Через два дня пребывания в больнице меня наконец-то выписывают, выдав с собой несколько листов назначений и рекомендаций. Лера в сопровождении охраны отвозит меня домой и уезжает к себе. Договариваемся, что ко мне несколько раз в день будет заходить Вера Александровна, которая уже вернулась из санатория. И в моем полном распоряжении находится круглосуточная охрана в машине во дворе.
Работать мне еще запрещено, и я неукоснительно выполняю это требование врача. Но не зря говорят, что дома и стены помогают. А еще мне помогают ежедневные разговоры с бабушкой, ее уже перевели в обычную палату. И чувствую я себя гораздо лучше. И с нетерпением жду новостей по нашему делу от Вадима. Он каждый день звонит и интересуется моим самочувствием, но пока не приезжает, ссылаясь на занятость.
Зато ко мне приходит следователь, с которым мы долго и обстоятельно беседуем. Он задает много вопросов об отношениях с Ладой Андреевной, причинах моего отъезда в санаторий и событиях, предшествующих ДТП. Из его реплик я делаю вывод, что ведутся активные поиски и опросы свидетелей происшествия. Однако есть определенные сложности с идентификацией толкнувшей меня женщины, одетой в бесформенную одежду и бейсболку с длинным козырьком и использовавшей парик и большие солнцезащитные очки. Но следователь успокаивает меня, что в его практике это не самый сложный случай, и виновный обязательно понесет наказание.
Пятьдесят восьмая глава
… И виновный обязательно понесет наказание.
И с одним из них случится это очень быстро. Буквально на следующий день.
Утром, когда я после легкого завтрака наслаждаюсь любимым зеленым чаем с жасмином, мой телефон радостно подает сигнал о пополнении банковской карты. Поступление неожиданно большой суммы меня очень удивляет. А еще сильнее меня удивляет имя отправителя - Владислав Андреевич И., мой несостоявшийся работодатель из компании, занимающейся поставками импортных стройматериалов для ремонта. Что же такое случилось? Небеса разверзлись? Мир сошел с ума? Но додумать свои мысли на эту тему я не успеваю, потому что звонит телефон.
- Доброе утро! Юлия Эдуардовна? - интересуется незнакомый приятный женский голос.
- Здравствуйте! Слушаю Вас, - отвечаю очень настороженно, мало ли кто это.
- Юлия Эдуардовна, я звоню по поручению Владислава Андреевича. Вы у нас не были оформлены официально, но за короткий срок выполнили большой объем важной работы. Владислав Андреевич дал указание заплатить Вам за фактически отработанное время и компенсировать моральный ущерб за задержку и то недоразумение... - да, нежданно-негаданно называется. Ничего не предвещало, и вдруг… - Деньги мы уже перечислили на Вашу карту.
- Владислав Андреевич очень щедр. У меня нет слов… - даже не знаю, как можно прокомментировать случившееся. - Не ожидала от него…
- Юлия Эдуардовна, если бы вы нас сразу предупредили, что Ваши интересы представляет Владимир Кириллович… Такая ситуация изначально бы не возникла, - вовремя закрываю рот, чтобы не задать вопрос своей собеседнице, о ком идет речь. Ведь если это мой представитель, я априори должна его знать. - Мы надеемся, что теперь все разногласия урегулированы, и у Вас нет никаких претензий к Владиславу Андреевичу. Подтвердите это, пожалуйста, Владимиру Кирилловичу.
- Хорошо, - дело остается за малым, выяснить, кто такой этот Владимир Кириллович. - Спасибо Вам. Всего доброго!
Почему-то мне кажется, что пролить свет на эту историю может Вадим. И после завершения разговора со своей собеседницей я сразу набираю его номер.
- Вадим, привет! Мне нужна твоя помощь, - как у нас с ним уже сложилось в телефонном общении, сразу перехожу к делу. - Мне перечислил деньги за работу Владислав Андреевич. Этого, якобы, добился мой представитель Владимир Кириллович. Кто это такой? Ты его знаешь?
- Знаю, - Вадим хмыкает и продолжает веселым голосом. - Это отец Кирилла Владимировича. Знаешь такого?
Я на минуту зависаю. Кстати, имею на это полное право, у меня сотрясение головного мозга.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
- Позднякова? - после паузы все же уточняю у него.
- Ага, Позднякова, - соглашается со мной. - Я же тебе сказал в больнице, что Кирилл подключил тяжелую артиллерию. То есть Владимира Кирилловича. Он сначала сам начал разбираться с твоим несостоявшимся начальником, но срочная командировка в Томск и твое ДТП спутали нам все планы… Вот Кирилл и попросил отца нам помочь…
Вадим так спокойно об этом говорит. А я вспоминаю наш разговор с Кириллом про сложные взаимоотношения с его отцом, как четырнадцатилетним подростком он вычеркнул его из жизни и не общался с ним больше двенадцати лет. И ведь Кирилл был категорически против их совместной работы. Почему же он передумал?
- И вы теперь работаете вместе с Владимиром Кирилловичем?
- Мы с ним или он с нами… Юль, у него опыта, связей и возможностей пока еще больше, чем у нас, - честно признается Вадим. - Мы с ним по твоему делу так продвинулись… Там, где мы бы неделями ждали результатов, он все решил за несколько дней.
- Понятно... Но все равно удивительно, что Кирилл это сделал. Обратился к отцу за помощью, - сама не понимаю, как озвучиваю свои мысли вслух.
- Юль, вообще-то речь в тот момент шла о твоей жизни… А его не было в городе. Поэтому Кирилл еще и не то бы сделал… - не уверена, что Вадим прав. Будем считать, что это его личное мнение.
И если Кирилл Владимирович так волнуется о моей жизни, почему он ни разу не позвонил мне за эти четыре с половиной дня, прошедшие после нашей последней встречи?
Пятьдесят девятая глава
… почему он ни разу не позвонил мне за эти четыре с половиной дня, прошедшие после нашей последней встречи?
Но я хорошо помню о надежде, которую нужно убить. Поэтому даже слова Вадима не могут изменить мой настрой. Принудительно заставляю себя не думать про отсутствие звонков и ежедневных разговоров с Кириллом, сознательно перевожу мысли на что-то другое. К сожалению, это не всегда успешно получается.
Периодически моя голова напоминает переспевший арбуз, который вот-вот под собственной тяжестью, с треском и хрустом, развалится на две половинки, так сильно она болит. А если к этому добавить практически постоянную ноющую боль в сломанных ребрах, запрет на книги и телевизор, ограничение на пользование телефоном, понятно, что мое состояние и настроение оставляют желать лучшего большую часть дня. Конечно, очень помогают лекарства, и я боюсь даже думать, что было бы со мной без них. А еще иногда на меня накатывает такая жалость к себе, что хочется плакать и плакать. Хорошо, что в этот момент я отчетливо понимаю - это не я такая, это последствия моей травмы.
Звонок в дверь возвращает меня в реальность. Странно, Вера Александровна собиралась зайти ко мне попозже. Наученная горьким опытом внимательно смотрю в глазок. Моргаю. С силой зажмуриваю глаза, потом резко их открываю и снова смотрю в глазок.
Нет, стоит. Ущипните меня, пожалуйста. Я же не сплю?..
Открываю один замок, второй, и распахиваю входную дверь.
- Здравствуй, Юля! Пустишь?..
- Здравствуй! Проходи, Кирилл! - ну, вот, у меня получается. Голос почти спокойный. Еще бы унять сердцебиение и смыть предательский румянец с щек…
- Чай будешь? Или тебе кофе сделать? - я же гостеприимная хозяйка. Проходим на кухню, традиционное место нашего с ним общения в этой квартире, и я ставлю на плиту турку. - Крепкий? Черный? Без сахара?
- Юля, как ты себя чувствуешь? Мне сказали, у тебя все нормально. А как на самом деле? - Кирилл сидит за столом и внимательно рассматривает меня. - Может быть, не будешь суетиться, и обойдемся без кофе?
- Ну, не скажу, что хорошо. Пожалуй, слово “нормально” лучше всего соответствует моему состоянию, - говорю ему все как есть. - И я хочу сварить тебе вкусный кофе. Позволишь угостить тебя?
- Если тебе не в тягость, я с удовольствием выпью кофе, - какой же у него голос, звучный, бархатный, завораживающий.
