Мама в последнее время как будто пытается навёрстывать упущенное — вот и за готовку на этот раз активно взялась на радость нам с бабушкой. Получается и вправду вкусно, хотя стараться ей нужды нет. Всё равно приятно.
Соглашаюсь — думаю, и Давид это хорошо воспримет, а маме будет в радость. Хотя я уже жду, когда её муж, мой отчим, приедет к ней в Россию. Он сделал свой выбор и, конечно, в пользу жены, а потому осталось уладить последние нюансы и переедет сюда. Квартиру покупать собирается, гражданство получать. Они будут жить вместе, а я, наверное, останусь с бабушкой. Ну или буду жить на два дома. Или даже на три… Учитывая квартиру Давида.
В любом случае, у меня нет сомнений, что приезд отчима ничего не омрачит, а только улучшит. Мама перестанет настолько стараться для меня, расслабится, увидит, что мы все вполне ладим. Я получу большую свободу действий. Хотя она у меня и сейчас есть, но чувствую себя чуть ли не обязанной выкраивать немалое время для семьи.
С отчимом мы уже разговаривали по видеосвязи. Вполне приветливо, даже подшучивали.
В универ еду на мотоцикле. Уже нисколько не беспокоюсь ни о конспирации, ни о возможности быть замеченной кем-то знакомым. Я сегодня даже без шлема: расстояние небольшое, дороги безопасны, гонять не собираюсь. Мама тоже в курсе моего увлечения, ничуть не удивлена и не возражает. Хотя она, наверное, всё вообще приняла бы, в таком сейчас настрое.
В универ подъезжаю за пять минут до важной пары, с которой у нас начинается промежуточная аттестация. Поднимаюсь быстро, ни разу не опоздала, но почти вся группа уже тут.
И Давид тоже…
Сегодня он не заезжал за мной на машине, а я за ним — на мотоцикле, потому что с утра помогал брату с какими-то его очередными проблемами. Явно ничего серьёзного на этот раз, потому я не стала спрашивать. Но, видимо, разобрались быстро: Давид увлечённо разговаривает о чём-то с Ариной, они часто улыбаются и даже смеются.
Я сама хотела, чтобы они общались, старалась создать условия, при которых это было бы непринуждённо и легко. Добивалась этого, и оба шли мне навстречу. Радовалась, осознав, что никаких препятствий ни с его стороны, ни с её. Откуда тогда этот жалящий жар по телу, когда смотрю на них сейчас?
Даже не думала, что я ревнивая. Но сложно отрицать, что именно это чувство сейчас душит. Учитывая, что нормально дышать не получается, а в голове только и мысли, остались ли у Арины чувства. Со стороны вроде нет, но, может, умело их маскирует. Они смотрят друг на друга чуть ли не с теплом.
А Давид? Точно ли не видел в ней девушку никогда?
Так, стоп, хватит. Он ведь мой. Сомневаться в этом — значит, нуждаться куда больше, чем могу себе позволить. Я ведь люблю и любима, а не зависимая какая-нибудь.
Подхожу к ним ближе. Ухватываю слова Давида:
— Да, вот я тоже об этом подумал.
Оба замечают меня, и Арина не отвечает. Переводит внимание на меня.
— О чём говорите? — как можно более непринуждённо интересуюсь.
— О преподе, которому сдавать сейчас, — сразу сообщает Давид. Буднично, как о пустяке.
Едва ли вообще догадывается, что я могу его ревновать. Тем более, к собственной подруге.
А самое странное, что даже понимая абсурдность этого, продолжаю так делать. Ведь явно демонстративно жмусь к Давиду, целуя в щёку и переплетая наши пальцы.
— Готов? — спрашиваю, едва ли не воркуя.
Мы, конечно, и раньше проявляли чувства у всех на виду, но инициатором всегда был он. Мне это скорее неловко было. Потому Давид слегка удивлён, чувствую же. Но быстро ориентируется: обвивает рукой, утыкается носом мне в волосы на какие-то секунды и отвечает почти ласково:
— Готов, — и посмеивается чему-то.
Причём не он один. Улавливаю смешок Арины и вдруг замечаю, что они ещё и переглядываются. Аж не по себе становится.
— Чего вы? — вроде как бурчу, но улыбка всё равно тянется на лицо.
Подруга ведь чуть ли не ласково смотрит, мягко. Да и поясняет сразу:
— Ты стала ревнивой, — кивает на мои руки, которые, оказывается, ещё сильнее сжимают Давида. — Я ни на что не претендую давно. И вообще, мне уже другой нравится, — неожиданно легко поясняет Арина тему, которую я всегда считала слишком сложной, чтобы заводить.
Даже представить себе не могла, что подруга вот так просто может сказать это и мне, и ему в лицо. Да и вообще общаться с Давидом чуть ли не как с другом…
Кажется, мне и вправду не стоит напрягаться — ни из-за её симпатии, ни из-за возможной неловкости между ними. Той довольно давно уже нет. Я и раньше замечала, но не заостряла внимание.
— Кто? — осторожно спрашиваю, ведь эту тему лучше обсудить наедине, наверное.
С другой стороны — Арина сама её начала, значит, возможно, без проблем ответит и при Давиде. Может, она и делится с ним сейчас тем же, что и со мной. Подружились ведь.
— Ну… — она вздыхает смущённо, но не медлит с ответом: — Он солист одной группы…
Узнаю подругу. Лишь сначала помявшись, она дальше с удовольствием рассказывает о том парне. Да, старше нас ненамного, но вроде как восходящая звезда.
Влюблённость вполне в духе Арины, если уж честно, — моя мечтательная подруга частенько ведётся на крутые образы, да и с Давидом, по сути, получилось так же. Он быстро зарекомендовал себя как своеобразная звезда если не всей параллели, то нашей группы уж точно. Как и с этим солистом, подруга толком не общалась с Давидом до меня. Больше сама придумала ему качества, клюнув на красивую обёртку.
Но как бы я ни относилась к таким влюблённостям, вижу же, что для неё это всерьёз каждый раз. Потому киваю, поддерживая разговор, и даже подытоживаю:
— Надеюсь, всё получится.
К счастью, Давид тоже вроде как с пониманием относится. По крайней мере, не насмехается даже беззлобно, просто обнимает меня крепче, слушая нас.
— По крайней мере, с ним у меня шансов больше, чем было бы с Давидом, — усмехается Арина, а мне остаётся только поражаться тому, насколько легко она теперь об этом говорит. — Слишком любит тебя, это видно, — на последних словах в её голосе уже чуть ли не мечтательность, но явно не к моему парню направленная.
Конечно, подруга тоже хочет таких чувств. Может, даже необязательно с тем солистом.
— Я и не скрываю, — хмыкает Давид, чмокнув меня в щёку.
— Тем более что это взаимно, — нежусь в его объятиях, на этот раз даже не думая о свидетелях. Просто потому, что хочется. — Я сегодня у тебя. Надо только заскочить ненадолго домой, но тебе всё равно на работу надо, — тише добавляю, говоря это только Давиду.
— Буду ждать, — с предвкушением соглашается он и обнимает ещё крепче, не отпуская до тех пор, пока не приходит преподаватель.
Сдаём всё довольно легко. И ему, и со следующими ещё проще получается. Аттестация оказывается далеко не так страшна, как пугали старшекурсники — особенно, когда мы и до неё неплохо проявляли себя. И особенно потому, что рядом остаёмся, поддерживаем друг друга.
Выходя на улицу, не верю своим глазам. Первый снег! Мягкий, пушистый, довольно сильный. Но при этом, конечно, ничуть не напрягающий, наоборот. Конечно, снежки лепить ещё рано, но вот снежинку ловлю с удовольствием, кайфуя от улыбки Давида. Кажется, он любуется не столько снегом, сколько мной.
Да и я на него с удовольствием смотрю. Снежинки красиво искрятся в его волосах, да и на ресницы попадает одна. Неожиданно для себя смеюсь, ощутив прилив счастья. Редко сознаю, насколько прекрасен мир вокруг нас. И мы в нём.
— Провожу тебя до дома, а потом уже на работу побегу, — решает Давид, взяв мои руки в свои и сжав.
Его тёплые прикосновения обволакивают, создавая особенный и такой нужный контраст с обстановкой вокруг. Тянусь к нему и, кивнув, целую.
* * *
— Проходи на кухню! — слышу бодрый голос Давида, который вроде как устать с работы должен был.
Вечер уже довольно поздний. Но судя по запахам с кухни, мой парень на всё горазд. Не только не устал, но ещё и поразить меня своими кулинарными способностями решил. Хотя обычно из нас двоих готовлю я, ну или доставку заказываем, ну или я что-нибудь от мамы приношу.
