обсуждался. Но вы правы. Женщин преподавателей там еще не было — он кивнул — Хорошо. Но может быть в качестве факультатива? Только нескольким желающим? Обещайте хотя бы просто подумать, гуна Асти.
— Асти, можно просто Асти.
— Эээ нет! Мне еще жизнь дорога. Может лет эдак через десять, я и рискну, и то не уверен. Кстати по поводу университета. Я думаю, Карлу будет интересны некоторые лекции. Возможно не все, но в качестве простого слушателя?
— Но Карл не сдает экзамены — заволновалась я.
— Какие экзамены? Кто говорит об экзаменах? Кому они нужны? — с улыбкой лукаво сказал Талек, и продолжил — Важны знания. Так что если ему будет интересно просто послушать некоторые лекции, то я договорюсь.
Про экзамены это он, конечно, соврал, но в случае с Карлом они и в самом деле не важны. Поэтому я взглянула на Карла, и мы оба синхронно кивнули, а Талек улыбнулся.
— А его там ведь никто не обидит? Все-таки…
— Я лично оторву любому, кто посмеет задеть вас или Карла все, что можно оторвать. Но думаю принадлежности к семье Верховного Коннетабля, Главы дома Белых Медведей Вигбьорна Таларктос будет более чем достаточно.
— Вы же пошутили?
— Разумеется — и он многозначительно помолчал и продолжил — Я обойдусь простым отчислением из Университета — снова обезоруживающе улыбнулся Талек.
— А что будет с магазином? Мне бы хотелось забрать оттуда некоторые книги и вещи, а потом продать.
— Вещи я думаю, в большом количестве брать не следует. Мода в столице несколько… скажем так другая.
— Да, я понимаю. Нужно будет пройтись по магазинам — вздохнула я.
— Думаю, что и вам и девочкам это будет полезно. А еще доставит удовольствие? Женщины и магазины? По-моему сочетание на века — хмыкнул Талек.
Да, это если есть деньги, в противном случае это превращается в пытку. А мне еще магазин нужно продать. И потом. Если на девочек я могу и должна буду взять деньги у бывшего мужа, то вот себя и Карла мне нужно будет одевать за свой счет. Я просто не смогу взять их у Бьорна. Я поняла уже, что разлучать меня с девочками он не собирается. Как сказал Талек? «Особняк большой»?
Но это не значит, что я возьму у него деньги на свои новые платья.
В этот момент дверь открылась, и в гостиную вошел Бьорн.
— Ты что-то долго? Девочки не засыпали? — спросил у бывшего мужа Талек.
— Нет, не поверишь. Я зачитался — буркнул Бьорн, устраиваясь в кресле напротив меня.
— Сказку? — удивлённо вскинул брови Талек.
— Не все же мне отчеты читать? Там про то, как девушка полюбила медведя, но волшебник заколдовал его. И если бы она его поцеловала, он бы обернулся и превратился бы в дикого зверя. При обороте медведи сохраняют разум, но волшебство подействовало так, что он бы его потерял и растерзал её. Жуткая вещь. Пока не убедился, что все закончилось хорошо, читать не закончил.
— А как называется? Я тоже не слышал — спросил Талек.
— Эмм… «Медведь»? Так и называется.
— «Обыкновенное чудо» или «Медведь» — ответила я.
— И чем заканчивается? — полюбопытствовал Талек.
— Вот возьми и прочитай. Для медведя все хорошо, для волшебника плохо — проворчал бывший муж.
— Что? Медведь таки растерзал вместо девушки волшебника? — не унимался Талек.
— Это сказка! — буркнул Бьорн донельзя смущённый.
— Это и в самом деле просто сказка, гун Талек, а значит, каждый должен понести наказание за свои поступки, но в тоже время не погибнуть уж так кроваво. Поэтому медведь и девушка уходят вместе. Дом волшебника сгорает, оказавшись всего лишь декорацией, и он остается один.
— Ну не так уж и страшно.
— Не скажи, Талек. Иногда одиночество бывает страшнее смерти — покачал головой муж и посмотрел на меня.
Я отвела глаза.
— Так. Мы пойдем, да и вы не засиживайтесь. Гуна Астрид, спокойной ночи — Талек встал и, подняв из кресла Карла, потащил его на выход.
Дверь за ними закрылась, и мы остались вдвоём с бывшим мужем.
Мы смотрели друг на друга. За семь лет стали ли мы чужими? Я пока не знала ответа на данный вопрос. Но одно я знала точно. Той девочки, что стояла на площади перед парламентом, и в которую был влюблен тогда Бьорн, больше нет.
— Прости. Я должна была тебе сказать — просто сказала я.
За это я и в самом деле должна была попросить прощение. Но только за это. Поэтому и обозначила это сразу, не хотелось тянуть с этим.
— Да. Было бы не плохо — кивнул бывший муж — Ты уже знала тогда? На площади? Перед зданием парламента?
— Нет. Я вообще почти половину беременности проходила ни о чем не подозревая. У меня было много дел. Переезд, заказчики, потом Карл свалился как снег на голову. Я просто не заметила, что что-то не так.
— Что ж это многое объясняет — снова кивнул Бьорк — Если бы ты знала или узнала бы сразу же после побега — то еще был бы шанс вернуться ко мне, и все рассказать. Но чем дольше ты жила на новом месте, тем призрачнее этот шанс становился. Это понятно.
— Ты сильно злишься?
— Да, представь себе я жутко зол. Семь лет жизни пролетели у моих дочерей без моего участия. Я не читал им сказок как сегодня, не покупал первые платья, не вставал по ночам, когда резались зубки. Да, я сильно злюсь — спокойно сказал Бьорн.
Если бы не знала его, то подумала, что он лжет, настолько он был спокоен. Но я знала, что в моем присутствии он никогда не позволял ни ярости, ни злости даже на мгновенье показаться наружу. Он всегда был спокоен и собран.
— Бьорн, я…
— Прежде чем ты наговоришь того о чем потом пожалеешь, я хочу сказать что на тебя я не злюсь — перебил меня бывший муж.
— Нет? Аааа… А на кого? На Урсулу?
— Урсулу?
— Да! Урсулу Бируанг? Она приходила в тот вечер — вспоминать об этом не хотелось, но мне и не пришлось.
Бьорн кивнул.
— Да, я знаю.
— Знаешь?
— Разумеется. Это мой дом, Асти, и мне, разумеется, доложили, что она приходила. Да и откуда бы у тебя взялся пропуск и свидетельство о расторжении брака? Дальнейшее сопоставить было не сложно.
Бьорн невесело улыбнулся и продолжил:
— Возможно, тебя это удивит, но нет. На нее я тоже не сильно злюсь. Хотя я и принял в дальнейшем весьма деятельное участие в ее судьбе.
— Почему? — удивилась
