только потому, что она серьезно восприняла угрозы Айсберга. Разумеется, Лёня не будет делать резких движений по её устранению. Но терпеть человека, который в любой момент может его обвинить в убийстве Влада Валюхина, он не захочет. Значит, нужно действовать на опережение.
Лидос выяснила, что несколько студентов их университета активно участвуют в байкеровском движении. Один из них собирался поступать в аспирантуру на её кафедру. Кличка у него была Кнут.
— Почему Кнут? Увлекаетесь садо-мазо? — насмешливо спросила Лидос, с интересом рассматривая этого щуплого парня с длинными черными волосами, забранными в хвост. На узком лице респектабельные очки, жидкая бородка клинышком. При этом одет он был в серый в клетку костюм вполне буржуазного стиля.
— Нет. Собираюсь писать диссер по Кнуту Гамсуну.
— У вас второй норвежский?
— Да.
— Почему Гамсун? Сейчас как-то немодно.
— Меня больше интересуют его философские взгляды.
Помня о том, что в свое время Гамсун поддержал Гитлера, Лидос предпочла не углубляться в историю вопроса.
— В конце концов, он был лауреатом Нобелевской премии. — сказала она примирительно — А мотоциклы ваше хобби?
— Мой нерв.
— Никогда не каталась на мотоцикле.
— Хотите попробовать?
— Предложение заманчивое.
— В субботу под Волоколамском открывается байк шоу, хотите поехать?
— Это не опасно?
— Со мной нет.
И Лидос согласилась.
Глава сто двадцать шестая
Тягостная атмосфера, воцарившаяся на Больших Каменщиках, не давала Аде возможности вернуться в обычное состояние. Даня никуда не выходил, даже в магазин. Хозяйством занималась Гуля. Ада со страхом ожидала звонка от Юлия Юрьевича. Она окончательно решила, что больше никогда не согласится выполнять его приказы. Тем более, что жертва, принесённая ради освобождения Фло, оказалась бессмысленной. Напрасно Гуля утверждала со слов Кутуза, что убийство было спланировано итальянской мафией по желанию синьоры Фелиции. Ада не верила. Ели бы Юлий Юрьевич реально хотел спасти Фло, этого бы не произошло.
Устав от бессмысленных споров с подругой, Ада собрала сумку и отправилась навестить родителей. Не потому что соскучилась, просто на свете больше не было места, где бы она могла задышать полной грудью.
Глава сто двадцать седьмая
Отец сдал. Похудел, согнулся, и в движениях появилась какая-то заторможенность. При этом, как ни странно, постоянно улыбался. Ада с нежностью прижалась к нему. Борис Александрович прослезился.
— На машине-то ездишь? — спросила Ада.
— В соседском гараже стоит. Иногда выезжаю.
— Слушай, его! — звонко отозвалась Нелли Ивановна, — выезжает он. Сосед нас возит на рынок.
Нелли Ивановна в отличие от мужа выглядела живенько и моложаво. Тоже похудела, чем очень гордилась.
Сидя за обеденным столом, Ада старалась больше расспрашивать об их здоровье, чем рассказывать о своей жизни.
Борис Александрович не выдержал:
— До нас тут всякие слухи доходят. Будто тебя в Париже за наркотики арестовали.
Ада насторожилась:
— Откуда такая чушь?
Тут же вступилась Нелли Ивановна:
— Болтают что ни попадя, провинция!
— Во Францию я ездила с музыкальным коллективом. Потом осталась там работать дизайнером…
— Ты? Дизайнером? — искренне поразился отец.
— А почему нет? У неё всегда было хорошо с фантазией, — вступилась за дочь Нелли Ивановна.
— Ну, ну… — с улыбкой протянул он.
— Короче, нужно сделать здесь ремонт! — резко поменяла тему Ада.
— Какой? — не понял Борис Александрович.
— Настоящий! Евро. Поменяем окна, сделаем натяжные потолки, постелем ламинат.
— У нас дубовый паркет — не согласился он.
— Это, ж, какие деньги! — притворно ужаснулась Нелли Ивановна.
Ада по-хозяйски вышла из-за стола, осмотрелась:
— И мебель пора менять, хватит жить в совке! — ей вдруг захотелось сделать родителям что-то очень приятное. Всю доброту своей души вложить в заботу о них. Ведь больше никого на свете у неё нет. Странно, но сейчас родители стали ей намного ближе, чем раньше. Она не хотела вспоминать никакого негатива. Ничего из детства не будоражить. Теперь они на равных и она может себе позволить позаботиться о них хотя бы материально.
Глава сто двадцать восьмая
Кнут подкатил на своем байке к подъезду. Лидос оценила его прикид. В кожаной косухе, заклёпанных штанах, в шлеме и черно-белом клетчатом шарфе, он выглядел в отличие от прошлого раза довольно внушительно. Снял серебристый шлем, спросил:
— Готовы?
— Это настоящий «Харлей»?
— Купил по случаю.
Лидос уселась сзади, и они рванули в путь. По городу ехать было не страшно. Но стоило Кнуту выскочить за МКАД, как он взвинтил скорость. Лидос прилипла к его спине и от страха закрыла глаза.
Когда к Лидос вернулась уверенность, и она смогла посмотреть по сторонам, оказалось, что движутся они в тесной колонне мотоциклистов. Так домчались до Волоколамска, оглушили город ревом моторов и двинулись по трассе в сторону «поляны». Она располагалась на заброшенном военном полигоне. Там уже разогревала публику рок-группа.
Лидос с трудом слезла с мотоцикла. Ноги были ватными. Вокруг полно молодежи, хотя попадались вполне степенные мужики. Они живо реагировали на появление светской дамы. Кнут был знаком почти со всеми. Небрежно представлял:
— Лидос из универа.
Ей тут же предложили пиво. С банкой в руке она двинулась к сцене, крутя головой во все стороны.
— Кого-то ищите? — поинтересовался Кнут.
— Знаешь такого байкера с татуировкой на руке? Морда дракона, а на пальцах клыки…
— А… Это Гир. Он должен быть здесь. Знакома с ним?
— Нет, просто интересная татуировка.
— У меня на спине тоже есть! — гордо признался Кнут.
— Надеюсь, когда-нибудь увижу — улыбнулась Лидос, введя парня в краску.
Он тут же предложил:
— Пошли к палатке. Там собирается основа. Может и Гир уже подогнал.
Глава сто двадцать девятая
Идея с ремонтом полностью овладела Адой. Она позволила переключить мысли с воспоминаний о Фло на конкретные вещи. Целыми днями договаривалась с рабочими. То одни не подходили, то другие заламывали цены, то третьи не гарантировали сроки. В остальное время каталась с мамой по строительным магазинам. Борис Александрович сразу заявил, что ему и так хорошо живется, поэтому на его помощь пусть не рассчитывают.
В отделе обоев в строительном супермаркете к
