Haffner S. Die deutsche Revolution 1918/19. München, 1979.
Hunt R.N. Friedrich Ebert und die deutsche Revolution von 1918 // Eberhard Kolb (Hrsg.): Vom Kaiserreich zur Weimarer Republik. Köln, 1972.
Kotowski G. Friedrich Ebert. Eine pohtische Biographie. Wiesbaden, 1963.
Maser W. Friedrich Ebert. Eine politische Biographie. Frankfurt; Berlin, 1990.
Mühlhausen W. Friedrich Ebert. 1871–1925. Reichspräsident der Weimarer Republik. Bonn, 2006.
Winkler H.A. Von der Revolution zur Stabilisierung. Arbeiter und Arbeiterbewegung in der Weimarer Republik 1918–1924. Berlin; Bonn, 1984.
Witt P.-C. Friedrich Ebert. Parteiführer — Reichskanzler — Volksbeauftragter-Reichspräsident. Bonn, 1987.
Народный трибун
ФИЛИПП ШЕЙДЕМАН
(1865–1939)
Начало жизни
26 июля 1865 г. в старой части Касселя, на тесной и горбатой Михельсгассе с ее фахверковыми домами, на свет появился Филипп Шейдеман. Он рос в семье, которая по умонастроению и образу жизни никоим образом не испытывала социал-демократических симпатий. Отец был признанным в городе обойщиком и продолжал традицию гессенской семьи бюргера и ремесленника. И если сын посещал школу высшей ступени в Касселе, то это было социальной привилегией, доступной далеко не каждому.
Все изменилось, когда отец начал болеть и умер в 1879 г. Семья стала терпеть нужду. Шейдеман поступил учеником в типографию. Беззаботная и спокойная семейная жизнь закончилась, он вступил в реальность сурового мира. Если раньше на него влияли аполитичность семьи ремесленника и школа, проникнутая немецким имперским духом, то теперь его взгляды стали определять совсем другие идеи. С собственной социальной нуждой пришли раздумья о проблемах общества и его устройства, которое Шейдеман прежде считал совершенно правильным. Переосмысление шло медленно, но основательно. Знакомство с подмастерьями позволило ему ближе узнать заботы и нужды четвертого сословия. Он познакомился с концепциями Лассаля, обсуждал проблемы труда рабочих и несправедливое распределение власти в государстве и обществе. Это было новое открытие, которое к концу времени обучения в 1883 г. принесло свои плоды.
Партийная карьера
После переезда в Марбург Шейдеман стал членом запрещенной Социал-демократической партии, на собственном опыте узнал, что такое репрессии и как против них бороться.
Он был намного моложе поколения Карла Каутского, Эдуарда Бернштейна, Августа Бебеля и Вильгельма Либкнехта, которые определяли лицо партии до 1914 г.
Шейдемана можно отнести к тому кругу социал-демократов, которые как раз в раннее время существования партии уделяли большое внимание усвоению политического и культурного наследия прошлого. Как наборщику ему предоставлялись для этого самые благоприятные возможности. Прежде всего шесть лет жизни в Марбурге способствовали его духовному и политическому самоопределению. Здесь он руководил политическим кружком, изучал экономические, исторические и политические труды, писал статьи для социал-демократических газет. Здесь он был избран председателем районного союза немецких типографов и познакомился с известным философом-неокантианцем Германом Когеном и журналистом Куртом Айснером, провозгласившим в ноябре 1918 г. республику в Баварии, дружба с которым продолжалась долгие годы. Наконец, он обратил на себя внимание одного из лидеров партии — Эдуарда Давида, пригласившего наборщика Шейдемана в редакцию социал-демократической газеты в Гисене.
Это было началом партийной карьеры Шейдемана, которая не исчерпывалась профессией редактора. Он был одновременно редактором и экспедитором, собирал объявления, принимал в кассу деньги, вел партийную работу, писал листовки и сам на велосипеде и с рюкзаком за спиной развозил их зачастую в сопровождении яростно лающих собак, которых крестьяне натравливали на молодого смутьяна.
При всем тягостном труде это стало началом стремительной партийной карьеры Шейдемана. Он руководил партийными газетами в Гисене, Нюрнберге, Касселе, а с 1903 г. занимал кресло депутата рейхстага от избирательного округа Золинген. Путь в партийное руководство был для него, депутата и опытного редактора социал-демократических газет, недолгим. В 1911 г. на съезде партии в Йене Шейдемана избрали в секретариат вместе с Фридрихом Эбертом, Германом Молькенбуром, Германом Мюллером, Отто Брауном и Вильгельмом Пфаннекухом. На съездах партии в Хемнице и снова в Йене (1913) его переизбрали в секретариат. Но еще более успешной была его парламентская карьера. Поскольку социал-демократы после выборов в рейхстаг в 1912 г. оказались самой сильной партией, Шейдеман стал в феврале первым вице-президентом рейхстага, избранным 188 голосами против 174, поданных за консервативного депутата Дитриха. Тем не менее он пробыл в этой должности короткий срок, так как буржуазно-консервативные фракции уже спустя 4 недели запротестовали против того, что социал-демократ сидел в президиуме рейхстага и одновременно отказывался быть представленным, как это было принято, в этой должности императору. Шейдеман остался верен своим принципам, даже если они стоили ему этого поста.
Филипп Шейдеман
Вступление Шейдемана в партийное руководство означало также переход от кропотливой будничной работы со всей ее неизмеримостью к главным проблемам деятельности партии. В то время, перед Первой мировой войной, они заключались в важном вопросе о форме прихода социалистов к власти в национальном и международном масштабе. При выборе в партийное руководство Шейдеман считался кандидатом левого партийного Центра или даже левых радикалов. Это казалось очень странным, так как до этого времени он как раз не отличался радикализмом и уж совсем не являлся теоретиком социализма. И только после начала войны стало ясно, что Шейдеман не оправдал ожиданий и надежд левого крыла.
Партия проводила политику, которая обещала улучшить социальное и политическое положение ее членов в рамках существующего строя и одновременно требовала принципиального изменения этих порядков. Понимание партии как приюта и обители отвечало чувствам человека, выросшего в этой партии. Поэтому на съезде 1913 г. в Йене Шейдеман критиковал Розу Люксембург, которая считала массовую забастовку политическим оружием для осуществления социал-демократических требований. Шейдеман же полагал, что забастовка — это дело профсоюзов, а не партии, которая должна вести исключительно политическую борьбу. Шейдеман видел угрозу партийной организации именно в политическом содержании забастовки. То, что именно он представлял эту позицию, имело серьезное значение, так как многие рядовые члены партии считали его одной из самых важных фигур в верхушке партии. Это еще раз подтвердилось, когда в декабре 1913 г. он стал председателем фракции — именно в то время, когда произошло перемещение центра власти в партии от ее съездов и руководства к фракции СДПГ в рейхстаге.
Война
Вопросы войны и мира, разумеется, не были для СДПГ новыми. Во II Интернационале они горячо обсуждались еще до начала Первой мировой войны. Когда в 1912 г. в Париже состоялся большой конгресс сторонников мира по поводу Балканского кризиса, Шейдеман как представитель немецких социал-демократов обратился к делегатам: «Мы не хотим стрелять в вас, наоборот, мы хотим пожать вам руки, так как мы приветствуем вас как друзей и боевых товарищей, у которых общий враг, международный капитализм!» Эти слова немедленно использовали буржуазные и консервативные фракции в рейхстаге, чтобы обвинить социал-демократию в измене родине. Но было бы ошибкой из этого высказывания делать вывод о том, что они отказались защищать родину. В понимании войны Шейдеман полностью придерживался линии Бебеля, который уже на эссенском съезде партии в 1907 г. заявил, что первый вскинет винтовку на плечо в войне против царизма. И сам Шейдеман в декабре 1910 г. в большой речи перед рейхстагом определенно сказал, что социал-демократы «в отличие от ложных утверждений недобросовестных и презираемых противников являются сторонниками защиты отечества».
О словах Бебеля вспомнили в начале августа 1914 г. при голосовании о военных кредитах. Нет никаких свидетельств тому, что Шейдеман пошел против большинства фракции. В основе социал-демократической военной концепции лежало заявление, сделанное в рейхстаге от имени фракции Гуго Гаазе об угрозе и опасности русского деспотизма, но при этом фракция решительно высказалась против завоевательной войны.
Шейдеман вспоминал, что после открытия сессии депутаты всех фракций рейхстага были приглашены 4 августа императором в парк Берлинского замка, но социал-демократы предпочли не появляться там. Это можно рассматривать как их запоздалый протест против решений партии, одобрившей военные кредиты.
Если председатель фракции Шейдеман в августе стоял на стороне большинства, то в весьма резком обсуждении второго одобрения военных кредитов он пытался посредничать между правыми и левыми, представляя собой крайне несчастную фигуру. Без сомнения, его миссия была утопией, так как существовал не только острый конфликт между обоими крыльями партии, но и среди левых велись жаркие споры. Наконец, левое крыло вокруг Гуго Гаазе попыталось внести в заявление фракции пункт, осуждавший неправомерность нарушения нейтралитета по отношению к Бельгии и выражавший симпатии бельгийскому народу. Шейдеман, который стоял до этого на стороне правого крыла вокруг Эдуарда Давида и Вольфганга Гейне, хотя и не разделял их стремления к аннексиям, предложил решительно осудить это нарушение международного права, если рейхсканцлер упомянет вопрос о бельгийском нейтралитете. Он полагал, что канцлер при такой угрозе вообще не коснется этого вопроса. Его предложение нашло поддержку лишь у минимального большинства фракции. Однако этот эпизод показал двойственность социал-демократических политиков. Они выступили против очевидного нарушения международного права в зависимости от пассажей в речи канцлера. Ситуация быстро превратилась в гротесковую, когда лидер партии и докладчик от фракции Гаазе после беседы со статс-секретарем Яговым и Шейдеманом озвучил пункт о Бельгии как свое личное заявление.
