— У меня нет никаких планов на это утро, — вдруг ворвался в ее мысли Гай. — Хочешь, отвезу тебя в Пинвич?
Она смотрела на сводного брата, удрученная как никогда, и понимала, что просто не готова к стычке, которой не миновать, если она скажет, что не вернется туда. Проклятый Макс Дзапелли!
Она все проклинала человека, которого любила, не пыталась выбросить его из головы вместе с его подлостью, все билась над какими-то расчетами, когда в три часа тридцать пять минут — она была одна в отделе — ей пришлось оторваться от цифр и снять трубку настойчиво звонившего внутреннего телефона.
— Да! — сказала она резче, чем хотела, — и чуть не упала со стула от изумления.
— В мой кабинет, мисс Толбот! Немедленно! — проскрежетал голос, который она узнала бы из тысячи, и трубка замолчала.
Ошеломленная, не веря в происходящее, Элин смотрела на телефон. Может быть, ей померещилось? Но этого не могло быть — трубка все еще у нее в руке. И вдруг все у нее внутри возликовало.
Макс здесь! Он здесь, в Пинвиче! В этом самом здании! Он должен сейчас быть в Риме. Но он не в Риме — он прилетел сюда!
ГЛАВА ДЕВЯТАЯ
Макс здесь… рядом, в Пинвиче! Он хочет видеть ее. Вот сейчас ждет ее прихода! Ждет, чтобы она пришла в его кабинет!
Несколько минут Элин пребывала в полнейшем замешательстве, и эти несколько минут, пока она пыталась взять себя в руки, показались ей вечностью. Не пойду! — пронеслось у нее в голове, и она поискала глазами лежавшую на своем обычном месте сумку, решив, что лучше всего будет немедленно отправиться домой.
Она уже схватила сумку, готовая бежать, но две вещи остановили ее. Страсти Господни — Гай! Что будет с Гаем, когда она вернется домой раньше обычного и скажет, что все-таки ушла с работы? Хотя на самом деле собиралась не уходить, а бежать отсюда. Вот-вот, не довольно ли с нее побегов?
Элин села — она и не заметила, как вскочила. Стоит ли бежать только оттого, что Макс захотел увидеть ее? И, кстати, зачем это ему понадобилось? Что он может сказать ей такого, что заинтересовало бы ее?
Вдруг при мысли о том, что, возможно, он хочет сам выгнать ее, как выгнал Хью Баррелла, Элин почувствовала так необходимую ей собранность. Пусть попробует, вскипела Элин, и тогда, невзирая на Гая, она скажет, что он может сделать со своей работой!
Собранность и злость были с ней как раз до того момента, когда она подошла к двери кабинета.
— Войдите, — донесся знакомый голос в ответ на стук — и Элин почувствовала слабость в коленях.
Она расправила плечи, вздохнула, успокаиваясь, и взялась за дверную ручку. В душе она может трепетать как осиновый лист, но никто, кроме нее, этого не узнает.
Едва Элин вошла в кабинет Макса, как ее захлестнула неожиданная волна нежности. Высокий, статный, он стоял у дивана и, не улыбаясь, смотрел на дверь. Как же он дорог ей! Элин закрыла дверь и приложила все силы, чтобы подавить чувства, стремившиеся взять над ней верх.
— Вы хотели видеть меня, мистер Дзапелли? — спросила она.
Мистер Дзапелли?.. И это она говорит человеку, который нежно обнимал ее в прошлую субботу? Человеку, который так нежно и страстно целовал ее? И, добавила страдавшая часть души, который подло обошелся с ней?
Она поймала его проницательный взгляд и поняла, что ее официальный тон не произвел на него никакого впечатления. Но она боролась за существование, и ей сейчас было наплевать, как он реагировал на ее тон. Она хотела, чтобы этот разговор поскорее закончился, хотела уйти.
— Садись! — кратко приказал он, бросив взгляд на ее элегантный зеленый костюм и белую крахмальную блузку. — Не там! — прорычал он, когда она направилась к стулу с высокой спинкой, стоявшему у стола, и указал на одно из кресел.
Элин пожала плечами. Он ее начальник… пока что. Глядя в сторону, она подошла к креслу, села, а когда подняла голову, обнаружила, что он обошел диван и тоже сел.
Девушка не торопясь, картинно положила ногу на ногу и постаралась принять непринужденный вид. Но нервы едва выдерживали его молчание, его тяжелый, изучающий взгляд — такой долгий, что ей показалось, как ни смешна была эта мысль, что он тоже нервничал и не знал, с чего начать.
Впрочем, будто для того, чтобы рассеять ее подозрения, уже мгновение спустя Макс потер подбородок и холодно поинтересовался:
— Почему ты с такой поспешностью покинула Италию, Элин?
Она предпочла бы не слышать это «Элин». Лучше бы он называл ее «мисс Толбот» на протяжении всего разговора. Одно только имя «Элин», произносимое его обольстительным от природы голосом, сводило на нет все ее старания быть собранной. Знай она заранее, что ей предстоит этот разговор, она бы порепетировала. Но Элин и в голову не приходило, что Макс может приехать в Англию. Ему следовало быть в Риме.
— Я решила уволиться из фирмы, — заявила она, будто бросаясь в воду. — И посчитала, что незачем компании тратить деньги, то есть незачем Тино продолжать мое обучение, если я собираюсь уходить.
— Угу, — отреагировал Макс, поглаживая в задумчивости свой мужественный подбородок. — Очень благородно с твоей стороны. — (Она чуть расслабилась. Боже, он проглотил это!) — Пусть, — продолжал он, пронизывая ее темным взглядом, — и не совсем честно.
— Что ты хочешь сказать? — вспыхнула она, едва удерживаясь от паники, и поняла, что в присутствии этого мужчины расслабляться нельзя ни на мгновение.
Он выразительно повел плечом, но взгляд его оставался неподвижным.
— Я хочу сказать, — ответил он, — что ты солгала Фелиции Рокке, объяснив, что хочешь только перевода обратно в Англию. Или ты лжешь мне сейчас? — (Господи, пронеслось у нее в голове, он слишком умен!) — Почему, Элин, хотелось бы знать, ты сочла необходимым солгать мне?
Нервы ее были взвинчены до предела, и горячие слова оправдания были готовы сорваться с губ. И вдруг Элин замерла. Проклятие! Кем, черт возьми, он себя считает, загоняя ее в угол после того, как сам лгал ей!
— Могу я задать тебе тот же вопрос? — парировала она, упрямо вскинув подбородок.
Все равно она увольняется. Ну и пусть выгонит ее за дерзость. Он увидит, как мало это для нее значит! На мгновение ей показалось, что она сбила его с толку, но вот Макс кивнул и холодно ответил:
— Я объясню, когда придет время, почему делал вид, что повредил ногу там, на горе.
Какие нервы нужно иметь, чтобы говорить об этом с подобной невозмутимостью! Но Элин не хотела вспоминать о тех двадцати четырех часах, которые они вместе провели в Доломитах, и упорно — разве что внутри у нее все переворачивалось — придерживалась избранной линии.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
