к эмиру Мухаммаду, когда он был в Мариде?» Но он не увидел от него зла и пользовался с его стороны благосклонностью и предпочтением. Он был одним из четырех лиц, вхожих к эмиру Мухаммаду — да помилует его Аллах! — когда тот нуждался в свидетельстве и ему требовалось спросить мнения по вопросам права.
Второе. Когда Сулайман был уволен с поста судьи Мариды, юн пришел к воротам дворца в Кордове и написал эмиру Мухаммаду — да помилует его Аллах: «В моих руках находятся деньги, которые скопились от моего жалованья. Мне необходимо вернуть их в казну. А они, как я их сам подсчитал, — за пятничные дни, за время, потраченное на посторонние дела /c. 128/, и за время, когда мне надлежало исполнять судейские обязанности, а я не исполнял». И пришел ему ответ от эмира: «Это тебе в подарок от нас». Но он отказывался принять деньги до тех пор, пока их у него не забрали[466].
Что касается первого случая, то он знаменит, общеизвестен среди простых и знатных. Что же касается второго случая, то мне сообщил о нем Фарадж б. Салама ал-Балави со ссылкой на Мухаммада б. 'Умара б. Лубабу.
Говорит Мухаммад: до меня дошло, что Сулайман б. Асвад был наделен знанием литературы и нередко слагал стихи, в которых обращался к халифам и знатным друзьям.
Говорит Халид б. Са'д: Валид б. Ибрахим б. Лабиб сообщил мне: Сулайман б. Сулайман б. Асвад сообщил мне: я присутствовал у моего зятя Сулаймана б. Асвада, когда он уже занял должность судьи, а 'Амр б. 'Абдаллах был уволен. Они оба сошлись в этот час в соборной мечети и одновременно вышли — исполняющий должность и уволенный. Когда они подошли к Баб ал-'Аттарин[467] и вышли за пределы ал-мадины, пути их разошлись. Все люди предпочли пойти с Сулайманом б. Ас-вадом, а 'Амр б. 'Абдаллах пошел домой один, и не было с ним никого. И был он дал этого судьей в Баго[468][469],
Продолжает Сулайм[470]: я решил было пойти вместе с 'Амром б. 'Абдаллахом, ибо я усовестился и поразился вероломству людей и их неверности. Но меня удержала от этого лишь боязнь, что мой зять Сулайман б. Асвад укорит меня.
/с. 129/ Говорит [Халид б. Са'д][471]: мне сообщил один из наших друзей-ученых со ссылкой на Йахйу б. Закарийа', а он был из числа видных учеников Мухаммада б. Ваддаха: в пятничный день у одного визиря Сулайману б. Асваду подали еду. Визирь попросил его поесть. Но судья удержал его, оправдавшись тем, что постится. Тогда визирь велел принести ему галийу[472], чтобы он смог умаститься ею. Но он отказался и от этого, сказав: «Сегодня ведь пятница. Необходимо совершать омовение в этот день, а это благоухание ведет к уничтожению и гибели». И визирь воздержался от того, о чем хотел распорядиться для него. Выйдя от него, Сулайман б. Асвад сказал одному из своих собратьев: «Я испытывал бы отвращение, клянусь Аллахам, выступая сегодня проповедником и увещевателем мусульман и в то же время источая аромат, в котором заключено то, что известно».
Говорит Мухаммад: мне сообщили некоторые ученые: Сулайман б. Асвад был мужественным, твердым, имел предубеждение против придворной челяди и мало угождал тем, кто терся около халифа из числа его знатных особ и великих его визирей.
Один рассказчик мне передал: Хашим б. 'Абд ал-'Азиз рассказывал: судья Сулайман б. Асвад написал эмиру письмо. В нем он дал понять, что меня следует казнить, Умаййу б, 'Ису[473] — уволить [с поста управляющего] ал-мадиной, а Ибн Аби Аййуба ал-Кураши посадить в темницу. Смысл этого письма заключен в словах, с которыми он обратился к эмиру: «Ибн Аби Аййуб вышел средь бела дня с обнаженным мечом /с. 130/, ранил им человека и напугал других. А за ним уже числились поступки подобного рода. Я писал о них сахиб ал-мадина, но он не помешал ему творить зло и не наказал его своей рукой. А еще до этого что я писал ему про 'Убайдалла-ха б. 'Абд ал-'Азиза[474], когда выявились его разбойные действия и злодейство?! Но он пренебрег этим, пока тот не натворил то, о чем известно, и эмир был вынужден поступить с ним так, как известно». И он напомнил эмиру — да помилует его Аллах! — историю-брата Хашима, которая, как известно, нанесла урон чести самого Хашима и вызвала его осуждение, дал показания о несостоятельности сахиб ал-мадина Умаййи и рассказал о поступке Ибн Аби Аййуба ал-Кураши. Тогда эмир приказал подвергнуть его заключению.
Говорит Мухаммад: мне рассказывали, что Хашим б. 'Абд ал-'Азиз строил козни против Сулаймана б. Асвада и старался провести его в деле о наследстве Кумиса б. Антунйана[475][476] Но судья не решил дела в его пользу, против Кумиса, как он желал. Дело в том, что Хашим б. 'Абд ал-'Азиз пользовался благорасположением эмира — да помилует его Аллах! Он нес на себе тяготы халифата, свободно осуществлял различного вида надзор и контроль и сосредоточил в своих руках дела управления. Договоры утверждались лишь при его прямом участии, и решения эмир принимал только при его посредстве. Не было ему равного и не знал он себе соперника. Когда появился Кумис б. Антунйан и показал свою превосходную образованность, принял на себя управление государственной канцелярией, оказался в состоянии исполнять трудные обязанности, проявил умение адресовать свое слово [по всем правилам], приобрел известность, выступил соперником в делах и стал тайно нащупывать путь наверх, то он (Хашим) не пожелал, чтобы следовали не за ним, а за кем-либо другим и подчинялись бы кому-либо, кроме него. /с. 131/ Сердце Хашима озаботилось им, стал таить он от него свои намерения и обратил свою мысль во вред и зло ему. Когда Кумис почувствовал это, он решил быть настороже и держаться осмотрительно. О его осторожности и осмотрительности дошло следующее: Мухаммад б. Йусуф б. Матрух 'был ему товарищем и особо близким другом. Постучался он к нему ночью. Кумис вышел к нему и заговорил с ним из-за двери. Тот попросил его: «Открой!» Кумис сказал: «Не открою, клянусь Аллахом! Но скажи, что тебе нужно?» Мухаммад б. Йусуф ответил ему: «Это такое дело, о котором не говорят за дверью». Кумис сказал ему: «Отложи его до утра». Мухаммад б. Йусуф ушел от него опечаленным, так как тот поставил его в такое положение, и
