новообращенных господь послал такое возмездие на прочие языческие народы. Руссин же, вернувшись в замок Беверин, отверз уста свои и сказал так: "Дети детей моих будут рассказывать своим детям в третьем и четвертом поколении о том, что сделано Руссином при истреблении жителей Саккалы".
Узнав об этом, Германн, судья ливов, весьма негодовал на лэттов за то, что они вновь и вновь начинают войны с эстами, послал созвать всех старейшин ливов и лэттов и обсудил дело с ними и с тевтонами. Так как тевтонское население в стране было еще малочисленно и редко, решено было всеми вести с эстами переговоры о мире до прибытия господина епископа, который был в Тевтонии для набора пилигримов к следующему году. Это решение понравилось и эстам. Они согласились на мир, так как после истребления лучших своих людей стали очень бояться лэттов. Хотя споры еще не кончились, заключено было нечто в роде перемирия сроком на один год.
Одиннадцатый год епископства Альберта
(XIII) (Шестой приезд епископа в Ливонию, 1209) На одиннадцатый год своего посвящения вернулся епископ Альберт из Тевтонии в сопутствии большого числа пилигримов. Среди них были: Рудольф из Иерихо, Вольтер из Гамерслевэ{111} и множество других знатных людей, рыцарей, клириков и всякого народа; все они, не побоявшись опасностей морского плавания, прибыли в Ливонию.
(Занятие Кукенойса рижанами) Посоветовавшись с ними, епископ созвал всех давно обращенных ливов и лэттов и напомнил им о злодействе, совершенном в прошлом году против него и его людей королем Вячко (Vesceka): рыцарей и дружину епископа, которые по просьбе короля с большими издержками были посланы в помощь ему против литовцев, он умертвил с безмерным коварством.
После этого епископ со всеми пилигримами и своим войском отправился в Кукенойс и, найдя самую гору покинутой, но, по нечистоплотности прежних жителей, кишащей червями и змеями, велел и поручил очистить ее наново и укрепить прочным валом. Он построил там весьма крепкий замок, оставил в нем для охраны рыцарей и балистариев со своей дружиной и, затратив большие средства, велел самым тщательным образом беречься, чтобы не быть снова обманутыми какой-нибудь хитростью литовцев или лживым коварством русских{112}. Вышеупомянутому Рудольфу из Иерихо он уступил половину замка, а братьям рыцарям — их третью часть{113}. Оставив их там и обо всем распорядившись, епископ вернулся в Ригу. Лэтты, которые между тем ходили двумя отрядами в Литву, кое-кого убили, кое-кого взяли в плен, вернулись к нашим в Кукенойс и вместе с епископом и его людьми возвратились домой.
2. (Убийство Викбертом магистра Венно) Был в то время в числе братьев-рыцарей некто Викберт{114}. Его сердце более склонно было к любви мира сего, чем к монашеской дисциплине, и среди братьев он вечно сеял много раздоров. Чуждаясь общения святой жизни и презирая рыцарство христово, он пришел к священнику в Идумее и сказал, что хочет подождать там прибытия епископа и готов всецело епископу повиноваться. Братья же рыцари — Бертольд из Вендена с некоторыми другими братьями и слугами преследовали его, как беглеца, взяли в Идумее, отвели в Венден и бросили в тюрьму. Когда тот услышал о прибытии епископа, он стал просить освободить его и позволить вернуться в Ригу, обещая повиноваться епископу и братьям. Братья обрадовались и, надеясь, что после вражды и неприятностей, вновь, как блудного сына, обретут своего брата, с честью отпустили его в Ригу и восстановили в общественных правах. Он однако лишь недолго оставался в среде братьев, подобно Иуде или волку среди овец, едва скрывая лживость своего раскаяния и выжидая удобного дня, чтобы насытить злобу своего сердца. И случилось так: в один праздничный день, когда прочие братья с другими людьми пошли в монастырь, он между тем, пригласив к себе магистра рыцарей и священника их Иоанна, под предлогом сообщения им своей тайны, наверху в своем доме нанес вдруг секирой, которую по обыкновению всегда носил с собой, удар в голову магистру и тут же вместе с ним обезглавил и умертвил священника. Об этом стало известно другим братьям; они настигли его в капелле, куда он бежал из дома, схватили и, осудив гражданским судом, по заслугам предали жестокой смерти. Похоронив с великим горем своего верного и благочестивого магистра Венно со священником, поставили на его место не менее благочестивого, ласкового и полного всяких достоинств Волквина. С тех пор он и в присутствии и в отсутствии епископа предводительствовал и правил войском во всех походах, с радостью бился в битвах господних и не раз ходил к окрестным язычникам. И помогали ему все братья его, а помощь и победа господа всегда были с ними{115}.
3. Со смертью в том же году Эггельберта, настоятеля церкви святой Марии, епископ взял из Схедской обители{116} Иоанна, человека кроткого, сдержанного и осмотрительного во всех своих действиях, поставил его на место брата своего, достопочтенного настоятеля, и поручил его управлению церковь святой Марии. Так как этот Иоанн, принадлежа к уставу и ордену св. Августина, носил белую одежду, справедливо обозначающую чистоту{117}, то епископ утвердил для всех эту одежду, заменив черные платья и капюшоны каноников той же церкви белыми. Так как еще не исчезла и внутри и вне города боязнь язычников, эта обитель помещалась в пределах первого города, в церкви, первоначально построенной; после пожара этой церкви и города{118}, стали строить церковь св. Марии у Двины вне городских стен и там поселились.
Пилигримы же этого года готовы были послушно участвовать в работах по надстройке стены и в других, где могли служить богу{119}.
4. (Поход рижан на Герцикэ) Так как близились осенние дни, епископ неизменно озабоченный развитием и защитой ливонской церкви, собрал на совет разумнейших из своих и внимательно обсудил с ними, каким образом избавить молодую церковь от козней литовцев и русских. Вспомнив все зло, причиненное королем Герцикэ, вместе с литовцами, городу Риге, ливам и лэттам, решили итти войной против врагов рода христианского. Ибо король Всеволод (Vissewalde) из Герцикэ всегда был врагом христианского рода, а более всего латинян. Он был женат на дочери одного из наиболее могущественных литовцев{120} и, будучи, как зять его, для них почти своим, связанный с ними сверх того и дружбой, часто предводительствовап их войсками облегчал им переправу через Двину и снабжал их съестными припасами, шли ли они на Руссию, Ливонию или Эстонию. Власть литовская до такой степени
