совершенно нечего. В Государственном Научном Центре Вирусологии и Биотехнологии «Вектор», который находится в городке Кольцово Новосибирской области, уже разработали уникальную и спасительную сыворотку, которую миллионами доз производят на фармакологических фабриках. Скоро все будет, как и прежде, зашибись. Всем гражданам РФ вколят чудо‑лекарство, и начнется распрекрасная житуха, так что главное не паниковать и соблюдать спокойствие. Сам же главный спасатель России, как мне показалось, находился в это время где‑то глубоко под землей. Один раз на заднем фоне студии, просторного и ярко освещенного зала, промелькнул человек в оранжевом рабочем комбинезоне и каске, на которой висел шахтный фонарик, а на боку красовалась белая надпись: «Метрострой».
Второй сюжет был взят непосредственно из интернета, существовала когда‑то такая информационная паутина, которая позволяла людям общаться между собой. И некоторые видеоматериалы, скачанные из этой сети, сохранились до наших времен. То, что было показано, снимал медик, прикомандированный к одной из многих так называемых «ликвидационных команд». Усталый врач, тусклым и еле слышным голосом комментировал свою съемку в переполненных трупами и зараженными людьми больницах, где не было врачей, и время от времени отдавал команды своим подчиненным, что им делать. Вооруженные бойцы «команд ликвидации», затянутые в глухие прорезиненные ОЗК, какую‑то одноразовую одежду из пленки и противогазы, хватали всех подряд, покрытых гнойниками и коростами заразы, уже умерших и пока еще живых людей, которых вытаскивали на улицу и словно дрова грузили в большегрузные бортовые автомашины. Затем, вся эта биомасса, назвать как‑то иначе обрубки из гнилой человеческой плоти, назвать было трудно, вывозилась за город, насколько я понял, дело происходило где‑то под Москвой, вываливалась в глубокий промышленный карьер и заравнивалась бульдозерами.
В конце сюжета, возле еще одной больницы, врач на минуту отделился от вооруженных и настороженных «ликвидаторов», отошел в сквер рядом, и здесь на него напала толпа молодых длинноволосых подростков в цветастой одежде, которые кричали, что он фашист. Молодежь была пьяна, а может быть, находилась под кайфом. С врача содрали маску противогаза и какая‑то ярко накрашенная девчонка лет пятнадцати с большими гнойными пустулами на лице, длинными крашенными ногтями содрала эту заразу с себя и размазала ее по лицу оператора, остолбеневшего от такого происшествия. Толпа визжащих как стадо бандерлогов подростков, унеслась вдаль по широкому опустевшему проспекту, а врач, недолго думая, вынул из кобуры на поясе пистолет, стандартный «макаров», и выстрелил себе в висок. Камера упала. Почти сразу же ее подобрала рука, затянутая в зеленую перчатку, и съемка прервалась.
И последнее, что я посмотрел в прошлый раз и на чем остановился, был экстренный выпуск новостей. Очень короткий, но емкий. Был показан окруженный танками и бронетехникой аэропорт «Домодедово» на который приземлился белоснежный и красивый самолет президента РФ. К нему незамедлительно подъехал кортеж из черных автомобилей, на большой скорости вылетевших прямо на взлетно‑посадочную полосу. Появилась вооруженная и нервная охрана в бронежилетах и с автоматами в руках. Из одного членовоза вышел глава государства и начал подниматься на борт самолета. Рядом с журналистами, которые снимали все происходящее с края поля, появился изрядно подвыпивший капитан полиции, лет около сорока в засаленном кителе, который погрозил вслед начинающему разбег «борту номер один» кулаком и прокричал несколько злых матерных слов.
Потом произошло то, чего я не ожидал. На взлетку выехал танк Т‑90, который на большой скорости врезался в переднюю стойку шасси самолета. Картинка после этого была красивая, горящие обломки на поле и клубы черной гари, поднимающиеся к чистому синему небу. Тут же зазвучал закадровый голос диктора, извещающий страну о том, что больше новостей не будет, так как в телестудии осталось только три человека и все они больны. Гибель президента страны, который пытался улететь в неизвестном направлении, кажется, на один из безлюдных островов Тихого океана или на Шпицберген, все телезрители, кто еще жив, видели. А где находится премьер‑министр или хоть какая‑то властная структура государства, лично он, диктор‑дублер Российского телевидения Костя Кулешов не знает, и знать не желает.
Такая вот видеоподборка, благодаря которой потомки выживших в чумном апокалипсисе, могут посмотреть на катаклизм, подкосивший великую цивилизацию прошлого без всяких прикрас и сделать для себя некоторые выводы. Лично я, их сделал. Люди того периода жили в плену многочисленных иллюзий и придуманных страхов, и считали, что их мир незыблем. Они пугали себя фильмами про апокалипсис, и почти никто всерьез не задумывался о том, что это может стать реальностью. Обыватели кушали попкорн, балдели от комедий с закадровым смехом, думали о кредитах, бухали, кололись наркотой, нюхали кокаин, и мечтали о какой‑то там гламурной жизни. А когда пришел час реального испытания, не жалея, бросить все нажитое и поступить правильно, то есть уйти из города в леса или горные теснины, смогли очень немногие. Люди, в подавляющем своем большинстве, утратили волю к жизни, иллюзии стали воспринимать как реальность, всей душой впитали в себя искусственные модели поведения, а тряпки и барахло стали ценить больше жизни, и за это поплатились.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
