оборудованы генераторами защитного поля, обеспечивающими те самые, максимальные четыре восьмерки. Полный контроль входящих и исходящих информационных потоков, многократная проверка на шифровании, блокировка записи…
В учебном классе поддерживались лишь стандартные требования по безопасности…
Халатность?
Характеристику, данную когда-то Злобиным адмиралу Далину, Шторм помнил едва ли не дословно.
Службу начал еще до конфликта с Самаринией. Во время войны проявил себя, как хороший тактик. Довольно быстро продвинулся на жесткой, категоричной позиции в отношении соседнего сектора, которой придерживался до сих пор…
С точки зрения человеческих взаимоотношений - одиночка. Дружбы, приятельских отношений избегал, переводя все контакты в вертикальную плоскость: начальник-подчиненный и не признавая в своем нижестоящем окружении тех, кто имел отличное от его мнение.
К критике – нетерпим. Злопамятен, способен на месть.
Галактическому Союзу – верен, но скорее по привычке илитрусости. К столь кардинальным решениям, как открытая измена присяге, не способен.
- Вряд ли предательство, - попав в мелькнувшую мысль, произнес Шаевский. – Просто… – Он поморщился – подобное пренебрежение к соблюдению правил и инструкций в формате военного времени называлось именно предательством, и добавил: - Я приказал не трогать. Посмотрим, куда идет, ну и…
- Хочешь поиграть? - понимающе ухмыльнулся Шторм. Когда знаешь, откуда течет, грех не воспользоваться.
- Хочу, - дернул плечом Шаевский. Посмотрел на Шторма… не отвернулся, когда взгляды встретились… - Он ведь не дурак… -Сжатая в кулак ладонь медленно опустилась на ровную поверхность стола. – Должен был понимать…
- А он и понимал, - скривился Шторм. Закончил… нарочито флегматично. – Считает себя непогрешимым.
- Непогрешимым?! – нахмурившись, переспросил Виктор. – Сука, он, генерал! Не ставящая ни во что чужие жизни сука!
Вот тебе и на равных…
Чтобы не сорваться, Шторм отошел к окну.
С тем же успехом мог просто упереться в стену – по приказу эклиса Ильдара над Управлением был установлен дополнительный защитный купол, полностью отрезавший их от внешнего мира, но сейчас главным было хоть на мгновение, но вырваться из зоны визуализации.
Ярость, подспудно тлевшая последние месяцы, нашла выход, смешав прошлое и настоящее.
Годы… Годы… Годы…
Те полтора, когда они с Орловым пытались вытащить из плена Лазовски. Оббивали пороги, просили, объясняли, угрожали, вновь и вновь натыкаясь на одну и ту же стену нецелесообразности, исходя из которой жизнь офицера, знавшего, на что подписывался, не стоила усилий, требовавшихся для его спасения.
Еще один, пока занимались реабилитацией, доказывая, что вердикта скайлов о ментальной целостности личности достаточно, чтобы снять с Ровера клеймо прошедшего через обработку самаринян.
Первые четыре из двенадцати в Службе маршалов, когда, прикрывая собой, помогали вписаться в новую структуру.
И пара десятков, пока выстраивали новую систему, разыскивая тех, кто способен не просто встать в нужное время на ключевые позиции - был готов сорвать собственный горизонт, уйдя за границы возможного и невозможного.
Когда…
Шторм медленно выдохнул… Всплеск был коротким, быстро расставив все по своим местам.
Не вина Шаевского, что не пришлось хлебнуть того дерьма, через которое протащило их с Орловым время.
И не его, Шторма, заслуга…
- Ты с ним сильно не затягивай, - ровно, словно горло только что не давило жгутом памяти, произнес Шторм, продолжая стоять у слепого окна. – Готовь сводку для Воронова.
- Подвести под трибунал… - не менее спокойно протянул Шаевский у него за спиной. – Если ничего не добавится, то разжалуют до каптри, а то и капдва, дадут средний и…
- А тебе крови захотелось?! – резко развернувшись, Шторм сделал шаг, вернувшись в зону визуализации. Самый край, но…
- За тех ребят, что он положил! - Шаевский ответил ему жестким, бескомпромиссным взглядом. – И за тех, кого еще положит! – добавил, процедив сквозь стиснутые зубы.
Шторм «отступил» первым. Не потому, что «сдался», просто…
Потери, которых так легко было избежать…
- Это – твое решение, - едва ли не равнодушно бросил он, отходя к столу.
Поднял внешку, с какой-то ранимой мягкостью позавидовав Лиз, которую забрал отдыхать Риман. Пробежался взглядом по оперативке…
Шаткое равновесие, иллюзия, в которую хотелось поверить…
Мир катился в пропасть…
Они падали вместе с ним…
- Штрафбат…
Ему бы испытать удовлетворение – злость Шаевского была не только конструктивной, но и отмеряла полной мерой, а не получалось. Словно замерло внутри все. Застыло…
- Слава…
Шаевский с той стороны экрана ощутил вот это… между, но продолжить, как хотел, не получилось.
Вызов… Кодировка… «Больной», прорвавшийся сквозь маску самообладания взгляд Шторма…
Слова были не нужны, оказалось достаточно выражения лица Фархада…
На этот раз они тоже не успели…
Когда команда демонов добралась до Ирдари, Кэтрин на планете уже не было…
***
Эпитетов для этой тишины нашлось немного. Просто тишина… Обычная, ничем не примечательная.
- Можешь открывать глаза, - опровергая мою мысль, раздалось совсем рядом.
Голос был знаком. Ситуация – тоже.
- Где мы? – не столько последовала я совету, сколько посчитала, что достаточно вслушивалась в окружавшее меня безмолвие, пытаясь самостоятельно ответить на свой вопрос.
- На «Нарото», - присел на край кровати Дарил. Улыбнулся… Получилось то ли многозначительно, то ли… с предвкушением.
- На лежащем на стапеле «Нарото!», - подкорректировала я, разглядывая демона.
Вроде такой же, каким видела его в последний раз, но в чем-то другой. Как будто стал старше…
Что в темных глазах – не понять. Мудрость? Усталость?
А в сдержанных жестах? Намек на равновесие между силой и целесообразностью?
