нужды, а за потребности. Например, когда он борется не за повышение пенсий на 100 рублей, а за право человека говорить на родном языке.
Трагедия наших политиков заключается в том, что они не умеют ни отдыхать, ни работать.
Наши так называемые политики напоминают последних советских политиков. Те поголовно пытались заниматься так называемым инициативным шпионажем, то есть пытались продавать госсекреты, когда на них уже не было покупателей. А современные политики занимаются инициативным лоббированием, то есть проталкивают интересы тех или иных фирм и корпораций, даже не получив от них на это ни заказа, ни денег.
Главного революционера в мире, Симона Боливара, политиком сделали две вещи – утрата денег и смерть жены. Большинство наших лидеров стали политиками, потому что у них появились деньги и живы жены.
В чем разница между возбужденным политиком и возбужденным уголовным делом? В первом случае платит сам политик, а во втором – платят его оппоненты.
Почему все наши политики так не любят закон? Наверное, потому что закон всегда ограничивает власть. А цель большинства политиков – власть безграничная.
Для так называемой элиты характерна одна особенность – эти люди легко тратят деньги на что-то материальное, вещное, на то, что можно потрогать, помацать руками, надеть или, в крайнем случае, съесть и выпить: на дорогие бренды, на сверхдорогие «поющие трусы», на фуршеты, на чартеры. Но практически никогда не тратятся деньги на мысль, на образование, на просвещение, на культуру вообще, а политическую – особенно.
В чем отличие западных политиков от наших? У первых обязательно какой-нибудь скелет в шкафу, а у вторых – целое кладбище.
У нас сложились два четких вида политиков. Первые умеют командовать, но не умеют управлять. И, соответственно, вторые, которые не умеют ни командовать, ни управлять.
Самоирония делает политика свободным, но она неспособна сделать его сильным.
Политический лидер – это всегда личность (наполненная собственными идеями), а вожак – всегда безличность (пустой сосуд, наполненный чужими страстями).
Почему-то принято считать, что постсоветские политики поголовно больны ксенофобией (враждебным отношением к соседям). На самом деле они больны кириофобией (враждебным отношением к хозяевам).
Нынешняя российская элита – это люмпенэлитарии без умственного труда.
Постсоветская элита – это постоянный инцест театра и политики.
Простая сложность бытия.
Кто-то сказал, что красота выше гения, так как она не требует понимания. А я считаю, что понимание выше красоты, так как не требует длинных мук.
Голая правда, как и голая женщина, возбуждает больше, когда чуть-чуть прикрыта.
Слепее слепой любви бывает только слепая ненависть.
Фантастика – это структурированная мечта: и с внешней отделкой, и с внутренней штукатуркой.
Когда-то Илья Ильф сказал: «В фантастических романах прошлого главное – это радио». При нем ожидалось счастье человечества. Но вот радио есть, а счастья – нет. Хочу ему ответить: «Счастье не появилось с приходом радио, потому что вместе с радио пришло еще и телевидение».
Ницше говорил, что судьба больно бьет тех, кто игнорирует банальные вещи. Но еще больнее судьба бьет тех, кто игнорирует вещи оригинальные.
Любая независимость нужна только для двух целей: либо для творчества, либо для любви.
Волшебная функция искусства заключается в том, что то, что всегда считалось постыдным, оно делает естественным.
Природные и организационные процессы в разных местах имеют не идентичную скорость. Например, пожары везде текут с одинаковой скоростью, а их тушение происходит с разной.
Свобода – это экстравертная независимость. А независимость – это интровертная свобода.
Свобода невозможна без миссии, поскольку свобода одних нужна для счастья других.
Хитрость сознания иногда заключается в том, чтобы собственной несвободой обеспечить свободу другим.
«Свободный мир» имеет всегда свои «несвободные зоны», просто они четко ограничены красными флажками.
В чем отличие утопии от химеры? Утопия – это мансарда над верхним этажом, а химера – это мансарда над подвалом. Кстати, когда срывают мансарду с крыши, можно жить на любом этаже здания. Когда срывают мансарду с подвала – можно жить только в подвале.
Единственный голод, который нельзя удовлетворить, – это смысловой голод. Чем больше смыслов, тем больше хочется.
Чтобы не стать слабым, надо научиться не прощать обиды даже от сильных.
Патриотизм никогда не бывает рассуждением, но всегда есть работа.
Странно как-то получилось: раньше не было секса, но была любовь, а сейчас полно секса, но почти нет любви.
Почему-то на скотном дворе общее руководство и надзор на себя берут именно свиньи.
Преданности в чистом виде не существует. Она всегда должна подкрепляться либо деньгами, либо страхом, либо верой.
Время от времени необходимо проводить инвентаризацию всего – начиная от амбара и заканчивая душой.
Пьяное пророческое бормотание часто сильнее, чем научное предвидение.
Любая мысль, заключенная в камеру своей формы, утрачивает свободу.
Элита может родиться из народа, но никогда не рождается из холопов.
Теоретически какой-нибудь ловкий и способный человек мог бы стать собственником всего мира. Но есть три вещи, которые этого не допустят: государство, коррупция и снайперская винтовка.
«Молчание ягнят» всегда больше возбуждает волков, чем их блеяние.
Мой хороший знакомый Алексей Плуцер-Сарно, автор двенадцатитомника русского мата, как-то сказал мне: «Мат – это последний язык, на котором можно описать происходящий вокруг бред и безумие». А я думаю, что даже великий мат не в состоянии этого сделать.
«И все-таки я верю! Только пока не знаю – в кого, и только пока не знаю – во что».
Когда-то я услышал замечательное определение любви. Любовь – это такое сильное чувство, что даже цвет «Бентли» твоего любимого не имеет никакого значения. С удовольствием констатирую, что это сказано сугубо о женской любви. Недавно американцы провели исследование, в ходе которого женщинам показывали фотографии мужчин именно в «Бентли» и в дешевеньких «Фордах». Так вот, для наших замечательных подруг мужчины в «Бентли» всегда почему-то привлекательнее, чем в галимых «Фордах». А вот мне лично более красивыми кажутся не отвязные блондинки в громадных черных внедорожниках, а одинокие хрупкие дамы с книжками в позднем метро. Хоть в чем-то мы иногда превосходим нашу высшую расу – девушек и женщин.
Все имеет свою обратную сторону. Например, долговечность чаще всего бесплодна. Поэтому, ставя себе в саду пальму Мерцалова, надо помнить, что бананы и кокосы на ней не вырастут.
Хижины могут воевать с дворцами. Хижины могут воевать даже друг с другом. Но дворцы друг с другом никогда не воюют.
Структура личности человека адекватна структуре употребляемых им слов.
На самом деле дьявол не механик, а филолог. Поэтому он прячется не в деталях, а в словах.
Настоящий мир – это не отсутствие войн. Настоящий мир – это присутствие смыслов, и прежде всего – смысла бытия.
Прагматизм – это то, что выгодно тебе, а не соседу. А филантропия – это когда отдаешь соседу то, что невыгодно тебе.
Без ошибок жизнь была бы ошибкой.
Утешает то, что на информационном рынке за правду обычно платят больше, чем за ложь. Видимо, потому что она реже встречается в природе.
Сила духа всегда круче, чем сила воли. Поскольку воля базируется на эмоциях и на настроении, а дух – на идеях и идеалах. Поэтому
