с этим, со своим Гариком.
— Гарик по ходу армянин, — сказал Рома. — Только наполовину. У него мать русская.
— Наполовину не считается, — резонно заметила я. — А что там у этого Гарика? Хата свободная?
— Родаки укатили куда-то, — подтвердил Рома, дёргая, в такт музыке, головой. — Гарик приглашал…
Я поскучнела и сделала вывод:
— Так это он тебя приглашал, по ходу!
— Почему? — Рома вытаращился на меня как на ненормальную. — Если Гарик зовёт, то всех! Ты Гарика не знаешь… Потусим! — провыл он и, задрав руки вверх, стал вскрикивать и подвывать: — У-у! Хо-хо!
— Странный какой-то ты, — резюмировала я. — И подкат у тебя такой же…
— Ты это о чём?
— Накатить не желаешь? — передразнила я его, напомнив, с каким предложением он подсел за мой столик в начале вечера.
— А ты юморная! — отвесил он комплимент и предложил: — Коктейль?
Я вздохнула, размышляя, стоит или нет пить ещё что-то.
Но Ромка уже делал заказ, что-то наговаривая бармену в ухо. Тот посмотрел на меня лукаво-загадочным взглядом и кивнул. Не мне, а Ромке.
«Интересно, что он ему такого про меня сказал?» — задалась я вопросом и оглядела себя. Всё вроде нормально и прикид клёвый. Но от чего у них такой озорной взгляд? — волновалась я. Ромка был здесь завсегдатаем. Его знали многие, и он многим с радостью подмигивал, махал руками или просто здоровался. Пару раз к нему подбегали девчонки. Окинув меня изучающим взглядом, они обнимались с ним нежно и подставляли для приветственного поцелуя щёчку. Его любвеобильность настораживала. Он либо очень богат, либо крут. Возможно и то, и другое. Ну а если поглубже посмотреть в корень, то получается что богатство и определяет крутость. Хотя о каком богатстве можно говорить в девятнадцать лет? Скорее только о толщине кошелька родителей. Сам он, конечно, ещё ничего не достиг, да и вряд ли достигнет. К чему куда-то стремиться, если всё есть?
Бармен на мгновенье скрылся под стойкой и появился, словно волшебник, с двумя бокалами какой-то красной как кровь бурды.
— Это фирменная гадость! — прокричал мне на ухо Ромка.
— Гадость бывает фирменной? — Мне стало смешно.
Я поднесла бокал к губам, и вдруг почувствовала странный, немного тревожный аромат.
— Как называется? — спросила я.
— Кровь первой ночи! — то ли пошутил, то ли сказал правду он.
Я ухватила губами соломку и потянула. Рот наполнил терпкий и пряный напиток.
— Странный вкус! — воскликнула я. — Необычный.
— А я что говорил! — радовался он, что понравилось.
По мере того, как бокал пустел, я наполнялась позитивом. Ещё вдруг прошла усталость. И вот уже музыка не гремит, а в самый раз и Ромкины губы не такие большие и нисколько не похожи на вареники. Да что там! Захотелось вдруг оголить и подставить ему под эти губы грудь, чтобы наблюдать, как ухватит он ими напряжённый сосок и начнёт теребить и катать его словно бусинку. Меня охватило тревожно-радостное настроение, а внизу живота запорхали бабочки. С чего бы это? — подумалось мне с необъяснимой тревогой. — Когда там у меня срок? Да рано ещё вообще-то… Да к чёрту думать об этом?!
Я обхватила Ромкину руку и заурчала. Тело от близости с ним трепетало, лицо горело, а губы стали вдруг сухими…
— Какой классный ты! — простонала я.
— Что? — спросил он громко, с тревогой заглядывая мне в глаза.
— Не кричи, — взмолилась я.
— У-у, подруга! — протянул он томно. — Да ты, я смотрю, поплыла!
«И потекла!» — констатировала я мысленно и ещё поняла, что готова сейчас идти с ним хоть на край света. Нет, на край света это уже слишком. Далеко и страшно. Не дотерплю, даже если придётся идти до туалета.
— Поехали к твоему Гарику! — шептала я ему уже в рот…
К Ромкиной машине вышло сразу несколько человек. Если бы среди них не было девушки, а мне до одури не хотелось близости, я бы, что говориться, «соскочила». Все как один направлялись к загадочному Гарику, и были рады тому, что Ромка мало того, что «на колёсах», так ещё и трезвый. Хотя понятие трезвости на таких мероприятиях довольно абстрактное. Ромка как минимум наглотался «экстези» и вдобавок курнул, о чём свидетельствовал не только специфический аромат, но и беспричинный и механический смех по любому поводу. Но меня сейчас возбуждало в нём всё. Он был такой сексуальный и желанный, что просто растворял в облаке своих флюидов. В какой-то момент мне показалось, что я заведусь даже от вида использованной им туалетной бумаги…
— Ну не висни! — взмолился он, открывая мне дверцу свободной рукой.
Ехали мы недолго. И вообще, можно было дойти пешком. Тем более это было рядом с тем местом, где я до убийства Бармалея снимала квартиру и где жил Мишка. Квартира оказалась незапертой, а о том, что в ней живёт широкой души человек, сама за себя говорила громкая музыка.
Ромка потащил меня, по каким-то коридорам и комнатам. Было так накурено, что заслезились глаза. Причём пахло марихуаной. Повсюду сидели или лежали парни и девушки. В проходе целовался какой-то коротышка, а на подоконнике гостиной, прямо из горлышка бутылки, пила вино голая женщина. Но меня шокировало не это, и даже, как ни странно, не то, то, что она была в одних трусах, а её габариты и возраст. Она была намного старше всех, кто уже попался на моём пути. Огромных размеров, дряблая грудь, похожая на две половинки приплюснутых дынь, лежала на большом и белом животе. Я вырвалась и встала.
— Ты чего? — Ромка насторожился.
— Куда ты меня тащишь? — спросила я, готовая отдаться здесь и сейчас, но пересилив в себе это желание.
— А ты не догадываешься?
— Объясни! — капризничала я больше оттого, что было мучительно терпеть это желание.
— Ты чего ломаешься? — вскипел он.
— Ничего себе заява! — озлобилась в ответ я.
— Привет, Ромчик! — раздался за моей спиной голос.
— О! — возопил Рома. — Гарик! Привет, чувак! Знакомься Гарик, это Марта! Марта, это Гарик!
Я оглянулась.
— Хм! — вырвалось у меня.
Гарик был ничего себе. Восточный красавец оказался под два метра роста со сросшимися на переносице бровями и смуглой кожей. Я как-то сразу расхотела иметь дела с Ромой, и меня потянуло к Гарику. Да именно и сразу, как магнитом внизу живота… Но через мгновенье я вдруг поняла, что мне всё равно с кем и как, главное срочно и прямо сейчас…
— Рома, уступишь Марту? — ошарашил и словно прочитал мои мысли Гарик.
— Для друга ничего не жалко! — удивлял Рома.
— Может, вы меня спросите? — поинтересовалась я, а мысленно взмолилась: — Да чего вы смотрите?! Хватайте меня вдвоём, тащите в норку и любите!
— Спрашиваю! — Гарик картинно согнулся в полупоклоне.
— Где у тебя ванная
