Теперь о том, что эти самые пороха должны были метать, и о других боеприпасах. Цитата из В. Суворова ( «День М»): «С августа по ноябрь 1941 года германские войска захватили 303 советских пороховых, патронных, снарядных заводов, которые имели годовую производительность 101 миллион снарядных корпусов, 32 миллиона корпусов артиллерийских мин, 24 миллиона корпусов авиабомб, 61 миллион снарядных гильз, 30 миллионов ручных гранат, 93 600 тонн порохов, 3600 тонн тротила. Это составляло 85 процентов всех мощностей Наркомата боеприпасов. (Вознесенский Н.А. Военная экономика СССР в период Отечественной войны. М.: 1947. С. 42.) Вдобавок ко всему, на снарядных заводах были сосредоточены мобилизационные запасы ценнейшего сырья: ситца, латуни, легированной стали. Все это досталось Германии и было использовано против Красной Армии». (Выделено в оригинале. — А.И.). Читатель в первую очередь обратит внимание на впечатляющие цифры, а вот словечко «захватили» незаметно проскользнет в подсознание. Хотя в оригинале написано не «захватили», а «выбыли из строя вследствие оккупации или эвакуации из прифронтовых районов». В число тех предприятий, которые Владимир Богданович числит в захваченных немцами, попадают заводы, на территорию которых никогда не ступала нога немецкого солдата. Например, московский завод № 70 им. Владимира Ильича, производивший 76-мм бронебойные снаряды. Или два московских завода по производству гильз для 76-мм и 85-мм выстрелов, которые были эвакуированы на восток в октябре 1941 года. То же самое относится и к ленинградским заводам, решение об эвакуации которых было принято уже 1 июля 1941-го. Например, старейший капсюльный завод страны в Ленинграде, эвакуация которого началась 8 июля 1941-го. Были и заводы, до подступов к которым война не докатилась, они лишь оказались в опасной близости к фронту, попадали в радиус действия авиации противника. К таковым относится, например, ярославский завод № 62, выпускавший авиационные снаряды. Первый эшелон с оборудованием этого завода выехал из Ярославля в Челябинск 21 октября 1941 года. Последний эшелон убыл из Ярославля в конце ноября 1941 года. В продолжение дискуссии о месте строительства оборонных заводов город Ярославль трудно назвать приближенным к границе и завод № 62 — построенным во имя завоевания Европы. Есть и более занимательные примеры. Например, пороховой завод № 204, который был частично эвакуирован на Урал, но не только не был захвачен, а продолжал производство пороха по 300—400 тонн в месяц.
Или возьмем такой элемент системы снабжения армии боеприпасами, как снаряжательно-сборочные базы. По данным генерал-полковника И.И. Волкотрубенко, из 9 снаряжательно-сборочных баз 7 дислоцировались на территории Московского, Харьковского и Орловского военных округов. Тоже трудно назвать излишне приближенными к государственным границам. Тем не менее из этих баз было потеряно 6.
Незаметно внедрив в голову читателя словечко «захватили», не соответствующее истинному положению вещей, В. Суворов строит на этом хлипком фундаменте целую теорию ( «День М»):
«Но предвоенный потенциал Сталина был столь огромен, что он сумел построить в ходе войны новую промышленность боеприпасов за Волгой, на Урале, в Сибири и произвести все то, что обрушилось потом на германскую армию. Гитлер нанес Сталину внезапный удар, и Сталин отбивался, опираясь на 15 процентов мощностей Наркомата боеприпасов. Результаты войны известны. Постараемся представить себе, что могло случиться, если бы Гитлер промедлил с ударом и сам попал под сокрушительный сталинский удар. В этом случае Сталин использовал бы в войне не 15 процентов мощностей Наркомата боеприпасов, а все 100. Каким бы тогда был исход Второй мировой войны?»
Дело в том, что 15% мощностей наркомата боеприпасов не подверглись эвакуации. 85% в массе своей также не были потеряны безвозвратно, а не работали, поскольку находились «на колесах», двигаясь на Восток и восстанавливая производство. Наиболее полно удалось эвакуировать заводы по производству корпусов снарядов, гильз, взрывателей, авиавыстрелов, расположенные в Москве и Московской области, Ростове, Таганроге, Днепропетровске, Туле, Ленинграде и ряде других городов. По мере налаживания производства на новом месте баланс между 85% неработающих и 15% работающих предприятий начал меняться в сторону увеличения доли заводов, вернувшихся в строй, восстановивших прежние объемы производства. Уже к концу декабря были восстановлены мощности по производству капсюльных втулок, взрывателей, дистанционных трубок. Ярославский завод авиабоеприпасов № 62, судьбу которого мы обсуждали выше, стал давать столько боеприпасов, сколько просили, в мае 1942-го. В конце 1941-го был реэвакуирован пороховой завод № 204, оборудование было возвращено на свои места, и в июле 1942 года завод восстановил свои довоенные производственные мощности. В январе — феврале 1942 года был реэвакуирован пороховой завод № 14. Налаживалось производство боеприпасов и в эвакуации. Строящийся завод № 577 получил оборудование, эвакуированное с практически единственного в СССР завода баллиститных порохов № 59. Полный цикл производства был налажен к январю 1943-го, на полную мощность завод заработал к концу 1943-го.
Одним словом, тезис о том, что с 15% мощности промышленности боеприпасов мы дошли до Берлина, скажем так, несколько притянут за уши. Обратимся к конкретным цифрам по тем же порохам, вопрос о заводах по производству которых Владимир Богданович вынес в название главы. Довоенная мощность пороховых заводов составляла 160,5 тыс. тонн пироксилинового пороха в год. Реально было произведено пироксилинового пороха в 1942 году 54,6 тыс. тонн, в 1943 г. — 79,8 тыс. тонн и в 1944 г. — 80,1 тыс. тонн. Это если считать в лоб, то получается не 15%, а 50% довоенной мощности заводов к концу войны. Если же считать не в лоб, а вспомнить о том, что в годы войны возросла доля баллиститного нитроглицеринового пороха с 7% общего объема производства до 30%, то картина получается еще более красочной. До войны производилось порядка 7 тыс. тонн баллиститного пороха в год, а в войну динамика производства этого вида пороха резко возросла. В 1942 году было произведено 13 тыс. тонн, в 1943 г. — 32,9 тыс. тонн и в 1944 г. 46,7 тыс. тонн. Нетрудно подсчитать, что при таком раскладе мощность пороховых заводов в 1944 г. составляла 75% довоенной. Но и это еще не все. Суворов забыл о ленд-лизе. В 1944 году доля импортных порохов в общем объеме отгрузки фронту составляла 28,9%. То есть объемы производства порохов в 1944 году ПРЕВОСХОДИЛИ довоенные мощности. А В. Суворов нам про 15% рассказывает.
Это если рассматривать положение в самой проблемной области, в области производства порохов. Если взять в качестве примера производство снарядов, то их выпуск неуклонно возрастал и в 1944 году в четыре раза превосходил довоенные мощности. Выпуск 45-мм выстрелов в 1943-м превосходил выпуск 1940 г. в 3,7 раза, объем выпуска 37-мм зенитных выстрелов превышал объемы их производства в 1940-м в десять раз. Производство 82-мм мин в 1944 г. превосходило их выпуск в 1940-м в восемь раз, выпуск 120-мм мин в 1944 г. превосходил выпуск 1940 года в СЕМЬДЕСЯТ раз. Чудес на свете не бывает, нереально достигать успехов, которые наши войска добились в 1944 г., при объемах выпуска зимы 1941—1942 гг., когда каждый снаряд был на счету.
Глава 9.
Техника на грани фантастики
Значительную часть книг В. Суворова составляют пространные рассказы о весе танков, длине их пушек и особенностях классификации танков и самолетов. Как правило, напрямую они на «главную мысль» не завязаны и скорее решают задачу демонстрации читателям эрудиции автора и мягко подталкивают к нужным автору выводам. Одновременно В. Суворов старается расположить к себе читателя положительной оценкой отечественной военной техники. Дискутирующие с идеями Владимира Богдановича сразу ставятся в невыгодное положение, они изначально вынуждены парировать обвинения в непатриотичности, говоря горькие, но порой необходимые слова. Я не ставлю себе задачу на нескольких страницах рассказать историю боевой техники времен войны. Для этого не хватит и нескольких толстых книг. Я лишь постараюсь развеять миф о всезнающем эрудите В. Суворове, который и в рассказах о технике предпочитает подтасовку фактов описанию действительного положения дел.
Метрология стволов
Начнем плясать от той же печки, что и Суворов. То есть от тяжелых танков. На потенциального сторонника его теории В. Суворов обрушивает массу грубой лести отечественному танкостроению:
«ВО ВСЕМ ОСТАЛЬНОМ МИРЕ НИЧЕГО РАВНОГО ТАНКУ Т-35 В ТОТ МОМЕНТ НЕ БЫЛО».
Большие буковки не мои, а Владимира Богдановича. Было. Это 65-тонный французский танк 2С, модификация 2С bis которого достигла веса 74 тонны.
Построено их было 10 штук. Танк был вооружен 75-мм длинноствольной пушкой и четырьмя 8-мм пулеметами. Один из экземпляров этого монстра вооружался 155-мм гаубицей. Бронирование было для тех лет достаточно внушительным: 55-мм лоб корпуса и башня, 44-мм борта и корма, 23-мм крыша. Силовая установка состояла из двух 250-сильных двигателей «Майбах», взятых Францией у Германии по репарации. 2С были первыми в мире танками с электромеханической трансмиссией, двигатели вращали генераторы электрического тока, питавшие электродвигатели. В конце 1939 г. — начале 1940 г. часть танков 2С получила дополнительную броневую защиту. Например, на танке 2С № 97 «Нормандия» толщина лобовой брони достигла 90 мм, бортов 50—65 мм. Масса машины при этом составила 75 тонн. Однако судьба французских монстров оказалась печальной, большинство из них было уничтожено собственными экипажами, так как их просто не смогли выгрузить с железнодорожных платформ около деревеньки Мез 16 июня 1940 года. Станционное оборудование не было предназначено для погрузки и выгрузки таких больших грузов.
