— Бедное дитя! — пробормотала я, содрогаясь.
— Действительно, бедное дитя, но вы не все еще знаете. Последствия были ужасны.
Наступила тишина. Большой мотылек выпорхнул внезапно из-за портьер и полетел на свет свечей. Он безумно кружил, обжигая крылья, пока не упал. Мы оба следили за ним.
— Мы выходили ее, — сказал он. — Но не все было в наших силах.
— Она умерла? — спросила я.
Дон Фелипе посмотрел поверх меня:
— Возможно, это было бы лучше.
Несколько секунд мы молчали. Я вспомнила злобные лица мужчин во время штиля и представила бедную пятнадцатилетнюю девочку, оказавшуюся в их власти.
— Я не тот человек, который терпит оскорбления и обиды, — сказал он. — Я жажду мести… ничто не удовлетворит меня, кроме мести. Око за око, зуб за зуб. Ничего более. Я отомщу. Понимаете?
— Понимаю.
— Я чувствую, что вы разгневаны, это сделает вас более сговорчивой.
— Почему я должна быть сговорчивой?
— Очень просто. Команда корабля «Вздыбленный лев» грабила наше побережье той ночью. Человек, который разрушил жизнь Изабеллы, — капитан Джейк Пенлайон.
У меня перехватило дыхание. Краска залила лицо. Я молча уставилась на него.
— Моя невеста была изнасилована этим разбойником. Его невеста теперь в моих руках. Вы не глупы и все понимаете.
— Я начинаю понимать.
— Я рассказал вам об Изабелле, прекрасной Изабелле, наивном ребенке. Наши невесты молоды… моложе ваших. Пятнадцать лет. Она ничего не знала о жизни. Я постепенно подвел бы ее к пониманию… нежно. Вы сделаны из более прочного материала. Вы не ребенок и знаете мир. Возможно даже, вы не девственница. Но я отомщу. Он взял мою женщину, я возьму его. Надеюсь, вы еще не носите его ребенка?
— Вы оскорбляете меня.
— Нет. Я уважаю вашу гордость, но знаю ее природу и не хочу вас оскорблять. Мы не разбойники и живем по законам нравственности, но я, с вашего согласия, осуществлю свою месть. Я знаю, что вы не любите его. Мои шпионы проинформировали меня.
— Лживые Рэккел и Грегори.
— Преданные мне люди, — возразил он. — Какими они и должны быть. Я поклялся отомстить и отомщу, чего бы мне это не стоило. Я порадуюсь, если вы девственница, так как это усилит мою месть.
— А что дальше?
— Наша свадьба, как и было намечено, состоялась. Но Изабелла сошла с ума. Она могла с криком проснуться ночью от испугавшего ее сна. Никто, кроме дуэньи, не мог ее успокоить. Когда я приблизился к ней, Изабелла отшатнулась от меня. Она приняла меня за Пенлайона. Мы узнали, что она ждала ребенка… ребенка разбойника. Поэтому клянусь всеми святыми, что не успокоюсь, пока не отомщу.
— Странная клятва для святых мест, — сказала я.
— Я должен отомстить, — сказал он, — во имя Бога Отца и Святой Девы. Я должен отомстить во имя чести моей семьи, и я знаю, что Бог поможет мне в этом, так как теперь вы в моих руках.
— Итак, драма будет разыграна снова. Я сыграю роль Изабеллы, а вы — Пенлайона. — Я отшатнулась от этого чужого, холодного человека. — Вы сможете поступить, как он? Вы не похожи друг на друга.
— А вы не похожи на нее, но это не имеет значения. Вы здесь по милости Бога. Мы выкрали вас с острова и доставили в сохранности, несмотря на опасности, поджидавшие вас на море. Я поклялся моими предками и всеми святыми, что вы не покинете этот остров, пока не будете носить во чреве моего ребенка. Вы оставите моего ребенка ему, раз он оставил мне своего.
— Вы думаете, что я покорно подчинюсь…
— Я думаю, что у вас нет другого выбора.
— ..и позволю, чтобы меня превратили в предмет осуществления вашей мести?
— Да. Моя Изабелла послужила предметом для удовлетворения вожделения Пенлайона.
— Вы называете себя учтивым, чувствительным! Но вы такой же пират, хотя и слишком утонченный, чтобы плавать в морях и захватывать женщин для себя. Вы заставляете своих слуг приводить их. Вы такой же отвратительный, как и Пенлайон!
— Я дал клятву. И намерен выполнить ее. На самом деле я не похож на того человека, который собирался стать вашим мужем. Я предлагаю вам выбор. Добровольная покорность или сила.
— Я думаю, что и Пенлайон предлагал Изабелле это же.
Я поднялась и направилась к двери. Дон Фелипе встал около меня.
— Это противно мне, — сказал он. — Не воображайте, что я жажду вашего тела.
— Не сомневаюсь, что я также противна вам, как и вы мне.
— Можете поверить, мне не нравится, как и вам, то, что должно произойти. Но наша встреча пройдет с подобающим благоразумием с вашей стороны, в противном случае это будет унизительно и оскорбительно для вас. Решать вам.
Я посмотрела на него. Он был стройным и не производил, как Джейк Пенлайон, впечатления сильного человека. Я смогла побороться с ним. А если я убегу, то куда?
Дон Фелипе прочитал мои мысли.
— У меня много слуг. Я требую от них повиновения. Сильные мужчины поймают вас как цыпленка для супа. Но я бы не желал этого. Я хочу все сделать быстро и с наименьшими неудобствами для вас и для меня. Я не виню вас в случившемся. Но вы — необходимое звено в моей мести.
Я подумала, что он мог бы понравиться мне, если бы им хотя бы двигало вожделение, а не запланированная месть.
— Я пошлю за Марией, — сказал он. — Она отведет вас в спальню, где вы будете ожидать моего прихода. Полагаю, вы знаете, что сопротивление бесполезно.
Он пошел к двери. Тотчас вошла и Мария, я последовала за ней обратно в спальню.
Мне оставалось одно из двух — либо подчиниться, либо сопротивляться. Меня нельзя было назвать нерешительной. «Сосчитай до десяти, прежде чем ответить», — говорила моя мать. Сейчас я могла считать дни и ночи напролет, но не найти правильного решения. Очевидно, что мне придется стать любовницей дона Фелипе, так как ничто не могло помешать ему.
Я — пленница на его острове, и спасения ждать бесполезно. Попытаться сопротивляться? Он обещал тогда прибегнуть к силе. И я была уверена, что дон Фелипе приведет в исполнение свою угрозу.
Мария сняла с меня одежду и надела на меня шелковую ночную рубашку, от которой исходил резкий запах, затем жестом показала, что мне нужно лечь в постель. Содрогаясь, я поборола себя и легла. Мне представился мужчина, который связывает мои лодыжки и насилует так же, как Джейк Пенлайон Изабеллу.
Мария погасила свечи. Комната погрузилась в темноту. Она вышла и закрыла дверь.
Я выскочила из постели и попробовала открыть дверь. — Она была заперта. Я подошла к окну и отдернула занавески. В комнату проник слабый свет. Я открыла окно и вышла на балкон. Я подумала, что, может быть, я смогу спуститься как-то во внутренний дворик, отыщу Хани и мы убежим.
Но было уже поздно. Я услышала, как повернули ключ в двери, и бросилась обратно в постель. Сердце мое бешено колотилось.
