потому что этот опасный человек опять появился и, казалось, готов был идти напролом, чтобы добиться своего.
Их ничего не связывало, кроме двух, трех разговоров, но та настойчивость, с которой Анатолий Семенович выражал свои желания, пугала Лилечку и одновременно лишала ее воли к сопротивлению. Лиля не считала себя пуританкой, и в молодости у нее были и влюбленности и романы, но сейчас ее жизнь шла по другим правилам, когда у нее был серьезный бизнес, когда ее отношения с Сергеем пережили все испытания, посланные им судьбой, и ей совсем не хотелось ломать устоявшуюся жизнь.
Лилечка была именно в том возрасте, когда женщина может серьезно увлечься, и эта склонность при первой возможности сразу найдет себе выход. В этой ситуации ее пугала серьезность ее собственных чувств. Она заглушала их любыми, ей доступными способами.
Основным был самый простой и надежный – избегать всяческого общения с человеком, который хочет от нее чего-то. Она считала, что кроме страданий, эта нахлынувшая на нее страсть, ей ничего не принесет.
Она была уверена в том, что Семен Анатольевич подлый человек, раз он так поступает с Еленой, которой нужна его помощь – он ее фактически бросает в самый трудный момент, и понятно, что он не способен на серьезные отношения ни с какой женщиной.
Все это Лилечка понимала ясно, и это ее останавливало от безумств, которых требовали предполагаемые отношения с Семеном Анатольевичем. Она решилась, наконец, на самый с ее точки зрения разумный шаг. Она набрала номер телефона Семена Анатольевича и когда услышала его голос, набрав в легкие воздух, сказала:
– Вы меня узнаете? – и, не дожидаясь его ответа, продолжила.– Я должна вам сказать следующее. Если я скажу вам, что вы мне не нравитесь, вы мне не поверите, поэтому я говорю. Вы мне нравитесь, и более того я испытываю к вам те эмоции, которые называются страстью, любовью. Выбирайте то слово, которое вам больше нравится. Я в этом себе сама отдаю отчет, что скрывать это от вас бессмысленно, ведь именно поэтому вы решили добиваться меня. Но я вам также, со всей определенностью могу сказать…
Тут Лилечка остановилась. Она не слышала от Семена Анатодьевича никаких слов, он молчал, обезоруженный ее наступлением, и она продолжила:
– Я в таком возрасте, когда женщина с трудом справляется со своими эмоциями. Я поняла, что мои эмоции относятся не к вам, а к мужчинам вообще. И вы в этой моей страсти играете роль провокатора, но вы вообще недостойны моей любви, потому, что я понимаю, кто вы такой, и я не могу сейчас терять голову из-за недостойного человека.
– Так мне подсказывает мое сердце, а терять достоинство и спокойствие не входит в мои бизнес-планы. Ведь, по оченненадежны, поскольку так поступили с Еленой. Вы так будете поступать с любой женщиной.
Когда Лилечка говорила эти слова, она чувствовала уверенность и подъем, она смотрела на себя, как бы со стороны, играя роль и чувствуя себя в этой роли очень хорошо. Все это время Семен Анатольевич не промолвил ни слова, – он проигрывал, не зная, как защищаться.
– Сейчас я Вам скажу то, что вы должны принять, как обязательное условие. Вы не должны больше приходить ко мне в Салон. Я отдам приказ охране, чтобы вас не пускали ни при каких обстоятельствах.
–Надо помириться с Еленой и постараться сделать жизнь этой женщины счастливой,
Тут Лилечка не выдержала и, отключив телефон, разрыдалась так, как никогда. Она задыхалась от эмоций ее переполнявших, и в этот момент она поняла со всей ясностью, на что она себя обрекает.
Она чувствовала, что, отказываясь от запретного счастья, ей придется пережить самые жестокие страдания, которые надо будет от всех скрывать. Сколько времени пройдет, пока ее пробудившаяся к любви плоть успокоится, и она сможет жить спокойно. Этого никто не мог знать.
Почти не помня себя, Лилечка пролежала, сама не зная, сколько времени. Уже наступали сумерки, когда она встала и подошла к окну. Сергей был в командировке – никто не мог ее потревожить, телефон она отключила, – и вдруг раздался звонок. Звонили настойчиво.
Лилечка вся сжалась при мысли, что это ОН. Она тихонько подошла к двери и заглянула в глазок – это был Семен Анатольевич. И в этот момент она почувствовала прилив счастья, о присутствии которого до этого она не знала. Она тихо отошла от двери, предварительно отключив звонок, и легла под одеяло.
Она стала засыпать, сквозь сон чувствуя приливы этого неизвестного нового счастья, которое она испытала, когда подошла к двери.
Она победила, и в награду страдания уступили место новому, никогда не испытываемому ею счастью, – благодати. Оно, это чувство, не было связано с телом, – так ликовала душа, победившая в этой неравной борьбе, со страстью.
Глава 4
Евгения со своим спутником стали постоянно посещать салон. Это обстоятельство беспокоило Лилю Яковлевну по двум причинам: прошлая история Евгении, и то, что она не узнает Лилечку или делает вид, что не узнает ее.
Она внимательно наблюдала за ними и постепенно пришла к выводу, что ведут они себя скорее как посторонние люди, которые не очень хорошо знакомы. Впечатление загадочности этой пары усиливалась регулярностью, с которой они посещали салон, стараясь задержаться, как можно дольше. Это тоже настораживало Лилечку.
Лилечка беспокоилась о безопасности своих посетителей. Она решила ввести проверку при входе, для чего установили дополнительную охрану. И, в очередной раз, когда Евгения со своим спутником охранник остановил их и попросил выложить содержимое кейса.
Каково было удивление, когда среди вещей были обнаружены пакетики с каким-то порошком. Сигнал сработал на металл портсигара. Пару попросили пройти в кабинет директора для осмотра, где всегда дежурил специальный человек из охраны.
В пакетиках оказался наркотик, и Лилечке пришлось объяснить, что у нее салон для приличных людей, где не предполагается распространение наркотиков, и, если они не хотят себе усложнять жизнь, им придется покинуть это заведение и больше сюда не приходить.
Тогда Евгения подошла к Лилечке и при всех громко сказала:
– Ты что, думаешь, я тебя не узнала, забыла, как ты крутилась при этом старце и втиралась к нему в доверие, а потом, обобрав, выскочила за сына. Тут Лилечка спохватилась и обратилась к охраннику:
– Выведете эту женщину. Она неадекватна. Я с ней не знакома, и чтобы больше ее не подпускали близко к Салону.
– Что, испугалась? – продолжала Евгения, потеряв контроль над собой. Лицо ее исказилось до неузнаваемости. –
– Я все знаю про вашу семейку. Дочь наркоманка, а, этот, видите ли, ученый, обыкновенный прохвост. Наделал детей и в кусты.
Лицо Евгении покрылось красными пятнами, пот выступил на лбу,
– Я заставлю его платить нашей дочери за все, что я для него сделала.
