И это чутьё, которое никогда Рената не подводило, подсказывало ему, что банный сценарий с Таней не пройдёт. Только открытые, официальные отношения: сначала знакомство с матерью, одобрение друзей семьи, которые, он знал, до сих пор поддерживают Кондауровых, и только потом интим. И при таком раскладе Ренат не исключал возможность брака. То, что вытворяет с ней Андрей, под силу только такому ловкому пройдохе, как он, который может извратить самые очевидные вещи, доказать, что белое – это чёрное и наоборот. Ренат так не умел и отдавал себе в этом отчет. Он мог либо так, либо иначе, но не всё вместе сразу.
Атмосфера разврата царила и в парке. По дорожкам проходили компании, только что побывавшие в сауне и обсуждающие как всё происходило; среди деревьев в ожидании когда позовут в номера, притаилась группа проституток, вокруг них суетились сутенеры.
Увидев шлюх, Ренат окончательно отбросил идею блицкрига с Таней. Если затеваться с ней, то только серьёзные отношения. Шлюх полно и в Петербурге, и чтобы перепихнуться, совсем необязательно ехать в Волгоград. Сюда стоит ехать ради Тани, которую он полюбил сильнее, чем всех, кто у него был до этого, и это чувство, как июльский лесной пожар, разгоралось всё сильнее, поглощая всё его естество.
Ренат увидел Таню, спускавшуюся по лестнице со стороны проспекта, и бросился ей навстречу. Глаза молодой женщины блестели в прозрачной тени ковбойской шляпы, на пунцовых губах играла улыбка. Она была неправдоподобно хороша в таком месте, хотя наряд её был почти как у тех продажных дам – завязанная узлом джинсовая рубашка, джинсовые шорты, пляжные шлёпки-лягушки. Правда, вещи покупались не в тех магазинах.
И этот наряд, по её мнению, был способен вызвать восторг не только у горячего Андрея, но и у такого хладнокровного буйвола, как Ренат.
В беседке он усадил её рядом с собой на лавочке, пододвинул ей меню. Он хотел заговорить, но не находил слов и упрекал себя за смущение, не зная, что Тане оно приятнее самых любезных речей.
– Я сделала педикюр, – сообщила она.
С этими словами она задрала ногу и покрутила ступнёй, чтобы он мог рассмотреть со всех сторон результат работы мастера. То был запрещённый приём, с какой бы стороны ни посмотреть. Во-первых, Андрей категорически запретил появляться в общественных местах с голыми ногами. Во-вторых, она знала, какой это произведёт эффект на Рената, у которого, похоже, такой же фут-фетиш, как у Андрея.
– Аппаратный педикюр – революционный способ ухода за средствами передвижения, – сказала она, зорко следя за своим другом.
– Ты прямо как ковбой, – ответил Ренат, покосившись на её шляпу.
Опустив ногу, она сняла и положила головной убор на стол. И приступила к изучению меню. Секунду спустя она определилась:
– Выбери сам!
– Но… Тань… что ты хочешь?
– То же, что и ты…
Шутливо попререкавщись, Ренат взял на себя ответственность за выбор блюд. Он подозвал официанта и заказал бараний шашлык и овощи гриль. У неё промелькнула озорная мысль:
«И в этом вы с Андреем одинаковы, посмотрим, в чём ещё…»
С напитками вышла заминка – оказалось, Таня за рулём и ей нельзя спиртное. Взяли минеральную воду. В ожидании заказа болтали о разных пустяках. А когда принесли блюда, заговорили об офисных делах. В сущности для них это были тоже пустяки, просто тема Совинкома касалась их обоих.
Уже в самом конце трапезы она сказала:
– Я очень ждала тебя, Ренат. Мне нужно было поговорить. То письмо, что ты прислал… про то, что не приедешь ко мне больше… мне оно не понравилось. Я подумала: может взломали почту, и кто-то хулиганит, хочет нас поссорить. А, Ренат?
– Я просто был не в себе.
– Знаешь, хочешь верь, хочешь нет, но я провела слишком печальную и одинокую юность, чтобы не оценить такого человека, как ты. И я не откажусь по собственной воле и без борьбы от чувства симпатии, на которое, я считаю, могу рассчитывать и которое мне дорого.
Ренат с нежностью посмотрел на неё.
– Поверить не могу. Я тебе небезразличен?
«Что ещё нужно сделать, чтобы он наконец понял?» – с досадой подумала она. Вслух же сказала:
– Ты с кем-нибудь встречаешься там в Питере? У тебя кто-то есть?
В беседке появился официант, чтобы забрать посуду. Расплатившись, дождавшись его ухода, Ренат сказал:
– Я жил с девушкой, но разбежался с ней после того, как мы с тобой… нашли друг друга.
– Ты расстался с ней из-за меня?
– Достаточно серьёзная причина, чтобы расстаться с нелюбимым человеком.
– … и чтобы сойтись с любимым, – продолжила она и опустила глаза.
И шёпотом докончила:
– Я тоже кое-чем пожертвовала… ради нас.
– Я влюбился… по уши. Я никогда никого не любил как тебя!
При этих словах она покраснела от удовольствия. В её глазах он мог бы прочитать нежную страсть, но в то же время, против воли, насмешливая улыбка приподымала уголки её рта.
Она думала: «И он воображает, будто объяснился первым! А может, он даже боится, что рассердил меня!»
Им казалось, что они одни во всём мире. В порыве восторга Ренат устремил взгляд к залитому солнцем лазурному небосводу. Но их по-прежнему отделяла узенькая полоска лавки – расстояние, недопустимое при сложившихся обстоятельствах.
По дорожкам слонялись подозрительные лица кавказской национальности в обнимку с размалеванными шмарами, в соседней беседке громко переговаривались шлюхи, ожидавшие вызова в номера. Всё напоминало о том, что здесь не что иное, как место свиданий с продажными женщинами и приют мимолётной любви.
Таня решительно придвинулась к Ренату и закинула свою ногу на его. Её нога оказалась между его ног, так сексуальнее. Теперь уже не оставалось никаких сомнений насчёт её намерений, и Ренат запечатлел на её губах долгий пламенный поцелуй. Она запрокинула голову и в объятиях молодого человека почувствовала, что тело её становится мягким, как воск. Тогда как он, наслаждаясь своей силой и величием, ощущал себя слившимся со всей природой, приобщал её к своей радости, к своему торжеству; она, более нежная и тонкая, более гибкая и податливая, уже считала себя вправе воспользоваться преимуществами слабого пола и, покорив Рената, готова была подчиниться его воле. Завладев им, она теперь видела в нём господина, героя, бога, сгорала от желания восхищаться им, повиноваться, отдаваться ему.
Но… господи, почему нигде не сказано, что делать с недогадливыми?!
Они долго разговаривали о самих себе, позабыв обо всём на свете… и только разговаривали. Ренат высказывал мысли, преимущественно неопределенные и возвышенные, от которых молодая женщина приходила в восторг. Таня вела речь о вещах приятных, практических и касавшихся только их. Потом, когда она сочла, что они достаточно долго просто так сидят в беседке, она поднялась с решительным видом, надела свою лихую ковбойскую шляпу и повела Рената на выход. Её не смутила зычная команда сутенера: «В люкс на первом этаже двоих!», и она проводила любопытным взглядом группу проституток, наперегонки побежавших в сторону сауны.
– Ты где оставила машину? – спросил Ренат, и этот вопрос поставил её в тупик.
Она опустила голову, и поля шляпы скрыли мину разочарования.
– Там, – она указала в сторону проспекта.
И они стали подниматься по лестнице. Когда поднялись, Ренат принялся высматривать тёмно-синий Пассат. Но Таня, остановившись напротив золотисто-бежевого Renault Megane Cabrio, нажала на кнопку брелка:
– Прошу!
Когда Ренат увидел Таню за рулём новенького спортивного кабриолета, у него сжалось сердце от печального предчувствия: он мучительно ясно, как это бывает только при галлюцинации, представил себе, что эта дорогая игрушка увозит Таню прочь от действительности, за пределы настоящего, в какой-то роскошный весёлый город, к пышным чертогам, на лоно наслаждений, куда он не вступит никогда. Эту машину Андрей купил недавно через рижских знакомых, на которых его вывел сам Ренат. Авто оформили на мать Андрея. Ренат гадал, для кого предназначается дорогая игрушка. Одновременно с кабриолетом Рено был куплен седан – Вольво, для Мариам, а старый Вольво, на котором она ездила, продан через тех же знакомых автодилеров. Ренату было известно, что Мариам противник непрактичных двухдверных машинок и предпочитает солидные седаны.
…Он с трудом заставил себя сесть в машину. Когда Таня спросила, куда ехать, он не смог ничего внятно ответить. Она была в недоумении. Что за подстава? Show must go on! Если не сауна, предлагай другие варианты! Но Ренат угрюмо молчал, и ей просто ничего не оставалось делать, как отвезти его домой.
Её манера езды отличалась повышенной агрессивностью. Она срывалась на зелёный свет первой, даже если до следующего светофора всего сотня метров. Громко ругалась, когда кто-то подрезал её Меган Кабрио, часто демонстрировала соседям по движению вытянутый средний палец и то и дело тормозила «в пол». Колёса визжали на раскаленном асфальте, но Таня не обращала на это никакого внимания.
