- Вы абсолютно правы, мой император.
- А что скажет о ситуации на границах империи ваше ведомство, тан Хорукайяни?
- Подразделения внешней разведки при поддержке имперских войсковых соединений провели на пограничных с Таурийской империей территориях несколько успешных операций, позволивших департаменту получить новую информацию о вероятном противнике. В настоящее время подразделение имперской контрразведки ожидает ответных действий со стороны Таурийцев. Наши агенты оповещены о возможных провокациях, все сотрудники департамента находится в повышенной боевой готовности.
- Вы там войну начинать не планируете, тан Хорукайяни?
- Нет, мой император. Полученные агентурные данные говорят о том, что в настоящий момент Таурийцы к войне не готовы, однако усиленно к ней готовятся. Для сбора наиболее полной информации моему министерству катастрофически не хватает средств, особенно той части, которая проходит отдельной, не отражаемой в имперском бюджете статьёй расходов. Агентам надо платить, а официально эти деньги мы показывать не можем.
- Их всем не хватает, особенно последней части. Я подумаю над возможностью увеличения неофициальной части имперского бюджета, однако сильно на это не рассчитывайте - за действиями имперской администрации пристально следят недружественные нам кланы, им только дай повод, и может начаться очередной передел власти, чего бы мне крайне не хотелось. Пока же обходитесь тем, что имеется.
- Да, мой император.
- Какие доклады ещё остались?
- Медицина, наука, сельское хозяйство, мой император...
***
Андрей сидел на полу решетчатой клетки, скрестив ноги и закрыв глаза. Оживленный терминал с множеством живых людей после года жизни отшельником несколько напрягал, а внешний вид смущал - все же не привык он находиться голым среди скопления народа. Свою часть договоренности с Линой он выполнил, перейдя перед посадкой в вольер зоопарка, а после, как и множество воссозданных образцов земных животных - в переносную мобильную клетку, тут же затерявшуюся в множестве ей подобных. Недельная щетина скрыла его лицо, с непривычки слегка покалывая шею. Сильно хотелось чесаться...
Всё прошло так, как и рассказывала Лина. После прибытия в космопорт клетки с животными выгрузили из звездолёта, составили в многоярусную кучу и автоматическим погрузчиком погрузили на транспортер. Транспортер въехал в герметичный бокс, люк закрылся, послышался свист входящего газа, терпкого и слегка вонючего - скорее всего, проводилась первичная дезинфекция, бокс дрогнул и с ускорением понёсся в неизвестность.
Недолгое путешествие закончилось достаточно резкой остановкой - Андрей едва удержался на полу в сидячем положении. Многим зверям повезло меньше, и бокс с клетками наполнился многоголосым рыком, шипением, клёкотом... Люк открылся, и взору Андрея предстал большой зал, перегороженный на несколько частей секциями с большими раздвижными дверями, забитый оборудованием, техникой и людьми в одинаковой сине-зеленой униформе.
Люди много и, по мнению Андрея, бестолково перемещались взад-вперед по залу и нескольким галереям, расположенным вдоль стен на достаточно большой высоте. Несколько человек подошли к боксу и, пользуясь малогабаритными автоматическими манипуляторами на колесах, начали сноровисто разгружать клетки с животными. Тут же суетились несколько женщин, что-то сверяющих, пересчитывающих и переписывающих в планшеты. Персонал терминала вообще, к удивлению Андрея, состоял практически из одних женщин. В толпе длинноногих стройных красоток, среди которых не было ни одной, которой по виду можно было бы дать больше сорока, максимум сорока пяти лет, а внешность большинства вообще не дотягивала до тридцати, где-то на периферии всего один раз мелькнул и тут же исчез единственный мужчина. "У них здесь что, дискриминация по половому признаку?" - удивленно подумал Андрей, внимательно из-под полуприкрытых глаз наблюдая за таможенной суетой. Если судить по персоналу звездолета - вроде, нет. Правда, Лина что-то говорила про то, что у них в роду преимущественно женщины, но Андрей тогда не придал этому значения, посчитав особенностью клана Камэни. Похоже, не один оканийский род такой...
Размышления Андрея прервало очередное оживление среди сотрудников, точнее, сотрудниц таможни. Разгрузка закончилась, клетки со зверями были выстроены в несколько неровных рядов, и сейчас между ними мерно прохаживалось несколько человек, внимательно осматривающих клетки с закрепленными на них бирками, находящихся в них обитателей, периодически сверяясь с информацией на своих планшетах и что-то сосредоточенно в них записывавших. Таможенников окружало несколько крупных женщин в специфичной униформе, у Андрея сразу же возникла ассоциация с земными охранниками. Вероятно, женщины в униформе выполняли на таможне аналогичную функцию, тем более, что они были вооружены - у каждой в руках был длинный стержень с ручкой, напоминающий обычную дубинку, которыми охранницы иногда толкали сквозь прутья решетки особо нервных зверей. Толчки сопровождались синеватыми частыми разрядами на конце стержня, после которых звери или бились в конвульсиях, или неподвижно затихали на полу клеток. Понимая, что лучше не привлекать внимания охранниц, явно не страдавших повышенной любовью к животным, Андрей сидел неподвижно, как и в первые месяцы своего плена. Первые ряды клеток, похоже, уже прошедшие регистрацию, уже грузили погрузчиками-манипуляторами на подошедшие платформы - процесс, как в точности объясняла Лина, был отлажен до автоматизма, поэтому Андрей спокойно ждал своей очереди. Когда к его клетке подошла таможенница с планшетом в сопровождении угрюмой охранницы, мерно постукивавшей дубинкой по собственной раскрытой ладони, Андрей на всякий случай закрыл глаза, ожидая окончания процедуры регистрации его персоны...
***
Нияра, охранница грузового таможенного терминала Оканийского космопорта, угрюмо перемещалась за сосредоточенно проверяющей прибывший груз таможенницей, время от времени раздраженно постукивая шокером по своей ладони. Долго и тоскливо тянулись до боли похожие друг на друга нуны, до конца рабочего дня оставалось почти два ри. День сегодня не задался с самого начала: вчера ей сообщили, что повышения по службе, о котором она давно мечтала, не будет - на высвобождающееся место назначили молодую сотрудницу из соседнего сектора. С утра её парень, с которым она регулярно встречалась вот уже три сола, отказался брать её в официальные жены, даже третьей женой - он даже не пришел к ней на утреннее свидание, по головизору сообщив, что не видит смысла в дальнейших встречах и им лучше расстаться. Трус...Конечно же, расстаться решил не он сам - это решение ему напели две его законные жены. Конечно, зачем им конкуренция? Одно дело любовница - когда мужчин на всех не хватает, на загулы законного мужчины смотришь сквозь пальцы. Главное - официальная регистрация. А ей теперь как быть? С каждым прожитым солом она становилась старше и найти постоянного мужчину становилось всё сложнее. Нияра с тоской вспоминала свою молодость, когда она выбирала из многочисленных поклонников, но тогда они казались ей или старыми, или некрасивыми, или просто скучными и неинтересными, а то и вообще неклановыми. Довыбиралась... Вообще-то Нияра была очень красивой женщиной - спасибо отцу-клановому. Высокий, стройный, чертовски привлекательный, с обворожительной улыбкой, он сразу же пленил сердце матери, влюбив её в себя всю, без остатка. Любовь их была краткой - решив какие-то свои клановые дела, безымянный отец исчез с планеты и из жизни матери, оставив ей в подарок очаровательную дочку. За своё рождение Нияра была благодарна отцу - он не только передал дочери свою красоту, но и подарил ей свою отличную наследственность - коэффициент генома женщины всего несколько пунктов не дотягивал до девятисот баллов, что являлось очень высоким показателем для неклановых. И именно этот высокий коэффициент стал главной причиной всех её жизненных неудач - в юности она мечтала о прекрасном принце-клановом, который, встретив её, сразу возьмёт в жёны. Пусть не первой, а хотя бы второй женой. В принципе, Нияра была согласна и на роль третьей жены, но только исключительно с клановым, а её многочисленные поклонники или в клане не состояли, или брать её официальной женой не собирались, или вызывали у неё откровенное чувство брезгливости. А время шло, и каждый прожитый сол не добавлял ей ни красоты, ни привлекательности.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
