Выпроводив Кояна, он у себя дома для нас герметичные коробки для упаковки будущих патронов делает, мы с Петром за заготовки для гильз взялись. Но их быстро наделали, так как много гильз не требовалось, еще предстоит опытным путем выяснять нужные размеры оных. В тот день до самого вечера мы, не особо напрягаясь, плавили свинец и с пулелейками работали, так как самих пуль, вот их нам требовалось очень много.
* * *
Гильзы мы на следующий день делали, пока заготовки железноствола, после вымачивания их в масле, не застыли, с ними одно удовольствие работать. Ну и то, что я примерно представлял, что нам нужно, помогло ускориться. Всего четыре размера каждого вида из гильз с Петром сделали, посмотрим какие подойдут, те в дальнейшем и будем массово изготовлять.
Ну а теперь — «порох».
Некоторые из растений, семена которых я с помощью алхимического ритуала преобразовывал, имеют разные неафишируемые свойства. Как тот же железноствол: это тебе и удобрение, и листья для изготовления ткани, древесина, после замачивания в масле, многие железные изделия собой заменяет.
Это же относится и к икскацину, из него не только нежнейшую ткань делать можно. Если цветам дать «переспеть», они теряют веселенькие расцветки, темнеют и становятся темно-зелеными, практически черными. Из этих цветков тоже нить получать можно, только уже не для обычной ткани, а для прочнейших тросов или… для бронеткани. Но и это еще не все, об этом правда и в моем прошлом мире мало кому известно было, вот и здесь я буду держать в строжайшем секрете — листья икскацина не менее ценны, чем его цветы. Они служат одним из ингредиентов для получения метательного заряда или просто — «пороха». Впрочем, в дальнейшем без кавычек, для получения пороха.
Масленичные деревья дают второй ингредиент. Масло, если оно не для технических нужд, перед применением нужно обязательно отфильтровать. Для этого его требуется чуть нагреть на водяной бане, до выпадения осадка. Что интересно, масла меньше не становится, а вот легче — да, в весе оно теряет. С одного литра где-то триста грамм порошкообразного осадка получается. И он нам очень-очень нужен, и желательно как можно больше.
Ну а дальше, рецепт простой, но требует точности, иначе ничего не получится. Но для меня это все привычная работа, так как в своем родном мире я себе боеприпасы никогда не покупал, всегда собственноручно их изготавливал.
Масленый осадок тщательно промыть в горячей воде от остатков масла, после чего его высушить. Листья икскацина порубить, растереть в жижу и под пресс. Полученный сок, на зеленоватые сопли похожий, спиртом залить…
Как только это сделал, скомандовал Петру:
— Начинай счет!
— И раз, и два…
Были бы часы, было бы намного проще, но и так сойдет, там точность не до секунды важна, главное все делать в определенный промежуток времени.
Пока Петр вел счет, я, медленно помешивая, наблюдал, как «сопли» в спирту растворяются, становятся жидкими.
— Девяносто восемь, девяносто девять, и сто, и раз, и два…
Прекратив помешивать, принялся жидкость через ткань процеживать от мусора.
— Двести…
В процеженную жидкость я принялся добавлять масленный осадок, снова взявшись помешивать и наблюдая, как осадок растворяется, а зеленоватая «водичка» светлеет и в итоге бесцветной становится.
Петр, на двухстах прекратив счет, с интересом наблюдал за процессом и как только жидкость обесцветилась, взялся мне помогать. Сначала эту спиртовую смесь на водяной бане подогревать, а потом ее разливать по изготовленным Кояном деревянным ванночкам.
Управившись…
— Это порох? — недоверчиво посмотрел на меня Петр.
— Это не просто порох, а очень хороший порох, — хмыкнул я насмешливо, так как до этого не говорил ему, как тот должен был выглядеть. — Через четыре часа он застынет, как застывшая смола станет.
— А в гильзы его как?
— Снова спиртом придется разводить и заливать внутрь. Увидишь потом. Сначала приспособу одну сделаем, для этого алхимический стол нужен, а то сами руками мы бы ее не сделали, а заказывать очень уж дорого бы встало, там тонкая работа. Вот как сделаем, подберем дозировку и тогда уже оценишь качество пороха. Практически.
— Ну а сейчас тогда что делать будем?
— Снова порох делать, что же еще, — пожал я плечами. — У нас девяносто килограмм осадка есть, вот и используем его весь. Получится у нас… э-э-э, три части сока икскацина, на одну часть осадка, часть спирта испарится, часть в реакцию вступит… чуть больше четырехсот килограмм пороха где-то выйдет.
— … — Петр завис, попытался прикинуть, сколько патронов можно будет снарядить.
— Много, — улыбнувшись, ответил я на незаданный вопрос. — Еще учти, наш порох мощнее дымного, так что его и меньше требуется для снаряжения патронов. В общем, как и обещал тебе, а также братьям и деду, мы больше никогда не будем испытывать нужды в боеприпасах.
Глава 13
— Странно, закрыто, — замерев на месте, удивилась Дарья, кинувшаяся было первой открывать дверь в мастерскую к братьям. — Они же никогда не замыкались.
— Почти никогда, — поправил ее Хрисан.
— Егор сейчас наверняка волшбой занимается, — Гриша мотнул головой в сторону занавешенного изнутри мастерской окна.
Братья не только о дверях позаботились, но и чтобы в окна за их тайными занятиеми никто не подсмотрел.
Гриша с Хрисаном не успели свою догадку озвучить, как сестра, услышав о волшбе, уже скреблась в дверь:
— Петь, а Петь, открой дверь, это мы пришли.
Мало ей занятий с бабушкой, она и на Егоркины знания постоянно замахивается, прося и требуя им ее обучить. Егор и вправду кое-чему ее научил, но в основном обещался в будущем за нее взяться, сделать ее своей наследницей и хранительницей всех его знаний. В будущем — когда повзрослеет и ума наберется, полноценно сумеет оценить доставшиеся ей сокровище, а главное — сохранить их в тайне для будущих поколений одаренных Овичей.
— Петя, — расплылась в улыбке Дарья, когда младший брат, услышав ее, отомкнул и приоткрыл дверь. Но вот ее попытку проскочить внутрь, он пресек на корню, заступив дорогу. — Входите тихо, Егора не отвлекайте, — это его высказывание в первую очередь к сестре относилось. — У него сейчас очень тяжелая и тонкая работа, если запорите ее ему…
Договаривать, что тогда будет, не требовалось, Егор хоть и почти их одногодка, но вот когда он недоволен… нет, он не ругался, вообще никогда на родичей всерьез голос не повышал, но лучше бы отругал. В такие моменты он будто враз резко взрослел и на виноватого смотрел уже не просто брат, а взрослый и страшный. Тогда братья затихали, как нашкодившие кутята, сестры же, хоть им он таким всего один раз показался, потом в истерике зашлись, долго их успокаивать пришлось, и виноватых, и нет. Так что, вызвать недовольство брата, настоящее, а не показное недовольство, боялись все.
Вняв предупреждению, Дарья, Хрисан и Гриша чуть ли не на цыпочках в мастерскую просочились, Петр же, окинув взглядом окрестности, поспешил снова изнутри на засов дверь закрыть.
В мастерской и вправду творилась волшба, месяц они не видели братьев, и вот, в тайной комнате за печкой, куда Егор никого постороннего не пускал, появилась новинка — большой и массивный стол на ножках из цельных бревен посреди помещения стоял. У этого стола их старший брат замер, положив ладони на какие-то светящиеся изумрудным цветом символы. Он вроде и неподвижно стоял, но вот на столе что-то непонятное остальным происходило: в разных круглых углублениях находилось толченое стекло, рубленная медь, олово, свинец — это то, что они опознали, но углублений было больше и там еще какие-то порошки и камешки насыпаны были. И все это шевелилось, медленно оседая, как будто таяло. В круглых углублениях таяло, зато в большом и квадратном прирастало. Там сама собой росла пластина…
— Ай, — вскрикнула от испуга Дарья, тут же зажав руками рот, когда пластина, прекратив рост, со звонким звуком лопнувшего стекла распалась на множество маленьких квадратиков.
