что наконец-то стал частью команды.
Джим Парсонс. Меня гораздо больше тронуло построение сцены, нежели радостный экстаз моего героя. Все эмоции, на которые меня пробивает даже сейчас, связаны с тем, что продюсеры и сценаристы сумели создать подобную историю. Персонаж поначалу был довольно безразличным к другим, но сценаристы придумали максимально нелепый триггер, благодаря которому он наконец-то проявил эмоции, причем настолько сильно, что аж Пенни обнял. И мы, и зрители уже знакомы с персонажами и многое о них знаем, поэтому все отлично понимали важность этой сцены. Серия вышла точно в нужный момент и в нужное время.
Критики тоже согласились с тем, насколько сцена важна для всего сериала. Джеймс Чемберлен с сайта IGN написал: «Я бы сказал, что эпизод и так хорош по большей части, но сцена с обменом подарками просто блеск, черт подери. Реакция Шелдона на подарок – самые смешные полторы минуты экранного времени, что я видел на ТВ за последние годы». Журнал TV Guide включил серию в сотню лучших телесерий всех времен, TV Line назвал «Гипотезу подарка» одной из лучших серий «Теории…», а сайт Vulture включил ее в свой список «Девяти серий „Теории Большого взрыва“, которые покорят даже скептиков», причем составительница Кимберли Поттс отметила: «Больше всего смеха в „Теории…“ вызывают отношения между Шелдоном и Пенни, а если в серии есть комедийная химия между Парсонсом и Куоко, то это сразу делает ее одной из лучших во всем сериале». Кейли Куоко. Мы с Джимом ласково называли наши совместные сцены «Шенни». Они были настолько смешными, реалистичными и правдоподобными, что мы всегда с удовольствием ждали их появления в сериале. Обратите внимание, всякий раз, когда я смеюсь в сценах с Шенни, то это искренний смех. Пенни буквально находила радость в этих людях. Все мои реплики и реакции в этих сценах отражают то же самое, что я бы сказала и как бы отреагировала в реальной жизни.
Кунал Нэйэр. Кейли в образе Пенни смеялась так очаровательно и так мило смотрела на Шелдона, когда он просто вел себя как типичный Шелдон. Я таких отношений по телику никогда не видел. Обезоруживающе и обаятельно.
Джуди Парсонс. Это один из моих самых любимых эпизодов, потому что в нем Шелдон впервые физически демонстрирует эмоции.
Забавный факт: сколько бы внимания ни было сосредоточено на салфетке, подписанной Леонардом Нимоем, куда большей головной болью стали подарочные корзинки, которые Шелдон дарил Пенни.
Джим Парсонс. Сэм [Хьюстон-младший], который работал со Скоттом над реквизитом, на съемках той серии нагружал меня корзинками. Мы с ним оба понимали, что должно смотреться максимально неловко, чтоб меня прям нельзя было не разглядеть за горой корзинок. Марк Сендровски помогал поправить корзинки на мне, будто я рождественская елка. В этом и была суть! Типичная для актера история: знаешь, что происходит в сцене, но, пока не увидишь ее на экране, не поймешь, смешно ли получилось.
Скотт Лондон (реквизитор). Подарочные корзины всякий раз вызывали у меня головную боль, потому что они были завернуты в целлофан: оператор сатанел из-за отражения света, звуковик – из-за шуршания. Сущий кошмар. Бывало, звуковиков раздражал даже шум вентиляторов в ноутбуках, так как микрофоны очень чувствительные. Поэтому я обернул корзины в тюль. Получилось неплохо: цвета разные, да и внутри все видно. До сих пор пользуюсь этим лайфхаком, особенно когда надо оборачивать цветочные букеты, чтоб они не хрустели.
Но если в сериале и был персонаж, который скорее помрет, нежели принесет кому-то подарочную корзину, то это доктор Беверли Хофстедтер, мать Леонарда, появившаяся в 15-м эпизоде 2-го сезона. Играть сурового и циничного психиатра Лорри позвал лауреатку премии «Эмми» Кристин Барански, с которой работал над сериалом «Сибилл».
Ли Аронсон. Мы с Чаком сотрудничали с Кристин в «Сибилл» и были от нее в полном восторге. Мы знали, в каком темпе она работает, ее ритм и то, что она способна превзойти саму себя, если нужно. Поэтому мы сделали ей заманчивое предложение, и она нас не разочаровала.
Кристин Барански. Знакомство с Чаком Лорри изменило мою карьеру. Я многим ему обязана. Он предложил мне роль в «Теории Большого взрыва», и когда я прочитала сценарий, то подумала: «Кажется, я знаю, как сыграть Беверли». Как и Мэриэнн из «Сибилл», она была потрясающей дамочкой, которая сыпала колкостями направо и налево, но при этом совершенно от нее отличалась. Сериал заинтересовал меня молодыми актерами – до сих пор рада, что согласилась сняться с ними. Это сейчас они очень известны, а тогда их имен-то никто не знал. Такие молодые ребята, такой оригинальный сериал. Когда я пришла в «Теорию…», сериал уже был на слуху. Я и дальше периодически снималась в нем, и со временем шоу стало культовым. Для меня съемки были одной сплошной радостью. Даже сейчас, когда я приезжаю отдохнуть во Флоренцию или Дублин, ко мне подходят люди и спрашивают: «Вы – мама Леонарда?»
Менопауза. Пенис. Мочеиспускание. Мастурбация. Оргазм. Вот некоторые слова, которые с легкостью слетали с языка доктора Хофстедтер.
Чак Лорри. Беверли говорила о человеческой анатомии в клиническом смысле, и Леонард тому отличный пример. Она могла спросить его: «Удовлетворен ли он в биологическом плане?» Мать смотрела на Леонарда, как на подопытного кролика, глазами ученого. Чисто научное любопытство – не более.
Кристин Барански. Отсылки к частям тела и всему такому – лишь научные данные. Ну, знаете, как и разговоры о сексуальной жизни Леонарда или чьей-либо другой. Таков ее мир. Я впервые играла кого-то вроде нее. Чем проще и непосредственнее была Беверли, тем было лучше для меня. Она говорила повествовательными предложениями. Играя Беверли, мне не нужно было выглядеть смешно, чтобы вызывать смех у зрителя. Достаточно было просто говорить уверенно и как можно более сухо. Шутки срабатывали, и зрители покатывались со смеху. Труднее всего было выдержать долгий смех в аудитории и при этом сохранить невозмутимое выражение лица.
Кейли Куоко. Помню, как узнала, что Кристин будет сниматься в сериале, и подумала, что большая часть ее сцен наверняка будет с Джонни. А когда оказалось, что со мной, то я обалдела. И очень обрадовалась. Она только со стороны выглядит грозной, а на самом деле милейшей души человек. Очень веселая и отзывчивая, вечно меня смешила. Ну и с Чаком она сто лет знакома, так что ее появление на площадке было похоже на воссоединение семьи. Для меня было большой честью сниматься с ней во многих
