От размышлений его отвлекли крики на передних лодках, где гребцы показывали на ику, кувыркавшегося в воде в двадцати метрах ниже по течению. Старшина присмотрелся и не сдержал восклицания, его четвероногий друг боролся с огромной чёрной рыбиной, то скрываясь под водой, то показываясь на воздухе.
— Так он и задохнуться может, — обеспокоился уралец, подплывая на пароходе ближе, — надо помочь гиганту, как мне его подруге в глаза смотреть, в случае чего.
Подплыв на лодке к бурунам на воде, Белов пристально всматривался в глубину, зажав в руке револьвер. Похоже, что выдра-гигант проигрывала схватку, на поверхности никто не появился. Он быстро скинул обувь и прыгнул в воду, резкими рывками погружаясь в сторону редких пузырей воздуха, показывавших, что ика жив. Вот и характерный шум в ушах, всегда определявший первые десять метров погружения, вода заметно потемнела. Ещё столько же метров вниз и пора прислушаться, глаза различали только вытянутые руки, человек прислушался к своим ментальным ощущениям. Жив, ика подавал свой фон с глубины, немного левее, сыщик начал опускать в ту сторону, жалея, что не прихватил груз для большей скорости. Впрочем, два револьвера и короткий меч на поясе не хуже груза уменьшали плавучесть пловца.
Вот выросла тёмная стена, по мере приближения рассыпавшаяся на чешуйчатые кольца, обвивавшие почти неподвижное тело ики, мохнатый хищник судорожно подёргивался, не в силах разжать душившие его объятия. Деваться некуда, придётся спасать одного реликта, убивая другого, человеку теплокровные выдры ближе и роднее, нежели гигантская рыба.
'Где же у неё голова, — пловец начал огибать клубок тел, всматриваясь в сумеречные силуэты, — вот ты где, угорь-переросток'.
Белов воткнул на всю длину меч в голову подводной змеи, но не заметил никакого результата, тело рептилии не шевельнулось. Испугавшись, что не задел мозг земноводного, человек выдернул меч и дважды всадил его в голову, немного позади глаз. Наконец, по гигантским кольцам пошли судороги, боясь гибели гигантской выдры, сыщик рискнул выстрелить под водой, разрядив оба револьвера в глаз, тот заметно повредился от этих булавочных уколов. Механизм поворота барабана под водой не сработал, не придумав ничего больше, человек стал просто вытягивать из колец змея своего четвероногого приятеля.
Тело ики было безжизненным, только слабый ментальный сигнал указывал на присутствие жизни. Несмотря на все усилия Белова, выдра оставалась на дне, пока змея не стала медленно ослаблять свои кольца. Человек удвоил свои усилия, чувствуя приближающееся удушье. Даже с его новыми способностями запасы кислорода заканчивались, пора всплывать. Бросать ику под водой, на верную гибель, было обидно и стыдно. Сыщик рванул за переднюю лапу выдры из всех сил, упираясь ногами в чешуйчатые кольца, и почувствовал, что тело зверя подалось. Не жалея саму выдру, пловец продолжал тянуть её наверх, пока ноги не оттолкнулись от змеиной кожи. Человек и выдра начали медленно, затем, ускоряясь, всплывать к поверхности. Белов забыл про зверя, воздуха в груди не осталось, в глазах было темно, не выпуская правой рукой зажатую лапу, левой рукой и ногами пловец грёб, выбираясь к воздуху. Казалось, они никогда не доберутся до поверхности, в мозгу сыщика уже закрутились золотистые кольца, он начал терять сознание, когда остатками разума почувствовал шлепок по воде и рискнул вдохнуть.
Пока человек и выдра приходили в себя, качаясь на волнах медленного течения реки, к ним спешили пароход и обе лодки, гребцы которых первыми заметили схватку. К тому времени, когда они добрались, сыщик уже пришёл в се6я и не стал забираться в лодку, а зацепился за борт, придерживая ику на плаву.
— Давайте к берегу, быстрее, — попросил пловец, — правый рядом.
Уральцы впятером подтащили выдру на правый, ближний, берег, чтобы ика мог отдышаться и прийти в себя. Белов убедился, что мохнатый приятель дышит, почувствовал его ментальную благодарность и выбрался на берег, разжигать костёр. Несмотря на палящее солнце, его заметно знобило, появился огромный аппетит. Ива принесла с парохода хлеб, копчёное мясо, жареную рыбу, квас. Уставший сыщик набросился на еду, восполняя огромные затраты энергии, не пытаясь прислушиваться к расспросам экипажа. Только умяв добрый килограмм мяса и каравай хлеба, он принялся немногословно отвечать на расспросы.
— Змей там остался, под водой, — он показал на берегу, — метров десять или больше, толстый, как это поваленное дерево.
— Его убили?
— Не знаю, может, живой остался, — задумался уралец, не имея никакого желания возвращаться под воду. Только сейчас он осмотрел себя, на теле остались лохмотья штанов и ремень. Ни рубахи, ни револьверов и меча, естественно, не было. Белов не смог бы объяснить, когда с него была сорвана рубаха. Да что рубаха, он не рассказал сейчас бы, откуда на его груди и спине резаные раны, к счастью, неглубокие, и почему ноги и руки в огромных ссадинах и синяках. Живыми выбрались, этого достаточно. Кстати, как там ика?
Гигант, почувствовав внимание к себе, смог доползти до костра, где принялся неторопливо, но жадно, уплетать подсунутое мясо и рыбу. Как прочувствовал его ощущения человек, серьёзных ранений выдра не получила, ушибы, да несколько поломанных рёбер. Пока израненные приятели отдыхали и приходили в себя, караван пристал к берегу, уральцы разбили лагерь, занялись приготовлением пищи. Управившись с ужином, ребята принялись за футбол, кожаный мяч парни взяли с собой в плаванье.
Командные игры Белов культивировал очень внимательно, каждый житель Бражинска и Уральска, за исключением наёмных мастеров, обязательно занимался командными видами спорта, как правило, не одним. Летом футбол и волейбол, конное и водное поло, зимой — хоккей и коньки, лыжные гонки. Сам старейшина уральцев регулярно участвовал в состязаниях и тренировках, не только ради пропаганды. Он и дома, в будущем, увлекался волейболом и лыжами, а в футбол играл, наверно, каждый мальчишка. Пользуясь тем, что половина уральцев в силу возраста не обзавелась семьёй, сыщик после работы и в выходные дни привлекал ребят к соревнованиям и тренировкам. Некоторые виды он специально сделал необязательными, такие, как рукопашный бой и стрельбу из ружей. Эти занятия проводили только дружинники и кандидаты в дружину, стрельба была доступна ещё женатым бражинцам, но только из револьверов. Очень удачный опыт, когда жители отбились от нападения практически без потерь, вдохновил самих уральцев и командиров на регулярные стрельбы, не реже раза в месяц для всех семейных мужчин обязательно, для их жён — по желанию. Уходило на это немало драгоценных патронов, но, безопасность дороже любых денег.
Белов изначально не желал воспитывать уральцев в жертвенности, свойственной русской истории, когда ради экономии боеприпасов командиры бросали на верную гибель солдат. Всё время, проведённое в этом мире, он вдалбливал в головы уральцев, особенно руководителей, что человек дороже любого оружия и любых вещей. С большим трудом удавалось выбить элементы фанатизма из мироощущения аборигенов, как, мол, боги решат, так и будет. День за днём сыщик доказывал и повторял, что боги помогают только смелым и решительным, никакой предопределённости нет, судьба человека, по крайней мере, уральца, в его собственных руках. В отношении молодёжи получалось, особенно после удачных, практически бескровных для уральцев сражений. С взрослыми сложнее, они часто приводили в ярость своим тупым равнодушием к судьбе, ладно бы своей, так и своих детей. Чего стоили несколько случаев, свидетелем которых стал сам Белов, когда из лодки выпадывал в реку ребёнок, а его родители-угры меланхолично наблюдали, заберётся он обратно в лодку, или утонет. На вопросы, почему не помогают сыну, отвечали, мол, боги воды решили забрать в себе ребёнка, нельзя им противиться. После двух таких случаев, произошедших практически на его глазах, сыщик принудительно обучал плаванью всех жителей Бражинска и Уральска, и требовал от всех обучать своих детей. Почти семь лет спортивного образа жизни дали свои результаты, в свободное время уральцы предпочитали погонять мяч, нежели травить байки у костра, особенно в хорошую погоду, да на просторном месте.
Вот и сейчас, воспользовавшись ранней остановкой, уральцы разбились на команды и гоняли мяч до темноты, под громкие крики болельщиков, в основном варягов. Не обращали внимания на футбол одни караульные, ушедшие в секреты далеко в степь, да Снежок, сорвавшийся в ближайшую рощу. Даже ика недовольно поднимал голову после особенно громких криков болельщиков. Так и ушли на ночлег весёлые, возбуждённые уральцы, долго спорившие между собой по результатам игры. Впервые за всё плаванье по этой реке уральцы заночевали на правом берегу, на высоких холмах в полусотне метров от лодок и пароходов.
