Митяй был пониже ростом, худощавый и в очках — типичный «ботаник», кладезь занятных историй и неизменный победитель конкурсов, где требовались эрудиция и знание малоизвестных фактов. Он был мастер придумывать всякие розыгрыши, увлекался поисками кладов и становился гвоздем программы любого загородного пикника.
Вопреки ожиданиям дамы от водки не отказались, выпили по рюмочке — для аппетита, — потом перешли на пиво. Шашлык удался: мягкий, сочный, в меру посоленный и приправленный перцем, он таял во рту. После еды всех разморило, захотелось прилечь в тени раскидистого дуба, закрыть глаза и послушать полуденную песню леса.
Артем вытащил из рюкзака большое одеяло, расстелил под деревом. Сквозь зеленый шатер листвы просвечивало солнце; травы и цветы стояли не шелохнувшись. Над ними кружили пчелы, порхали бабочки, гудели мохнатые шмели.
Насытившись, повалявшись в свое удовольствие, наслушавшись разноголосых птиц, Галка и Мила потребовали приключений.
— Зачем ты нас заманил на эту поляну? Признавайся! — пристали они к Митяю. — Ведь мы же сюда не просто так приехали?
— Конечно, — сразу согласился тот. — Тут неподалеку проходил старинный тракт, а во-о-он там, в глубине молодой рощицы, монахи-раскольники когда-то построили скит. То есть тогда рощи не было, она намного позже выросла.
— Ты ничего не путаешь? — ухмыльнулся Артем.
— Я по карте сверял — все точно.
— Не вижу никакого скита, — не унимался приятель. — Ну где? Покажи.
Он с первого курса лелеял заветную мечту: хоть раз посрамить умного очкарика. Не получалось. Может, сегодня повезет?
— Скит, вероятно, здешние крестьяне еще в прошлом веке растащили по бревнышку. Наши люди чужому добру пропасть не дадут, — лениво парировал «ботаник». — За рощей уже видна деревенская околица. Правда, крайние дома пустуют: никто в них не живет.
— Почему? Монахов боятся? Так они умерли давно.
Митяй поправил на носу очки и многозначительно произнес:
— Монахи сами отсюда ушли и другим заказали селиться. С тех пор народная молва нарекла это место Мертвым скитом. Говорят, лютые разбойнички облюбовали монашеские кельи — останавливались в них, кутили, потом выходили на большую дорогу, грабили и убивали проезжих, а трупы тащили в скит — хоронили.
— Мертвецо-о-ов? — поежилась Галка.
— Не живьем же людей в землю закапывали? — округлил глаза Митяй. И без того увеличенные стеклами очков, они стали огромными. — Некоторые исследователи местных поверий считают, что разбойники нарочно так делали, дабы отпугнуть от скита любопытных и любителей поживиться. Потому как именно здесь злодеи прятали награбленные сокровища.
— Пойдем поищем? — оживился Артем. — У меня саперная лопатка есть!
«Ботаник» охладил его пыл.
— Во-первых, без металлоискателя рыться в земле — гиблое дело. Во-вторых… не все так просто. Сокровища те не раз пытались отыскать, да все без толку. Как ты думаешь, почему монахи свой скит забросили?
Артем повел накачанными плечами, он не собирался ломать голову над пустяками. Девушки прижались друг к другу, как две голубки, — отчего им вдруг стало зябко? — и внимали худосочному очкарику, разинув рты. Вот легковерные дурехи! Он «заливает», а подруги все за чистую монету принимают.
— Началось все с того, что один из раскольников ушел в лес собирать хворост и пропал. Как в воду канул! — между тем продолжал Митяй. — И пошло-поехало. А во время войны с Наполеоном у Мертвого скита, сказывают, целый конный разъезд исчез. Скакали гусары по дороге, почудилось им, будто в чаще кто-то возится. Не французы ли? Свернули, и все! Амба!
— Так это французы и побили их, — неуверенно произнесла Галка. Глазищи у нее стали большие, как два блюдца.
— Французы или нет, а только ни тел не нашли, ни амуниции, ни лошадей. Лошади-то куда подевались?
— Волки съели! — фыркнул Артем. — Че ты девчонок пугаешь, умник?
— А в гражданскую один казачий есаул доложил командиру, будто столкнулся у Мертвого скита с всадниками в гусарской форме, — ничуть не смутился «ботаник». Он вошел в роль и уверенно гнул свою линию. — Они, дескать, проскакали в нескольких метрах от него, он даже эти… галуны на мундирах разглядел. Пронеслись, как вихрь, и растворились…
— Галуны! — передразнил его Артем. — Может, глюки? У есаула приступ белой горячки приключился, вот он и…
— Погоди, — перебила его Мила. — Не мешай! Пусть продолжает. Ты говори, Митя.
Очкарик рассказывал историю за историей, одну причудливей другой. Девушки слушали, Артем ерничал. Солнце начало клониться к закату. Артем все порывался идти к скиту с лопаткой, копать. Под вечер компания приняла единодушное решение не оставаться здесь на ночь, а идти в деревню.
— Смотрите. — Мила показала рукой в ту сторону, где, по словам Митяя, когда-то стоял скит. — Там даже птицы не летают.
Ее парень пренебрежительно хмыкнул. «Ботанику» таки удалось нагнать на девчонок страху! У него опять получилось.
— Не летают, потому что им спать пора, — заявил Артем. — Люди по домам разбредаются, а птицы — по гнездам.
— Вы как хотите, а я в палатке ночевать не стану! — нервно произнесла Галка. — Митя, пойдем в деревню, попросимся к кому-нибудь перекантоваться до утра. Неужели не пустят?
— Я домой хочу, — взмолилась Мила. Она побледнела, губы дрожали, глаза наполнились слезами.
— Так я и знал! — вспылил Артем. — Зря палатку ставили! А все твои небылицы, умник чертов! Ладно, собирайтесь. Если на последний автобус не опоздаем, через час будем на железнодорожной станции.
В электричку они сели, когда уже совсем стемнело. Поезд мчался к Москве, громыхая по коротким речным мостам, желтый свет из окон отражался в воде, падал на притихший черный лес, терялся между стволов. Показался, сияя огнями, город.
Вышли на «Бабушкинской». Митя поехал провожать Галку, Артем — Милу. Она всю дорогу молчала, уставившись в одну точку. У подъезда он, как всегда, потянулся к ней с поцелуем. Девушка дернулась, толкнула его в плечо.
— Ты чего? — растерялся парень.
Мила, не отвечая, повернулась, набрала код и, даже не оглянувшись, поглощенная какими-то важными для нее мыслями, скрылась за дверью.
— Ничего себе! — присвистнул Артем. — Ну и дела…
* * *
Джип «Субару» стального цвета неторопливо катил по проселочной дороге. Вдали виднелся лес, тот самый, где в прошлую субботу отдыхала веселая компания.
— Остановите здесь, пожалуйста, — попросила водителя молоденькая пассажирка. — Дальше я пешком пойду.
Тот послушно кивнул, притормозил. Девушка — это была Мила — достала из сумочки деньги.
— Не надо, — вежливо улыбнулся хозяин джипа. — Я не таксист. Подвез, потому что мне по пути.
— Ну, тогда спасибо!
Пассажирка попрощалась и резво зашагала по пыльной грунтовке. Стояли душные летние сумерки, над лесом собиралась гроза. Водитель «Субару» с недоумением проводил девушку взглядом — до деревни добрых два километра, зачем зря ноги бить? Женщин не поймешь! Вот-вот дождь начнется, а она в легких шортах и майке, в босоножках.
Машина, мягко преодолевая ухабы, поехала дальше, а Мила свернула на едва различимую в траве тропинку: наискосок через орешник до нежилых домов рукой подать. Скоро тропинка привела ее к деревянному пятистенку с заколоченными ставнями. Мила поднялась по скрипучим ступенькам крыльца к двери, постояла, прислушиваясь. Перед грозой все затихло, только далеко из деревни доносился собачий лай.
Она подергала заржавевшую ручку, и дверь, которая держалась на двух кривых гвоздях, нехотя поддалась, отворилась, открывая просторные сени. На покрытом слоем пыли полу валялись какие-то корзины и ящики, к бревенчатой стене прислонились сломанные вилы, с потолка свисала паутина. Горница представляла собой то же запустение: почернелая печь, пара грязных лавок, большой сундук в углу. «Сокровища! — усмехнулась про себя девушка. — Битые глиняные горшки и ветошь».
Мила смахнула с сундука мусор и уселась. Сквозь щели ставен в горницу проникали скупые полоски света. Вдруг они померкли, потом ярко вспыхнули. «Молния, — догадалась девушка. — Сейчас громыхнет!» И спустя мгновение оглушительный раскат грома потряс заброшенное жилище. По крыше, по листве деревьев забарабанил дождь.
Гостья прислонилась к стене и закрыла глаза. Шум дождя приятно волновал ее…
С тех пор как Митяй рассказал о Мертвом ските, Мила потеряла покой и сон. Интерес к жизни пропал, аппетит тоже. Ее одолевали странные мысли — хотелось пойти туда, где когда-то стояли монашеские кельи, найти старый тракт… а потом что? На этом мысли обрывались. Но тяга была так сильна, что Мила сопротивлялась ровно неделю, до следующей субботы. Родители к обеду уехали на дачу, а она, словом никому не обмолвившись, отправилась на вокзал. Электричка привезла ее на знакомую станцию, а до места доставил улыбчивый водитель «Субару». И вот она здесь, пережидает непогоду в пустующем деревенском доме. «Зачем я сюда приехала?» — спрашивала себя Мила. Ответа не было.
