герцог. — Я думал при личном общении убрать все вопросы по Гольцу, но только их ещё больше возникло. Во-первых, он шёл в Дыру абсолютно спокойным, собранным бойцом.
— Да. В хладнокровии пареньку не откажешь.
— Ты не понял, Вань! Он шёл, будто бы бывал там не единожды! Словно это мы с тобой, ВЕТЕРАНЫ, собираемся на акцию. Все вопросы по существу, как у заправского вояки, знающего, что ждёт впереди. Да и вышел из Дыры тоже… Вот ты помнишь свой первый бой в ней? Как чувствовал после него?
— Хреново, признаться. Пусть и с мелочью в арьергарде рубился, но штанишки от адреналина мокрые были.
— То-то и оно! С мелкими Тварями! А теперь на секундочку представь, что повстречался бы тогда с самим Лордом.
— Чего представлять? — пожал плечами майор. — Подох бы.
— А если бы выжил? — не унимался генерал.
— Чувствовал себя круче самого Эвереста. Признаться, и сейчас тоже, хоть годочков и опыта имею немало.
— Не ты один. Все бы… Кроме этого чёртового барона Гольца. Он был НЕДОВОЛЕН, что ему не хватило энергии завалить Лорда! Ни пафоса, ни радости от вновь обретённой жизни. Только сожаление от не доведённого до конца дела. Ты таких идиотов встречал?
— Пару раз, — признался Филонов. — Правда, идиотами они не были, раз выжили. А уровень выучки и опыта у этих бойцов зашкаливал.
— Именно. Так откуда подобное у сопляка?
— Если версию с идиотизмом отбрасываем в сторону, тогда понятия не имею.
— И я не знаю. О чём это говорит? О том, что что-то упускаем в бароне Гольце. Либо недостаточно нарыли о нём информации, либо перед нами уникум.
— Склоняюсь к первому, — выразил своё мнение майор. — Граф Бугурский, потом Достоевские, а теперь и сам Лорд… Поэтому временно заморожен экзаменационный полигон?
— Правильно. Сразу же возникает другой вопросик. Зачем Лорд попёрся убивать неопытного новичка лично? Впервые за всё время сотрудничества с нами. Одеколон не понравился? Нет, Иван… Что-то представителя Кочующих Миров сильно насторожило или испугало. Опять-таки Дыра у Ворониных абсолютно необъяснимая по своей логике. А если допустить, что она образовалась рядом с имением Достоевских из-за Максима?
— Максима? — прищурил глаз Филонов.
— Так его почти все зовут, — пояснил герцог. — Мне паренёк тоже приглянулся, но если это опытный враг, то по-другому быть и не могло. Умеет втираться в доверие и манипулировать людьми.
— Осмелюсь поспорить! Будь то лазутчик, то не стал бы так светить себя перед нашей службой. Получил бы Младшего Магистра и потихонечку начал строить карьерную лестницу.
— Согласен. Очередная странность. Ты приглядывай за ним хорошенько. Всё, что нароешь, сразу мне на стол. Что по Достоевским?
— Нормально. Возвращение в жизнь столичного «террариума» не форсируем, но сдвиги есть. Три-четыре месяца, и графиня с дочками смогут спокойно ходить не только по улицам, но и на великосветские мероприятия.
— Тоже отслеживай каждый шаг. Император Александр лично следит за этим семейством. Вань, — вздохнув, признался генерал СБ, — что-то намечается на самой верхушке. Что-то такое важное и поганое, что даже мне, своему троюродному кузену, Александр Годунов не говорит. А ведь мы с ним в приятельских отношениях, насколько подобное возможно с такой серьёзной фигурой.
* * *
Имение Бугурских.
— Кешенька! Проходи! — ласково улыбнулась графиня Елизавета Марковна Бугурская, приглашая к столу высокого, подтянутого мужчину лет тридцати пяти. — Как раз к чаю поспел!
Несмотря на приветливость и несерьёзный вид дурочки, граф Иннокентий Ильич Бугурский, младший брат погибшего Григория Бугурского, расслабляться не стал при виде этой суки Лизки.
Он, как никто другой, знал, что за всем этим жеманством и несерьёзной внешностью скрывается настоящая тварь. Расчётливая, жестокая и беспринципная. Ради достижения своих целей Елизавета одинаково свободно могла работать и «передком» в постели, и остро заточенной сталью вспороть горло конкурента.
— Что-то ты совсем исхудал, Кеша, — продолжила графиня. — Неужто в Гессене так плохо кормят?
— Кормят хорошо. И не только едой, но и информацией. Как говорится, были бы деньги, а мы, слава богу, не нуждаемся. Единственное, никаких интересных вестей не привёз — контакты брата на связь не вышли. А вот барончик Гольц засветился в Гессене, но, как я и предполагал, абсолютно никчёмный человечишка. Безземельный нищеброд. Зря только прокатился.
— Грустно слышать такие выводы, Кеша, — отхлебнула из чашки Елизавета, на миг перестав играть.
Но и этого мгновения хватило, чтобы мужчина зябко поёжился, увидев истинную сущность этой по-своему красивой, но очень жестокой молодой женщины.
— Вот, — протянула она несколько листков бумаги. — Ознакомься, что тут Гольц вытворяет.
— Ого! — удивился Иннокентий. — Сразу в Полные Мастера!
— Именно. А ещё спокойно ликвидировал устроенную на него засаду и передал мне очень неприличное послание, намекнув, что может разделаться со мной, если не отстану.
Как-то не вяжется образ деревенщины с подобным. За ним явно кто-то стоит, и это не наши друзья. Достоевские рядом с ним вертятся. Представляешь, из проверенных источников стало известно, что проклятия на них больше нет. Исчезло именно в тот момент, как появился барон. Ох, неспроста всё это…
— И что ты предлагаешь? Повторно организовать ликвидацию?
— Не будь дурачком, Кеша. В случае очередной неудачи мы можем подпортить свою репутацию. Тут нужно действовать чужими руками.
— Есть кто-то на примете? — подобрался граф, внутренне зная, что так оно и есть.
— Естественно. Говорят, что у сыночка князя Волконского на экзамене произошёл небольшой конфликт с нашим немецким недругом. Я с Олежкой завтра встречусь в приватной обстановке и раздую тлеющие угольки неприязни до хорошего костра.
— Смотрю, на молоденьких мальчиков потянуло?
— А что? Они легко управляемы в жизни и азартны в постели. Совмещаю приятное с полезным. Если Олег Волконский сможет на дуэли убить Гольца…
— Этот? — перебил мужчина. — Он тупой и слабый. Против Полного Мастера не выстоит. Можно смело рыть могилу.
— Пусть так. Ещё лучше. Тогда сам князь Волконский станет кровным врагом для нашего объекта и его ближнего окружения. Это я про Достоевских. В любом случае мы ничего не теряем.
— Согласен.
— Ну, раз возражений нет, то пройдёмте, граф, в мою спальню. Я же, — кокетливо хихикнула Елизавета, — убитая горем вдова. Вы должны меня как следует утешить!
Иннокентий внутренне чертыхнулся, но отказываться от предложения не стал несмотря на всю свою брезгливость, испытуемую к этой особе. Даже грязные гессенские шлюхи по сравнению с Лизкой казались девственницами.
Придёт время, и он уничтожит жёнушку старшего брата… Если, конечно, сможет опередить её. Тут уж не
