Большая роль в Восточно-Прусской операции отводилась нашей авиации. Массированными бомбовыми и штурмовыми налетами на укрепления, войска и технику, особенно танки врага, она должна была обеспечить прорыв немецкой обороны и способствовать закреплению успехов.
Однако в первый день насаждения 3-го Белорусского фронта — 13 января погода резко ухудшилась. Район боевых действий затянуло сплошной облачностью. Шел мокрый снег. Видимость не превышала 500 метров. Такие метеоусловия не позволили применить авиацию, и наземные войска штурмовали вражеские укрепления без поддержки с воздуха.
В последующем погода улучшилась. Наши бомбардировщики и штурмовики под прикрытием истребителей большими группами вылетали на задания. Стремясь сдержать наступление, немецкая авиация по 20, 40 и более самолетов начала наносить удары по боевым порядкам наших войск.
16 января десятка "ястребков" под командованием майора Сибирина вылетела на прикрытие войск в район Пилькаллена. На пути встретили 20 ФВ-190 в сопровождении четверки Ме-109. Сибирин приказал Захарову и Агурееву уйти вверх и связать боем "мессеры", а остальным наброситься на "фоккеры". После первой атаки Сибирин и его ведомый Свечкарь сбили по одному "фокке-вулъфу". Беспорядочно побросав бомбы, немецкие самолеты на бреющем полете ушли на запад. В завязавшемся бою с вражескими истребителями Федору Агурееву удалосъ сбить один "мессер". Мы не преследовали противника, так как в этот район могли нагрянуть другие фашистские самолеты и нанести удары по советским войскам. Поэтому наша группа продолжала выполнять задачу на прикрытие.
В этот день летчики 1-й эскадрильи сделали 3 вылета, в одном из них прикрывали пикировщики в районе Гумбиннена. Над целью наших бомбардировщиков пыталась атаковать четверка "фокке-вульфов". Но маневр врага мы вовремя разгадали, и он был вынужден отказаться от атаки.
А. Е. Голубов к тому времени уже был заместителем командира дивизии. Он с радиостанцией находился в гуще наступающих войск, наводил истребителей на самолеты врага. 19 января по его команде на боевое задание вылетела шестерка Яков. В воздухе нам была поставлена задача: прикрыть наступающие войска севернее Инстербурга и в районе Гросс-Скайсгиррена. При подходе к указанному району мы услышали в шлемофонах голос "Бати":
— Птахи, птахи, "фоккеры" бомбят! Бомбят "фоккеры"!
Ниже себя, приблизительно на высоте 400 метров, вижу более 30 немецких ФВ-190. А выше, как сторожевые псы, рыщут 4 "мессера". Как и несколько дней назад, пара Агуреева остается наверху, а мы с четверкой врезаемся в строй "фоккеров". С первого захода я сбил один самолет. Ухожу с Калюжным вверх. Там Агуреев с Калинцевым ведут бой с "мессерами". Не теряя времени, перевожу "ястребок" в пикирование — и очередная жертва в прицеле. Огненная очередь. Второй фашистский самолет врезается в лес.
— За Володю Баландина! — цежу сквозь зубы.
В пылу боя Алексей Свечкарь оторвался от своего ведущего. Майор Сибирии, который теперь командовал полком, остался один. Сзади чуть не подловил его немецкий истребитель. Фашист успел дать очередь, но она прошла в нескольких метрах от командирского самолета. На выручку майору поспешил мой ведомый Калюжный. Он открыл заградительный огонь. Гитлеровец отвернул. Сам Алексей Свечкарь едва уцелел. Его ошибка могла стоить дорого. В эскадрилье после этого говорили:
— Как же ты, Свечкарь, так опростоволосился? Спасибо скажи, что ребята выручили. Будешь знать, как отрываться от командира…
Алексею здорово влетело. Виновник понял свою ошибку и впоследствии не повторял ее.
У летчиков полка, видимо, до сих пор живы воспоминания об одном из зимних дней 1945 года. Восьмерка Яков нашей эскадрильи над аэродромом Хейлигенбейль встретилась с 40 немецкими ФВ-190. Из-под облаков на высоте 800-1000 метров мы смело налетели на фашистских стервятников. Атака была настолько дерзкой и неожиданной, что немцы на первых минутах опешили. Правда, вскоре пришли в себя и увидели, что перед ними всего только 8 советских "ястребков". Над логовом врага завязался неравный бой на малых высотах.
В первой атаке младший лейтенант Машкин на крутом вираже короткой очередью сбил "фоккер", который упал на свой аэродром и взорвался. Викентий: увидел, что его ведущий — заместитель командира эскадрильи капитан Захаров, — преследуя пару ФВ-190, атакован истребителем противника. Выручая командира, Машкин развернул свой "ястребок" и открыл огонь по врагу. Трасса снарядов прошла впереди и немного ниже. Тогда Викентий приподнял нос самолета, и трасса оказалась на уровне вражеской машины. Фашистский самолет перевернулся, как споткнувшийся о препятствие горячий конь, и рухнул в свинцовые воды залива Фришес-Хафф.
Младший лейтенант Викентий Машкин оглянулся и, увидев, как слева сверху на него пикируют два "фоккера", резко развернулся им навстречу. Но вражеские истребители проскочили мимо. Викентий услышал сильный стук и почувствовал, что его машину тряхнуло. "Видимо, стреляют сзади", — подумал он и сильнее потянул восходящей левой спиралью к облакам. Самолет казался каким-то неуклюжим, отяжелевшим. Метнув взгляд на крыло, Машкин увидел, что у "ястребка" вывалилась левая
"нога".
А "фоккеры" настойчиво продолжали лезть в хвост, чтобы покончить с советским летчиком. Викентий же все круче шел ввысь к спасительным облакам, в которых можно было скрыться от преследователей. В мозгу пульсировала мысль: "Успею ли?" Вдруг сразу пропали и небо, и земля. Машкин косой полупетлей влетел в облака и потерял пространственное положение.
Через несколько секунд его самолет в перевернутом штопоре вывалился из облаков и неудержимо понесся к земле. В таких случаях матушка-земля становится для летчика злой, ненавистной мачехой, готовящейся принять своего сына в смертельные объятия. "Неужели конец, и сейчас будет поставлена последняя неотвратимая точка?" Викентий напрягся, собрал в кулак всю свою волю. Над самыми верхушками деревьев неимоверным усилием ему все же удалось вывести самолет в горизонтальный полет. Он облегченно вздохнул и вытер пот со лба. Однако левая "нога" никак не хотела убираться, и Машкину пришлось возвратиться на свой аэродром на бреющем полете.
Зарулив на стоянку, младший лейтенант выпрыгнул из самолета и сразу доложил командиру полка о том, что над Хейлигенбейлем идет схватка с 40 фашистскими пиратами. Майор Сибирин распорядился поднять в воздух на помощь своим гвардейцам четверку истребителей во главе с капитаном Барахтаевым.
— Дайте мне другую машину, дайте исправный самолет, я должен быть там, где сражаются мои товарищи! — настойчиво просил Машкин.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
