Все свои соображения и постановления по вопросам Преосвященные имеют представить не позднее Фоминой недели сего 1928 года на имя Заместителя Патриаршего Местоблюстителя”.[138]
Однако созыв Собора требовал немалого времени, а между тем события текущих дней нуждались в неотложных мероприятиях. Принимая во внимание доклады еп. Петергофского Николая о беспорядках в Ленинградской епархии, митр. Сергий 25 января вновь созвал внеочередную сессию Синода и вынес за №17 следующее постановление:
“1. Принимая во внимание, что Преосвященный Гдовский Димитрий не подчинился постановлениям Заместителя Патриаршего Местоблюстителя и Временного Патриаршего Священного Синода и не только служит в состоянии запрещения, но и продолжает чинить смуту и раскол, распространяя среди верующих клевету на Высшую Церковную Власть, якобы она уже отклонилась от Православия, призывает народ порвать молитвенно-каноническое общение как с законным Заместителем Патриаршего Местоблюстителя, так и единомышленными с ним епископами, при этом епископ Димитрий и его единомышленники называют храмы, где поминают Митр” Сергия, “обновленческими храмами”, православных пастырей — безблагодатными;
2. В своем ослеплении расколом еп. Димитрий дошел до такого безумия, что один из православных храмов (Спаса на водах) публично назвал храмом сатаны, и на основании 28 и 34 пр. Св. An., 13, 14, 15 пр. Двукратного Собора, 38 пр. Карафаг. Собора — Преосвященного Димитрия уволить от управления Гдовским ви-кариатством на покой, с оставлением под запрещением в священнослужении и предать его за учинение церковного раскола, с одной стороны, и за служение в состоянии запрещения — с другой, каноническому суду православных епископов; — Преосвященного Копорского Сергия, давшего обещание отмежеваться от раздор никое и быть верным и послушным сыном Православной Церкви и Высшей Церковной Иерархии, но не исполнившего данного им обещания и продолжающего служить в состоянии запрещения: на основании 28 и 34 пр. Св. An., 13, 14, 15 пр. Двукр. Собора и 38 пр. Карфаг. Собора — лишить титула Копорского, оставив на покое под запрещением, и предать его каноническому суду православных епископов.
3. а) Преосвященным Шлиссельбургскому Григорию и Колпинскому Серафиму предписать незамедлительно по получении указа внести поминовение за богослужением имени Заместителя Патриаршего Местоблюстителя;
б) предписать Преосвященным в ближайший воскресный или праздничный день при совместном ли служении с Преосвященным Петергофским или по его указанию в одном из храмов Ленинграда, а в Александра-Невской Лавре обязательно в проповеди заявить со всею решительностью, что они не только отмежевываются от раздорников епископов, но и осуждают Преосвященных Димитрия и Сергия и др. за раскол и церковную смуту, и призвать верующих к единству с Заместителем Патриаршего Местоблюстителя и со всею Православною Церковью;
в) в случае невозможности, по каким-либо причинам, исполнить в указанный срок предписанного в пункте “б” представить в трехдневный срок объяснение и вполне определенное заявление об осуждении ими епископов Димитрия и Сергия с их соумышленниками и о полном своем отмежевании от образованного “самочинного сборища” и о своем послушании законной Церковной Власти в лице Заместителя Патриаршего Местоблюстителя и Патриаршего Священного Синода;
г) при неисполнении предписанного в пунктах “а” и “б” и непредставлении в срок указанного в пункте “в” заявления Преосвященным Шлиссельбургским Григорием и Колпинским Серафимом, по докладе о сем Преосвященного Петергофского Николая, иметь о них суждение.
4. Членам Патриаршего Священного Синода, Преосвященным Архиепископам: Вологодскому Сильвестру, Костромскому Севастьяну и Самарскому Анатолию предложить в срочном порядке выбыть в г. Ростов и в личной беседе с Преосвященным Митрополитом Иосифом, которую они имеют должным образом запротоколировать, запросить его:
а) с его ли ведома, согласия и благословения Преосвященный бывший Гдовский Димитрий и бывший Копорский Сергий распространяют обращение и воззвание к пастырям и пасомым с призывом порвать молитвенно-каноническое общение с Заместителем Патриаршего Местоблюстителя и единомышленными с ним епископами, обвиняя последних в утрате чистоты Православия и церковной свободы и призывая верующих объединиться около одного якобы православного Митрополита Иосифа;
б) признает ли Митрополит Иосиф приведенную выше резолюцию от 25 декабря 1927 г. на рапорте Ленинградских викариев и распространяемую ныне раздорниками за свою резолюцию;
в) в случае отклонения Митрополитом своей ответственности за распространяемую от его имени литературу и непризнания им своей резолюции от 25 декабря 1927 г. предложить ему в особом кратком послании оповестить ленинградскую паству о своем отмежевании от происходящей церковной смуты, с осуждением епископов-раздорников и всего их “самочинного сборища” и о своем молитвенно-каноническом общении с Высшей Церковной Властью в лице Заместителя Патриаршего Местоблюстителя и Патриаршего Священного Синода и о неизменном им послушании;
г) по докладе упомянутых выше членов Патриаршего Синода о результатах беседы с митр. Иосифом иметь о нем суждение.
5. Постановление о Епископах Димитрии и Сергии объявить к сведению ленинградской православной паствы особым посланием Заместителя, сообщив копии с настоящего определения и упомянутого послания, и всем Епархиальным Архиереям к сведению”.[139]
Увы, постановление это было лишь гласом вопиющего в пустыне. Если бы наказуемые были людьми послушными высшей церковной власти — решение Синода произвело бы должное воздействие, но те, кто ни во что не ставил ни митр. Сергия, ни его Синод и кто нарушил наложенное на них ранее запрещение, и на этот раз оставили решение высшей церковной власти лишь “всетерпящей бумаге”. Изо всех ознакомившихся с постановлением подчинился ему один еп. Серафим (Протопопов).
Строго говоря, архипастырское послание имело значение только в той мере, что предостерегало верующих от раздорнических действий и от участия в таинствах у запрещенных архипастырей.
Между тем клевета на высшую церковную власть усиливалась, и некоторые приходы, смущаемые слухами, были вынуждены обратиться за необходимыми разъяснениями к митр. Сергию. Так, двадцатка и притч Покровского гатчинского храма убедительно просили его “для успокоения и утешения верующих и полного пресечения тревожных слухов и возникающей опасности розни, дать всем нам письменное заверение в том, что чистоте православного исповедания, авторитету и свободе святой нашей Церкви не будет грозить никаких опасностей”.[140]
Письмо это было доставлено председателем двадцатки Сороковатиным и о. Николаем (Смирновым), настоятелем Екатерининского собора в Детском Селе. И митр. Сергий не задержал с ответом.
“Прежде всего прошу моих вопрошателей, - писал он, — прочитать наши синодальные послания, первое от 16/29 июля и второе от 18/31 декабря 1927 года. В этих посланиях с совершенной определенностью выражено наше обещание быть верными Святой Православной Церкви не только в учении, но и во всех ее правилах и установлениях. Если же и это моих вопрошателей не убедит, то настоящим еще раз и лично от себя заявляю, что архипастырскую присягу я помню и, по своим силам и способностям, соблюдаю, веру святую православную содержу и буду содержать несомненно, правила св. Апостол, св. Соборов и св. Отец с любовью приемлю, сам их стараюсь исполнять и от других такого же исполнения требую, вверенное мне стадо Христово вообще желаю вести только прямым православным спасительным путем, не уклоняясь ни направо, ни налево. Я думаю, что от этого своего исповедания я (по крайней мере сознательно и намеренно) не отступил и впредь не отступлю, если Господь мне поможет. Всякие обвинения меня в предательстве Церкви, в измене Православию, в потаенном водительстве обновленчества и подобном — все это ложь. Что же касается поминовения властей за нашим богослужением, то это поминовение вводится не в отмену, а в исполнение церковного установления (Иер. XXIX; Варух. 1:11 — 12; 2:22 — 23). Это заповедь апостола, свято соблюдавшаяся нашей Церковью во все времена повсюду и при всяких правительствах, совершенно независимо от того, желают они или не желают этого поминовения, веруют они или не веруют. О таком поминовении сделал распоряжение и покойный Святейший Патриарх Тихон. Если же это распоряжение его осталось мало исполняемым, то что удивительного в том при расстройстве, в котором находится вся наша церковная жизнь? Мы восстановили поминовение властей, чтобы снять поношение со всех нас, православных членов нашей Церкви, будто мы лицемерно признали Советскую власть, на деле же — с заграничными ее врагами. Оградить свою паству от такого поношения, со всеми ее последствиями — наш пастырский долг. Ведь и апостол учит нас, что блажен, кто страдает как христианин, а не как нарушитель закона (1 Петр. 4:14 — 16).Итак, пусть никто не торопится, при первом встретившемся недоумении, бежать из ограды церковной, говоря: “Какие странные слова, кто может их слушать?” (Иоанн 6: 60). Наоборот, любовью покрывая случайные ошибки своего пастыря, пусть каждый запасется терпением, пока дальнейшая жизнь не разъяснит недоумений, пусть каждый помнит, что не вне Церкви Христовой, а только внутри ее “имеются глаголы вечной жизни” (ст. 68) и что современные носители Высшей Церковной Власти, при всем своем недостоинстве, не менее заинтересованы в чистоте Православия, чем и другие”. [140]
