Почемуто именно сегодня, через день после прихода в себя Денис ощутил жгучее желание побыть на свежем воздухе, наведаться на могилу родителей.
«Что это? Возможная скорая встреча с ними там? Нет, не должно. Просто настроение паршивое», — предположил он, успокаивая самого себя.
Вместе с Артуром и Ириной он ехал на подводе, предоставив сыну управлять лошадью. Ирина тоже молчала, глядя в окружающий лес.
— А знаешь — это даже символично! — вдруг обратился Денис к ней.
— Что символично? — не поняла Ира и повернула голову в его сторону.
— Нет, не символично, не так выразился, а закономерно! А то, что мы планируем начало атаки на галактеров в первые дни зимы! Отец и мать начинали борьбу в лютые мороза. Сейчас тоже зима на носу. С чего все начиналось, к тому все и сводиться — я не верю в кабалистику, но уверен, что все у нас получиться. Вот прорвем барьер и пусть они испытают на своей шкуре: какого это — замерзать, не знаю куда податься и где скрыться от холода?! — жестче закончил, нежели начинал Денис.
Она ничего не ответила, снова обратившись к деревьям. Затем, явно обдумав, воскликнула:
— Знаешь Денис, я естественно не знаю, не испытывала на себе, как и ты тех морозов, зашкаливавших аж за минус сотую отметку, но мне рассказывал отец, как трещали, ломались как картонные листы железа, как воздух замирал в груди. Вообще, какого это — жить в постоянной ночи? Это было жутко — я сколько раз пыталась представить постоянную нескончаемую ледяную ночь; никого, кто бы объяснил, помог, нет, только треск жестокого мороза и боязнь, что ты не проснешься, пока твой напарник, родной близкий человек, не важно, кто именно поддерживает огонь в печке. Никакой помощи от правительства — оно само замерзло, несмотря на глубокие бункера, базы, уничтоженное невидимым врагом, когда пыталось связаться, отдать какието приказы, команды. Враг, захватчик, не спешащий опускаться на уже сдавшуюся планету и который смотрит холодным взглядом на потуги обреченной цивилизации, пытающейся не что-то противопоставить ему, нет, просто продлить свою агонию. Он просто ждет, ждет, когда ты покроешься коркой льда и тогда можно прийти и забрать из твоих посиневших рук все, хотя ему ничего и не нужно твоего личного — только планета с ее ресурсами. Да пришли бы и попросили, даже с позиции силы, но человечество бы жило! Потом бы что-нибудь изменилось — как вот сейчас, например. Ведь они уже полгода просто пережидают чегото в своих «Городах»!
— А это возмездие! — вдруг сказал молчавший Артур. — Возмездие, кара, мама!
Денис покосился на сына, раньше не замечавший подобной склонности к религиозному обоснованию подобных вещей.
— Нет, отец, я не верующий, хотя отец Василий проводит свои службы. Послушать его интересно и только. Нет, я имею в виду, что гдето там, в безднах вселенной есть множество подобных порабощенных, но не покорившихся миров. Гдето подобным нам существам удалось сделать что-то такого, что империя галактеров, их военная машина дала холостой ход, забуксовала. Наши неизвестные сподвижники дают нам шанс скинуть иго галактеров у себя, тем самым облегчая положение гдето в другом месте, пап. И нужно нанести этот удар по ослабевшему, пусть даже на миг, врагу. Не медли! Пусть даже ты еще не до конца продумал в деталях весь план, ты должен почувствовать этот момент, миг, когда нужно начать действовать и склонить в свою сторону чашу весов. Потом все пойдет по нужному руслу, несмотря на некоторые неточности плана. Пап, я знаю, что тебе сейчас тяжело, но… все и я тоже верим в тебя. Я не хочу сказать, что тебя боготворят или преклоняются, но все ждут от тебя первого шага к победе. Знают, что как и дед, ты дашь сигнал в нужное время и поведешь остальных за собой!
— Спасибо, Артур! — ответил Денис после пламенной тирады сына, рано повзрослевшего и имеющего собственные взгляды на жизнь. Взгляд взрослого человека. — Скоро, очень скоро мы попытаемся нанести этот удар, так как тянуть дальше некуда — наши силы, несмотря на все усилия Совета, ослабевают и главное, моральные — некоторые начинают сомневаться в успехе всего предприятия: теперь я после ситуации с группой Тимофеева уверен в том, что и у нас уже бродят подобные мысли. Еще одно, ну, два поколения и задачи движения изменяться, постепенно уклоняясь от основной цели — и это будут насущные проблемы, как им будет казаться, без которых будущее сопротивление не сможет существовать. Но эти задачи с каждым годом будут мельчать, растворяясь в повседневной рутине — производство пороха, поддержания в рабочем состоянии остающегося оружия и так далее. Эта рутина затянет и в какойто миг даже самый рьяный последователь опустит руки — вот тогда на человеке можно поставить крест. Я, ты, мы все постараемся не допустить этого. Все, подъезжаем.
Как и тогда, когда было вычеканено изображение обоих основателей базы, родителей Дениса, так и сейчас два лика смотрели на дорогу, на прибывающих, глядя вслед уходящим.
Денис первым подошел к памятнику, постоял немного, рассматривая и вспоминая черты матери, ее ласковые руки, голос, все, что вырастило из него настоящего мужчину. Перевел взгляд на суровые черты отца, вспоминая и сравнивая их с перенесенной в базу данных компьютера сохранившейся у мамы фотографии отца. Тихо обошел постамент и направился к оградке. Открыл ее и вошел, глядя на обелиск. Смел несколько налетевших листьев на могилы обоих.
— Здравствуйте, мои родные. Вот пришел по проведать вас, так как редко бываю у вас. Дела земные не должны вас сильно тревожить, но хочу сказать, что скоро мы пойдем в бой, к которому вы готовили нас. Дали надежду всем тем, кто сейчас живет и желает лучшей доли для человека. Мы сорок лет готовились к восстанию. Думаю, нет, уже точно знаю — это время пришло мама, папа. Объединенные остатки людей по всему миры готовы к совместным действиям. Я надеюсь, что у нас все получится.
Денис еще постоял немного, вспоминая маму, как живое олицетворение добра и ласки. Немного подумав, коекак совладав с предательски появившимися в горле спазмами, добавил:
— Не буду долго надоедать, но скажу — мне так вас недостает! Как бы я хотел видеть вас рядом с собой! До свидания, мои родители! Спите спокойно.
Скупая мужская слеза стекла по щеке. Денис украдкой вытер ее, повернулся и вышел, на ходу кивнув Ирине и Артуру, благодаря их за такт…
Тихо шелестел ветер. Еще видневшийся, еще не скрывшийся за поворотом заросшей лесной дороги обелиск смотрел вслед телеге с тремя людьми, с тремя родными душами, в которых витала частичка тех, кто спал вечным сном за обелиском. Души усопших, казалось, с любовью и гордостью смотрели вслед самым родным живущим людям, взвалившим на свои плечи ответственность за остатки человечества, готовые вести их в последнюю решительную битву с инопланетными захватчиками. Сын, внук — чередующаяся смена, преемственность поколений, объединившихся поколений готовы были делать одно дело. Отстоять свое право жить.
Сергей и Виктория Горшенины незримо, неосязаемо следовали за своими потомками, с гордостью шагая рядом, ожидая от них правильных решений и поступков. Они уже знали, чем она завершится, но дела земные им были неподвластны. Они могли только наблюдать и переживать за живых…
Ирина и Артур уже спустились вниз, а Денис остался наверху, разглядывая сквозь уже не молодые, но и не гибкие стволы деревьев постепенно ломавших бетонное покрытие древней воинской части. Зилы, уазики…они давно уже были обвиты ползучим кустарником, заявившим о своих правах на эту территорию уже лет тридцать назад. Теперь лес прорвался снизу, с жадностью распространяя свои корни. Скоро этот памятник земной технике скроется в сплошной кроне деревьев.
Идти туда он не хотел, хотя именно на территории плаца находился тот самый вход вниз, аварийный вход, сквозь который его отец и привел выживших в городе. Им не пользовались, хотя держали в исправности. Почемуто именно к этому люку Горшенин относился с непонятным волнением. К этому полуобвалившемуся вентиляционному отверстию, на деле таковым не являвшимся.
«Что это на меня нашло? Наверное, сегодняшнее путешествие к могиле родителей!» — решил он, поворачиваясь спиной к стоянке автомобилей и направляясь к сосневышке.
Вдруг в левом клипсенаушнике раздалось легкое потрескивание, затем голос дежурного оператора доложил:
— Совет будет собран к 15.00.
— Спасибо, — поблагодарил за свою просьбу перенести назначенное на час дня совещание Совета Горшенин. — Соедините с Куликовым.
— Сейчас, одну минуту, Денис Сергеевич. Будьте на связи.
— Хорошо.
Прошло около минуты, когда раздался голос Игоря Станиславовича.
— Все готово, можно начинать, Денис!
— Начинайте, — коротко приказал он. — Я сейчас спущусь.
Он так хотел, чтобы эта отданная им команда прозвучала минимум дня через три, но обстановка вносила свои коррективы. Сейчас или потом будет еще хуже. Хуже в плане привлечения все больших сил, готовящихся к главной атаке, а не для отвлекающих маневров.
