В каком таком дальнейшем и каких именно недоразумения я благоразумно решила не уточнять и просто кивнула, говоря, что всё поняла и готова слушать дальше.
Раэр тоже кивнул, оценив покорность, и продолжил:
— Во-вторых, эту свою штуку, — тут у него предательски дёрнулась щека и взгляд стал каким-то совсем не сдержанным, а очень даже убийств жаждущим, и дальше он проговорил с ощутимым негодование, недовольством и даже яростью, вызванной, видимо, именно сравнением его достоинства со «штукой», — я всем подряд не показываю. Я её вообще предпочитаю не показывать, а несколько иначе использовать!
— Ой, даже знать не хочу! — Тут же воскликнула я, скривилась и отвернулась.
— А придётся! — Прозвучало практически взбешённо. — Уж поверь, после такого тебе придётся не только узнать, но и опробовать её… в полном объёме!
Осторожненько скосив на него взгляд, я с лёгким таким испугом уточнила:
— Это угроза?
Все мои подозрения подтвердили убийственным:
— Констатация факта.
Я посидела, старательно подумала и пришла к выводу, что лучше сейчас ничего не говорить, пока мы не перешли от простых угроз к их исполнению.
Йэхар даже если моё молчание и оценил, то вида не подал. Нет, он продолжил сидеть с крайне злым выражением лица и нехорошо сверкающими чёрными глазами, серебряный вертикальный зрачок в которых тоже сверкал, завораживающе, но жутко.
— А в-третьих будет? — Не выдержав долгого молчания, осторожно поинтересовалась я.
— Подожди, я формулирую культурную версию, — вежливо попросил Дэмис.
Вежливость удивила, внезапная смена настроения тоже, но:
— А, — понятливо выдала я и замолчала, позволяя ему, собственно, формулировать.
В итоге дождалась усталого вздоха и такого же усталого:
— В-третьих, Ада, у девушек при виде «этой штуки» желание терять девственность не пропадает, а наоборот увеличивается.
И раньше, чем я успела как-либо это прокомментировать, Йэхар вдруг стал собранным и сосредоточенным и произнес:
— Я отвечу на три твоих вопроса, Ада. К несчастью, на большее нет времени.
И он поднялся, лишь подчеркнув, что времени действительно не было.
У меня в голове крутилось множество вопросов и тем, на которые обязательно нужно поговорить, и выделить из всего этого потока лишь три вопроса оказалось очень сложно, но я всё же честно попыталась.
— Оркоми сказал, что его не устраивает текущее положение женщин, но он ничего не меняет. Почему? — Подбирая слова, задала я первый из вопросов и вопросительно посмотрела на Йэхара.
Устало вздохнув, он потёр лоб, коснулся взглядом нашего столика и снова посмотрел на меня.
— Потому что не может, — дал он максимально лаконичный ответ.
Я поняла, что ничего не понимаю…
— Почему правитель не может изменить законы своего государства? — Нахмурилась я.
Мой король, да и все остальные короли тоже, как правители независимых государств, могли и активно меняли законодательство по своему усмотрению. В каждом королевстве помимо монарха существует ещё и совет министров, но вся их власть лишь советами и ограничивается — они говорят, на этом всё. Король сам решает, слушать их или в шею гнать.
— Это сложно объяснить, Ада. — Честно признался Дэмис.
В очередной раз тяжело вздохнув, он задумался и попытался объяснить максимально сжато и понятно:
— Айэр Оркоми сильнейший, именно поэтому он занимает положение правителя, но на данный момент он не полностью вошёл в права. В его владении не вся сила, полагающаяся правителям. Одним из этапов её получения является его брак, брак с невестой из вашего мира укрепит его положение ещё и с вашей стороны. После свадьбы он станет в разы сильнее, за его спиной будет целый мир, ваш мир, Ада, и с этой силой всем остальным придётся считаться, хотят они того или нет. Проблема в том, что для всех очевидны перемены, которые принесёт полное воцарение Оркоми, и среди понимающих находятся те… скажем так, кого это не особенно радует. Айкихиры в числе недовольных.
И я поняла! Я со всей очевидностью поняла, что, расскажи они нам об этом раньше, лет так на семнадцать раньше, всего этого можно было бы избежать. Всех этих смертей, всех этих потерь, всей этой ненависти, которой пропитался мой народ по отношению к айэрам.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Не понимала я другого:
— Если это так важно для Оркоми, почему он просто не жениться на Лиззи прямо сейчас? Почему сразу не женился ни на одной из всех предыдущих принцесс?
— Это два вопроса, Ада, — скорбно глянул на меня Дэмис, поджал губы, но всё же с грустью в голосе ответил: — Вся проблема в традициях.
— Не понимаю, — была вынуждена признать.
Это фактически даже вопросом не было, но Дэмис всё равно любезно попытался объяснить:
— Традиции прописаны на законодательном уровне, если Оркоми начнёт менять или убирать их сейчас, у его врагов появится отличный повод открыто заявить о своём недовольстве и выступить против правителя, не боясь, что их обвинят в измене и субъективных решениях. И они победят, понимаешь?
Чувствуя, как дрожу всем телом, я приоткрыла губы и с дрожью в голосе прошептала:
— И кто будет вместо Оркоми? Ты?
Дэмис отрицательно покачал головой, спокойно глядя в мои глаза.
Его ответ поразил убийственным безразличием:
— Получить титул правителя может только айэр. Я — раэр, в грубом переводе на понятный тебе язык: правитель армии. Видишь разницу? — Я судорожно кивнула, Йэхар продолжил: — В случае смерти Оркоми его место займёт сильнейший айэр, на данный момент это вождь айкихиров. Он победит трёх других сильнейших противников, возьмёт Лиззи в жёны, потому что не идиот, заручится поддержкой твоего мира, вступит в полную силу правителя и, скорее всего, устроит гражданскую войну.
Я потрясённо молчала, оценивая перспективы, Дэмис облокотился руками на спинку своего стула, задумчиво побарабанил по нему пальцами и негромко добавил:
— В случае такого развития событий для меня найдётся парочка государственных измен, тебя, думаю, тоже сочтут угрозой и попытаются вернуть домой, но когда станет известно о твоём статусе телохранителя Элизабет Райви…
Он замолчал, выразительно глядя на меня, а я, не будь дурой, и без его слов поняла, что меня попытаются убить.
Радовало лишь, что всё это возможно в случае смерти айэра Оркоми, а если верить словам Дэмиса, без серьёзного просчёта со стороны правителя против него никто не пойдёт, так что можно выдохнуть спокойно.
Пока что.
— И сколько времени потребуется на соблюдение всех традиций?
Спросила и замерла в ожидании ответа, уже точно зная, что он мне не понравится совершенно.
Нужно отдать Йэхару должное, он не стал отмалчиваться или приукрашивать, он просто прямо сказал:
— Три месяца, мы постараемся уложиться в три недели.
Я очень медленно качнула головой, говоря, что услышала его и поняла.
Мои мысли в это время кружились в самых разных направлениях. Я быстро и чётко оценивала свои возможности, расставляла приоритеты, просчитывала варианты. По всему выходило, что нас ждёт как минимум три недели серьёзной работы и повышенной опасности. Три недели, в которые придётся охранять Лиззи особенно тщательно.
А после… нужно убедиться в том, что айэр Оркоми намерен изменить законодательство. Если он не собирается этого делать — придётся заставить. И это уже проблематично, если учесть, что он уже сейчас значительно превосходит меня в силе, а уж когда полностью войдёт в должность правителя, то и вовсе неубиваемым станет… хотя, если так подумать, я пробовала только физические атаки, нельзя забывать про яды и несчастные случае. Да, если надо, я и последнее подстроить могу.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Но обо всём по порядку, а сейчас у нас на повестке дня безопасность Лиззи.
И я спросила то, что должна была спросить:
— Как я могу помочь?
Мне подарили снисходительный взгляд, насмешливо улыбнулись, молча развернулись и пошли к двери, ведущей прочь с крыши. Словом, мне наглядно продемонстрировали, что единственная помощь, которой от меня хотят — стоять в сторонке и не мешать.
