— Как братья-близнецы!
— У меня нет братьев!
— Недалеко от леса, где партизанский отряд, есть большое село. Так вот, там начальником полиции некий Савченко. Тварь отъявленная, из дезертиров. Так вот ты с ним – одно лицо!
— И что из этого следует? Я не полицай, со своими пришел, меня все в разведроте знают.
— Да я не сомневаюсь. Но посиди-ка ты пока в подвале, парень.
— В чем меня подозревают? Надеюсь, я не арестован? — Сергей передвинул кобуру с пистолетом на живот.
Жест его не остался незамеченным.
— Спокойно, парень, к тебе претензий нет.
У Сергея на душе стало тревожно. Грехов за собой он не знал, но почему его внешность так заинтересовала разведчика?
В люк заглянул Гладков:
— Поднимайся.
Сергей выбрался наружу.
— Ты и ты – остаться, всем остальным – отойти за ограду.
От ограды ничего не осталось, кроме столбиков, но солдаты отошли. Внутри разрушенной часовни остался Гладков, Сергей и кадровый разведчик – даже радист отошел вместе с диверсионными разведчиками.
— Послушайте оба! Приказать вам я ничего не могу, вы мне не подчиняетесь. Конечно, есть рация, и я свяжусь со своим командованием, но сейчас все зависит от решения этого парня. — Кадровый разведчик ткнул пальцем в грудь Сергея.
— Да что зависит-то? — не выдержал Гладков.
— Не торопись, такой шанс бывает редко. Твой разведчик, старшина, как две капли воды похож на начальника полиции в… ладно, про село потом. У меня план возник. Мы выкрадем и убьем этого начальника, он давно смерти заслуживает, а вместо него твоего парня поставим. Подмены никто не заменит, полицаи каждый день пьянствуют.
Старшина на несколько секунд оторопел:
— Внешность, может быть, и похожа. А голос, привычки? А коли баба у полицая есть? А если вдруг пятно родимое или другое что, ей знакомое и привычное, не обнаружит?
— Баба есть, ну так мы и ее вместе с полицаем уберем, подстилку фашистскую.
— Я всего лишь командир взвода и такие вопросы решать не правомочен, — осторожно ответил Гладков.
— Старшина, не о тебе речь! Представляешь, какая комбинация? Вместо фашистского прихвостня своего человека начальником полиции поставить? О карательных экспедициях, облавах заранее узнавать будем, образцы документов, аусвайсов их доставать будем.
Сергей воспротивился. Кадровый разведчик уговаривал Гладкова, как будто ему здесь оставаться. А его, Сергея, кто-нибудь спросил?
— Погодите, не знаю вашего звания, товарищ! Дело не только в этой бабе или самом полицае. А если немцы прикажут заложников или других советских людей расстреливать? Как тогда? Сразу говорю – я в своих стрелять не буду! — категорически заявил Сергей.
— О предстоящих облавах сам через связного предупреждать будешь. Ты же начальником полиции станешь и волен будешь подбирать себе в отряд кого захочешь. А брать будешь наших людей. В селе наши глаза и уши будут, да и нашим парням жить будет проще. Я имею в виду официальные документы, крышу над головой.
— Парень рисковать многим будет, — заявил Гладков, — его селяне ненавидеть будут, вслед плевать. Ваш-то начальник против себя многих настроил – я имею в виду грабежи, поборы, а может, и казни.
— Все было, — вздохнул кадровый разведчик. — Репутация у полицейского гадкая, просто отвратительная. Зато немцы ему верят. Ну все складывается в масть! Если согласишься, я тут же по рации шифровку дам, чтобы тебя в наше Управление откомандировали. Некоторое время в отряде посидишь, пока мы досконально все сведения о Савченко соберем – я имею в виду привычки, манеру поведения. Продумаем, как акцию тихо провести, чтобы его тобой подменить.
— Боязно мне, — прямо сказал Сергей, — свои же люди презирать будут, а то и шлепнуть могут в спину.
— Понятно, риск. Сдрейфил, значит.
— Не хочу быть в глазах людей предателем. Рано или поздно война закончится, и в меня при встрече пальцем тыкать будут.
— Это ты правильно насчет конца войны сказал. Только его приближать всеми силами надо, и в белых перчатках это не получится.
— А что же вы сами в полицаи не пошли?
— Соображения у командования есть. Значит, так, времени у нас нет. До отряда еще топать и топать, впрочем – как и вам. Три минуты даю на раздумье.
Сергей повернулся к Гладкову, надеясь на его помощь, подсказку. Но старшина напустил на себя непроницаемый вид, и лицо его было каменным, беспристрастным. Если бы Сергею предложили взорвать мост с эшелоном немецким на нем – даже ценой жизни, он бы и не раздумывал; воспитан так был, патриотом. Но ходить в обличье полицая? Мерзко, и душа протестует.
Командир посмотрел на часы. Стрелки светились фосфором – у немцев такие были. Стало быть, трофей. А с другой стороны посмотреть – командир просит его помочь. Не водку в отряд пить зовет, не избу ладить – о деле просит. И Сергей решился:
— Хорошо, я готов!
— Вот и ладненько! — обрадовался кадровый разведчик. — Старшина, сообщи командованию – командиру разведроты или ПНШ по разведке, что…
— Заремба моя фамилия, сержант, — перебил его Сергей.
— …что сержант Заремба остается в моем распоряжении до особого указания, — невозмутимо продолжил кадровый разведчик. — В разведуправление ГРУ я радиограммой сообщу непременно.
— Слушаюсь.
— Пора, старшина. И нам, и вам идти далеко, а темного времени всего три часа.
Гладков обнял Сергея на прощание:
— Бывай! Думаю, еще свидимся.
А кадровому разведчику честь отдал, приложив ладонь к виску.
Группа разведчиков бесшумно исчезла в ночи.
— Ну, будем знакомы, — повернулся к Сергею кадровый разведчик. — Мой оперативный псевдоним – «Сова». Свою фамилию со временем забудь, в отряде для всех ты будешь…
Командир секунду подумал:
— Янус.
— Имя странное. Немецкое?
— Греческий бог, о двух лицах. Как раз для тебя, двуликий. А у радиста – Конотоп, город есть такой. Время!
И снова пеший переход, только не в сторону передовой, а на запад, дальше от фронта.
Сергей волновался – как встретят его в отряде? Не раскроют ли его полицаи в первый же день? Как ему вести себя с полицаями? Раньше он в них только стрелял, а теперь придется общаться. Сдерживаться надо, улыбаться, а хочется схватиться за нож. Тревожно в груди, такой резкий поворот в судьбе – прямо на сто восемьдесят градусов. Был разведчиком, а вот сейчас предстоит стать полицаем, форму черную надеть. Сдюжит ли? Не актер же он, чтобы лицедействовать!
К рассвету они едва успели войти в лес, где базировался отряд. Сергей уже стал сомневаться – на самом ли деле отряд партизанский или из разведчиков ГРУ состоит? У нас до войны были команды диверсантов, числящиеся инженерно-саперными взводами. У немцев же и того хлеще, целый полк был, «Бранденбург-800», где все, от солдата до командира, свободно говорили по-русски, как на родном языке. В начале войны их переодели в форму бойцов Красной Армии и с документами и советским оружием забросили к нам в тыл.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
