В момент затишья Павел услышал сопение мальчика. Детский сон, десять лет жизни за детский сон, двадцать. У тебя их нет. А вдруг. Завтра пещера. Павел не мог, как ни старался, заглянуть в завтра. Оно за темной непроницаемой полосой, еще не существует. Всегда мог. Сегодня не может. За темной непроницаемой полосой. Он совсем не чувствовал своего тела. Оно должно заявлять о себе усталостью. Болью в коленях, плечах. Тяжестью в голове. Вдавливающей в землю тяжестью. Так реагирует на усталость здоровое тело. У меня нет никакой картины завтра.
Одно было известно о завтра: оно будет без рюкзака. Рюкзак лежал под Павлом, покрытый ковриком. Там ему место. Веревку подстелили под Сашу. Хоть какая-то польза. Зря я. Хороший рюкзак, полезный. Измотал только. Не его это вина.
Завтра рюкзак останется в палатке. А я? Совсем не чувствую своего тела, в голове откуда-то свежесть и ясность. Вместо сна. Завтра я буду нужен Диме, ему нужен связочник. Есть неприятные места. Ни черта ему не нужно. Пройдет без меня быстрей и надежней. И Сашу занесет. Завтра я буду нужен себе.
Павел не мог представить свое тело в вертикальном положении, идущим. Дима затащит? Он сможет. Хорошо, что мы здесь. В невозможном месте, в невозможную погоду. Втроем, неразрушимые, неразделимые. Только благодаря Диме. А если я тоже наберусь сил? Ведь только нужно дойти до пещеры, поверить. И тогда вернется опять радость. Будем ходить втроем и спускаться вниз уставшими победителями, жадными до тепла, женского тела и вкусной еды. И ленивого утра.
Перестать спрашивать себя, куда ушла радость. А только спрашивать, когда опять в горы. Проблему равнины нам никогда не разрешить. Нет у нее решения. Подходящего нам решения. Здесь незачем спрашивать почему и зачем. Жить. День за днем.
У противоположного края палатки пошевелился Дмитрий. Спит. Когда ко мне придет сон? Устал. Совершенно не чувствую своего тела. Ничего. Сейчас главное, чтобы Дима спал и восстанавливал силы. За всех нас.
Дмитрий не спал. У него была картина завтра. Завтра Саша будет в пещере. В тепле и безопасности. Исчезнет его опухоль, если она там еще есть. Пещера будет так же благосклонна к Саше, как к нему. Еще есть Андрей, Тома. Павел уже здесь. Только бы встал завтра. Такого взгляда я у него не видел. Даже в те три дня на полке. Чудом спаслись тогда. Может, придется вешать ему веревку в нескольких местах. Без рюкзака должен пройти.
Моя вина. Расплачиваюсь. Не захотел делиться. Сейчас бы вдвоем занесли Сашу за два дня без проблем. Пожадничал. Мы всегда одни. Чему учишь сына? Не так. Одному было бы легче. Мы никогда только одни.
Спит? Хорошо бы. Завтра нужно будет растолкать его любой ценой. На себе не утащить, без веревок сложно. Должен хоть держаться на ногах. Не верит. Верил бы – ноги бы сами несли. Не знает, как хорошо в пещере. Давно я там не был. Полежим втроем, согреемся. Что-то холодно в этот раз на горе.
Разговорчивый. Постарел. Устал. Раньше слова лишнего не скажет. Будем ходить вместе. Не шутит, старый хрен. Помолодеет – и на равнине ему тоже будет не так плохо.
Почему я все время оказываюсь здесь? Убегаю от жизни? Далеко убежал. Нужно подтянуть к себе этих двоих хотя бы. Опять только для себя? Зачем это Саше? Паша хочет, очень хочет. Просветление мозгов. Только бы не “горнячка”.
Целительное одиночество в горах. С этими двумя намного веселее. Тяжелее. Подлечу, научу, станет легче. Саше еще рано. У него есть мама, школа. Без равнины не обойтись.
Расхрабрился, старый хрен. Забыл, что такое слишком много гор. Закис совсем. Бедняга. Моя вина. Завтра нужно будет все исправить. Исправим.
– Паша, ты спишь?
Спит. Молодец. Саша сопит себе в дудочку. Не боится гор, мои гены. Найдет себе когда-нибудь друга, как Паша. Такого обязательно нужно иметь. А пока с нами. Учить его нужно. Завтра всех в пещеру. Оказалось трудней, чем я ожидал. Гора сердитая. В такое время ее редко беспокоят. Но нам нужно, нам очень нужно.
Тамару придется отпустить. Никудышный я ей муж. Хочет свободы, боится, но хочет. Зачем я женился на ней? Подарила Сашу. Женщины очень щедрые существа. У них так много есть для нас. Они щедрые, мои женщины всегда были щедрые. Мне всегда везло. Но умнеют, в конце концов умнеют. Меняются. Паша об этом забыл. Вот начнет пропадать в горах. Пора спать, завтра непростой день. Дмитрий повернулся на свой любимый бок, лицом к сыну.
Саша мерно сопел. Сон унес его в сладкое время. Он пришел к маме утром в спальню. Он не может залезть на родительскую кровать. Высоко. Мама проснулась, протянула ему руки и помогла. Постель пахнет непривычными запахами. Мама прижала его к себе и что-то говорит. Он чувствует ее мягкую грудь. Потом мама с улыбкой разрешила ему приложиться губами к одному из больших темных сосков. Она громко смеялась. На белой коже груди выделялась небольшая родинка. Саша мерно сопел, вдыхая холодный воздух палатки. С раскрытым ртом и заявившим о себе пенисом.
Ветер пригонял новые облака, а за ними следующие. На этой высоте он хозяин. Он выталкивал облака через высокие хребты в большую долину, где они замедлялись, опускались ниже и разряжались в темноте ночи холодным моросящим дождем на безлюдные и населенные земли.
* * *
Дмитрий подошел к опасному участку. Вдвоем подошли. Саша не выдавал себя ни звуком, ни движением. Дмитрия это уже не беспокоило. В порядке, молчит – значит, в порядке. Он осматривал участок, раздумывая, остановиться или идти сразу.
Именно для этого участка они несли с собой веревку с самого низа. Павел нес. Не донесли. Веревка осталась в палатке вместе с Павлом. Пустая трата энергии, они оба нужны ему здесь, сейчас.
Опасный участок. Давно он не употреблял эти два слова вместе. Проходил здесь много раз, туда и обратно в каждое из посещений пещеры. Не было опасно. Все на месте. Скользкая плита, широкий желоб со свежими следами от камней. Ничего не изменилось. Опасность в голове. Никогда еще у него не было такого груза на спине. Ценного груза. Проходимый или непроходимый – более привычная классификация. Непроходимых участков нет. Он их все хорошо помнит. По пальцам можно пересчитать, одной руки.
Вернулся к классификации молодых лет. Опасный участок. Если пойдет камень, трудно будет увернуться. Не просто увернуть, а так, чтобы не попало в Сашу. На трении держаться. Чихнет или дернет рукой.
Он жалел, что не взял веревку. О чем думал? Не возвращаться же за ней. Опасность в голове. Дмитрий привык полагаться на свою голову.
Они отдыхали в небольшой нише. Нужно перевести дух, собраться с мыслями.
– Видишь ту полочку?
– Где?
– Вон там. Там мы пойдем. Когда я тебе скажу, закроешь глаза, прижмешься к лямкам, и не шевелись. И не хватай меня за шею. Понял?
– Да.
Мой сын. Не боится гор.
– А ты здесь ходил?
– Ходил. Там есть за что зацепиться. Отдохнул? Ну давай залезай обратно, – Дмитрий аккуратно присел.
Опасность в голове. Он научился этому во второй половине своей альпинистской жизни. Удлиненной половине. Всегда знал, но почувствовал всем нутром после многих, многих лет в горах. Когда должен был бы уже сидеть на печке. Как Павел.
С камнями все равно рулетка. Их не так просто держать подальше от головы. От двух голов. У них свой характер. Но он не мог позволить себе отвлекаться на них. Его мысли были заняты его руками и ногами. Надежными друзьями. Саша как будто прирос к спине. Понимает. Мой сын. Так, аккуратно и не спеша.
После участка он не стал отдыхать – дальше просто. Совсем немного осталось. Саша дал о себе знать.
– Папа, а ты вернешься за дядей Павлом?
Это был первый вопрос, который он задал сегодня, сидя на спине отца. Дмитрий остановился, чтобы перевести дыхание. Прошло несколько секунд.
– Да.
Больше они не произнесли ни слова. Дмитрий опять тяжело задышал. Появился вход в пещеру. Дмитрий остановился и показал на него Саше.
– Вот пещера.
Мальчик ничего не ответил.
Площадка перед входом в пещеру – самое роскошное место на всем маршруте. Впрочем, она не на маршруте. Маршрут в стороне, он ведет на вершину. Дмитрий освободился от Саши, рюкзака и почувствовал большое облегчение. В безопасности. Ни непогода, ни камни, ни ветер, ни высота им не угроза. Они могут сидеть здесь до весны, до лета. До самых теплых дней.
– Папа, мне холодно.
– Давай, сынок, лезь сюда. Не бойся, сначала немного узко, но потом расширится и будет светло.
Саша пополз, Дмитрий последовал за ним, таща пустой рюкзак за собой. Сужение быстро кончилось, их встретил гостеприимный свет пещеры. Сначала Саша встал на ноги, потом Дмитрий. Они вошли в самую широкую часть с высоким потолком и, не сговариваясь, сели на пол.
– Можешь снять куртку, – через некоторое время сказал Дмитрий. – Здесь тепло, пол тоже теплый. Пощупай.
Лечь и проваляться несколько дней подряд. В тепле воздуха, пола и в тишине. Устал я, совсем устал. Дмитрий повернул голову к Саше. Мальчик сидел на полу и осматривался по сторонам.
– Как ты себя чувствуешь?
