— Гм, — хихикнул демон, — альтруизм или, так называемая, благотворительность, да будет тебе известно, развращает и дающего, и берущего, порождает гордыню в душе первого и лишает воли к жизни второго. Взаимная выгода — вот то единственное, что способно объединить разумных существ на пути к общей цели.
— Ага, — тут же встрепенулся Глан, — насколько я понимаю, теперь у нас с тобой появилась общая цель. И в чем же выгода, позволь узнать?
— Мне крайне важно, чтобы ты не подох от руки мага и навсегда не остался на Данисе. Тебе, как мне кажется, также не хочется лечь костьми, не отомстив своим обидчикам.
— Да… но не так давно ты вроде бы, как и сам собирался меня прихлопнуть. Так не все ли тебе равно, кто это сделает, ты или адепты Огненной Чаши?
— Вот же тупица! Ну как с таким безмозглым существом разговаривать?! — возмутился Азуриэль — похоже демон страдал хронической нетерпимостью к тому, что он считал глупостью. — Я всего лишь хотел завладеть твоей бренной оболочкой, чтобы… впрочем, это к делу не относится. Маги же убьют твое тело, а мне это крайне невыгодно, поскольку… хотя это также к делу не относится.
— …поскольку ты еще не потерял надежду вытеснить мою душу из её вместилища и стать полноправным её хозяином. Так я понимаю?
— Откровенно говоря, для меня это было бы наилучшим выходом из сложившейся ситуации, но я не питаю иллюзий. Как ни странно, после того, как я оказался заточенным внутри твоего сознания до меня начали доходить некоторые неочевидные и, тем не менее, объективные факты.
— И какие же, если не секрет?
— Не важно, главное, то, что ни тебе, ни мне не нужно, чтобы твоя телесная оболочка осталась на веки вечные в этом неприятном месте.
— И все-таки? Объясни непонятливому. — Глан не заметил, как втянулся в дискуссию с тем, кого по его глубокому убеждению не существовало вовсе. А может быть, томящийся где-то в глубине его сознания демон действительно снизошел до общения со смертным? — Судя по тому, что я о тебе знаю, ты — существо бессмертное и от моей гибели тебе ни холодно, ни жарко.
— Не забывай… — демон хотел наградить непонятливого собеседника каким-нибудь нелестным эпитетом, но вовремя воздержался, — человек, что моя духовная сущность не только заточена в твоем сознании, вдобавок накрепко связана с кольцом на твоем пальце. Точнее, через проклятое кольцо наши сознания вынуждены ютиться в одном теле и как это ни прискорбно констатировать, твоя личность доминирует.
— А тебе очень хотелось бы стать тут единственным хозяином. Хрен тебе, а не мое тело! Оно мне пока что и самому нужно.
— Ладно, не кипятись, — примирительно сказал Азуриэль. — Отношения между партнерами должны быть предельно честными, поэтому я и не скрывал от тебя, что хотел бы завладеть твоей телесной оболочкой, но это не означает, что я и далее стану пытаться это сделать.
— Не понял, — Глан был буквально сражен наглостью демона, — это когда же мы с тобой успели стать партнерами?
— Между прочим, — проворчал демон, — это я тебе помог выбраться из крипты. Без меня ты бы валялся там сейчас дурно пахнущей кучкой полуразложившейся плоти.
— Значит, те два бьющих из моих ладоней луча — твоя работа?
— Ну да, не оставлять же тебя в хранилище. Вот и пришлось напрячься, вытаскивая тебя оттуда.
— Ага, чтобы тут же попытаться захапать мое тельце. Благодетель, Вельхова мать! Хорошо Шуршак оказался рядом, иначе даже не знаю, что бы сейчас со мной было.
— Ладно, кто старое помянет, тому глаз вон…
— А кто забудет — не жилец, — тут же парировал юноша. — И вообще, тебя не существует, точнее, ты существуешь лишь в моем ночном сне. Примерещился ты мне, демон, поэтому от дальнейшего общения с вашей величайшей из великих задницей попрошу уволить.
— Заблуждаешься, Глан, Аз есмь объективная реальность, существующая в твоем неорганизованном сознании, поэтому хочется тебе или нет, но сотрудничать нам придется. Тебе… то есть нам грозит опасность, и мне не хочется, чтобы столь примитивное существо, склонное к принятию ошибочных решений, подвергало нашу телесную оболочку серьезному риску.
— И чего же конкретно ты боишься? — Демон оказался настолько убедительным, что юноша начал постепенно верить, что Азуриэль действительно нашел способ пробраться в его сон. — Ну помру я, ты же все равно при кольце этого самого, своего Соломона останешься.
— Не напоминай мне о том прощелыге, — грозно прорычал демон, но тут же пришел в себя и философски заметил: — Хитрожопый оказался парнишка, и если его потомкам досталась хотя бы крупица его хитрожопости, тот мир обречен томиться под игом таких же крючконосых Соломонов. Впрочем, плевать на тот задрипанный мирок, сейчас дело касается моей, то есть нашей безопасности. Да, Глан, я действительно связан с кольцом неразрывными узами, поэтому в случае твоей гибели, оно останется при тебе и проявится лишь на сороковые сутки, после того, как твоя душа навсегда покинет этот мир и отправится на очередной круг перерождения. Твое тело, разумеется, растащат дикие животные, и носитель моей сущности окажется в желудке какой-нибудь плотоядной твари, затем кольцо выйдет вместе с дерьмом наружу и смешается с грязью. Сколько оно пролежит в земле, вряд ли известно самому Создателю. Может быть, миллионы, а может, и миллиарды лет, пока в результате тектонических трансформаций материковая плита не погрузится в мантийный слой планеты и проклятое колечко наконец-то не расплавится. А теперь представь, каково это — столь долгий срок томиться в плену. Короче, как ни крути, но мы с тобой единомышленники и партнеры, если, конечно, вместо того, чтобы воплотить в жизнь свои грандиозные планы мести, ты не собираешься сложить голову в неравной битве с теми, кто скоро заявятся сюда по твою душу.
— М-м-да, — задумчиво пробормотал Охотник, — логика в твоих рассуждениях присутствует. Действительно валяться в земле без надежды, что тебя найдет какой-нибудь олух, и ты сможешь, наконец, заграбастать его телесную оболочку, перспектива незавидная. Слышь, Азуриэль, а может тебе лучше того… свести счеты с жизнью, а потом заново родиться в теле какого-нибудь симпатичного демона, или человека, на худой конец?
— Умственно ограниченный комок протоплазмы и дерьма! — все-таки не выдержал и сорвался Азуриэль. — Ну сколько можно объяснять, что Аз есмь существо высшее и бессмертное! Бессмертное!!! Твоя тупая башка! Ибо нет у меня души — чистое сознание. — И, не удержавшись от очередной шпильки в адрес недоумка, добавил: — Между прочим, отточенное как… э-э-э… клинок из льдистой стали гномьей работы.
Необъяснимо с точки зрения банальной логики, но юноша вдруг понял, что с ним действительно разговаривает самый настоящий демон. Вне всякого сомнения, сейчас Глан пребывает в собственном сновидении, более того, осознает данный факт в полной мере, чего с ним раньше не случалось никогда. Обычно во время сна он принимает все происходящее, за чистую монету и никакие странности его не удивляют. Теперь же он сидит вроде бы на реальном камне, у берега реального моря, слышит вполне реальный голос реального демона и при этом всячески пытается убедить себя в том, что все происходящее — плод его разыгравшейся фантазии. В нормальном сне такого не бывает. Отсюда сам по себе напрашивается вывод: это не обычный сон. Точнее обычный сон, в который влез вполне реальный демон. Скорее всего, иной возможности докричаться до сознания своего тюремщика у Азуриэля не было.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
