— Телль, прекрати, — раздраженно произнес он.
Демонстративно подняла руку. Нападать не хотелось, все же источник не мой, попользовалась я им и так сполна уже, а значит, следующий глоток магии может привести к обмороку, что в данный момент не лучший вариант.
— Телль, — голубые глаза мага полыхнули синим, демонстрируя готовность призвать силу белого источника, — не веди себя как ребенок.
Прищурилась, чувствуя, как ярость поднимается волнами.
— Телль, прекрати! — настойчиво повторил он.
И я призвала чужой источник повторно. Призвала на полную мощь, всю силу, все, что можно было, и…
Отпустила, осознав жуткое — источник раскрылся полностью, отдавая мне все!
Холодок ужаса прошелся по спине, руки задрожали…
И не веря в происходящее, боясь поверить, я подхватила юбку, обогнула стоящего на пути белого и бросилась в домик Люсинды.
— Аэтелль! — раздалось вслед.
Я бежала так, что черная остроконечная шляпка слетела на повороте, но мне было все равно. Промчавшись мимо собравшихся горожан, мимо появившихся солдат и офицеров, мимо подошедшего господина мэра и его сопровождающих, я сбежала вниз по дороге и, схватившись за столб, поддерживающий крышу над порогом черномагической лавки Люсинды, в ужасе уставилась на белый клочок бумаги, приклеенный к двери!
«Вернусь к обеду» — гласила записка.
В глазах потемнело…
Ноги ослабли, и, скользя ладонью по столбу, я обессиленно опустилась на дорогу, чувствуя, как слезы срываются с ресниц.
Она не вернется. Люсинда уже отрезана от источника, но еще жива… Как была жива и Мадина, когда ее отрезали от Гардэма.
Дверь тихо приоткрылась, и на порог вышел призрачный черный ворон — Хархем. Остановился, нахохлился, словно птица в дождливую погоду, прикрыл глаза.
— Куда, Хархем, куда она пошла? — едва слышно прошептала я.
Хранитель не ответил. Не мог, даже если бы и захотел; мой Дохрай исключение из правил, он способен рисовать и жестикулировать, Хархем — нет. Лишь тяжело вздохнул и спрятал голову под крыло. Я смахнула слезы и окинула взглядом всю лавку — Люсинда жива, несомненно, жива, но на пороге стоял котел, и вот на нем имелась трещина… Она жива, но ее уже начали убивать!
— Госпожа ведьма, — раздался голос мэра за моей спиной, — вам удобно?
Ничего не ответила. На это даже сил не было.
Какой-то мальчуган принес мою шляпку, робко протянул. Выдохнув «спасибо», взяла свой головной убор и уронила, не сумев удержать ослабшей рукой. Мальчонка поднял снова, поставил возле меня, сам присел на корточках рядом и испуганно спросил:
— Эту госпожу ведьму тоже убили?
— Беги к мамочке, — попросила я.
Больше сказать ничего не успела — кто-то подошел, схватил за талию, поднял и поставил на ноги.
— Стоишь? — зло спросил Арвейн.
Вырвалась молча, повернулась — толпа собралась внушительная, в глазах местных жителей отчетливо читалось сочувствие, белые маги заинтересованно оглядывали Хархема, отряд гарнизонных верховых ничего не понимал, но все на меня смотрели разъяренно, так что сразу становилось ясно, по чью душу прибыли. Не удивлена — у них в гарнизоне весьма для всех неожиданно появилось четырнадцать солдат с шакальими головами. Так что я не удивлена, а вот они, вероятно, очень даже.
И тут мой взгляд заметил пробирающегося через толпу извозчика, который, не дойдя шагов семь, громким заговорщицким шепотом сообщил:
— Госпожа ведьма, там это… там ваша расчлененная девственница в мешке, кажется, в себя приходить начала.
Арвейн, поднявший мою многострадальную шляпку, обронил ее на дорогу. Толпа затаила дыхание, гарнизонные остолбенели, у мэра вытянулось все лицо.
— Странно, — я нахмурилась, — еще с час должно было зелье действовать…
— Видать, выветрилось, — блеснул догадкой один из присутствующих местных жителей.
— Наверное, — согласилась я.
И тут нервы сдали у белого мага.
— Какая девственница, Телль? — взревел он.
— Расчлененная, — услужливо подсказали ему местные всей толпой.
Вот, сразу чувствуется и пиетет, и уважение к черной магии. Не то, что у некоторых. К слову, прискакавшие возмущаться гарнизонные сразу же передумали выражать негодование и вообще заставили лошадей сделать пару шагов назад.
Злая и суровая черная ведьма подняла свою шляпу самостоятельно, отряхнула, как могла, нахлобучила на голову и, гордо вздернув нос, жаль, не острый, направилась к двуколке. Просто нечего одержимым камышовым котам делать посреди города, еще поранят кого.
* * *
Стоило подъехать к лавке, как следом за мной подъехала телега мясника. Господин Тесак, снял шляпу в знак приветствия мне и крикнул:
— Выгружай.
И под моим удивленным взглядом Дохрай, выплывший из дому, подплыл к телеге, взял четверть туши быка, радостно оскалился мне и унес мясо в лавку.
Мне уже стало страшно представлять счет от мясника.
Но тут Дохрай выплыл вновь и передал ожидающему господину Тесаку шесть темно-зеленых пузырьков. Чуть помедлил и выдал мяснику еще и седьмой пузырек.
— Просто скажи, что это не зелье привлекательности! — прошипела злющая черная ведьма.
— Нет-нет, — заверил меня мясник с самым коварным видом, — у меня-то одни сыновья, госпожа ведьма.
Точно, как-то не подумала.
— Что тогда? — Я же не могла не спросить.
Дохрай, растянув пасть в подобие коварного оскала, обхватил щеку лапой, словно у него разом заболели все зубы.
— Зубная боль! — догадалась я. — Зелье, вызывающее зубную боль!
Дух закивал, мясник тоже кивнул, пряча пузырьки по карманам. Вот теперь моему удивлению не было предела. Глянув на изумленную меня, господин Тесак сжалился, подошел ближе и пояснил:
— Указом короля с сегодняшнего дня каждый член торговой гильдии должен продавать часть своего товара гарнизону. — Мясник скривился так, словно у него самого зубы заболели. — А цену-то офицеры устанавливают, понимаете?
Понятнее не бывает — цена, видимо, совсем бросовая, раз даже мирный торговец пошел на коварную месть.
Нет, ну была у Бриджуотера одна проблема — масса незамужних девиц. И было терпимо, и городок казался вполне тихим и мирным, а теперь этот гарнизон все портит! С другой стороны, любая черная ведьма хорошо знает — из всего можно извлечь выгоду. К слову, о выгоде:
— Господин Тесак, я так понимаю, у вас с господином цирюльником, который зубы лечит, договоренность есть?
Мясник замер, после отрицательно покачал головой.
— Так вы зелья зубной боли набрали. — Я указала на оттопыривающиеся карманы. — Соответственно, солдаты за лечением к цирюльнику побегут, за лечение платить будут, и вы имеете полное право на процент.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
