– Это она приходила тогда вечером?
– Нет.
– Вот те на!
– Во всяком случае, она утверждает, что была у себя дома и смотрела телевизор. Назвала мне передачи, которые шли в это время.
– Это можно было узнать и из программки.
– Разумеется. Алиби, что называется, у нее нет. Впрочем, его нет и у Мадлен. Она тоже утверждает, что была дома.
– Можно попытаться встретиться с мужем Мадлен, чтобы проверить, – предложил Вадим.
– Спасибо за совет. Я уже попытался: он в двухнедельной деловой поездке по Азии.
– Что касается меня, то я не представляю, зачем могла приходить Мадлен в квартиру Арно, – сказал Вадим. – Массажистка же, Пенни или как ее там, могла, напротив, прийти за какой-нибудь вещью, оставленной в квартире.
– В том-то и дело, что здесь вы не найдете никаких дамских предметов! Мы с Максимом облазили все углы. К тому же, если ей верить, она не знала о пропаже Арно – какой ей был смысл бежать в квартиру забирать свои вещи?
– Что-то мне не верится, – сказал Вадим, – в то, что она не знала. Информация была во всех газетах.
– Но не все газеты читают. И даже новости по телевизору не все смотрят. Не забывайте, она иностранка, французский знает довольно плохо, так к чему ей утомлять себя чтением газет?
– Тоже верно, – согласился Вадим. – Ай да Арно, – добавил он. – Значит, у них «лав стори»?
– Ничего удивительного, – неожиданно серьезно ответил Реми. – Это первая женщина, которую он увидел после выхода из запоя. К тому же молодая, миловидная. К тому же не просто, не вообще женщина, а та, которая прикоснулась к его телу, хотя бы и в процессе массажа, после долгого, как мне представляется, перерыва…
– Как вам удалось ее разыскать? – спросил Максим.
– Не так уж сложно. Помните, мадам Вансан предположила, что женщина эта приходит пешком?
– Да.
– Я взял это предположение за основу. Она могла быть либо соседкой, либо работать где-то поблизости. В его ежедневнике были пометки о встречах с врачом и о сеансах массажа… Я начал с врача. Тот мне подсказал, кто и где делал ему массаж – это он направил Арно на массаж, чтобы привести его в форму перед съемками. Ну а уж после этого найти Пенни не составляло труда.
– Действительно. Значит, эта Пенни утверждает, что она сюда не приходила?
– Да.
– И Мадлен тоже?
– Да.
– Здорово. Мы опять в тупике?
Реми только пожал плечами в ответ.
– А что все-таки Мадлен вам рассказала?
– Мадлен на все отвечает «нет». Ничего не знает, ничего не видела, не слышала. Она что-то скрывает, я уверен. Но что? У нее есть дом на юге, но вряд ли Ксавье мог похитить Арно и смотаться в Ла Сьота, чтобы спрятать его там, а на следующий день вернуться в Париж: Мадлен встречалась с ним в воскресенье. Пенни тоже ничего не знает. Арно ее просил не звонить и не приходить, пока племянник будет жить у него: он стесняется их связи, потому что она намного моложе его. Вот она и не звонила и не приходила. Я записал голоса обеих на магнитофон – может быть, вы узнаете, Максим, один из них в роли Сони?
Реми поставил кассету.
– Нет, – прослушав, покачал головой Максим. – Ничего общего. Впрочем, та, которая звонила мне, хорошо подделала ее голос. Так что узнать ее будет очень трудно.
Реми грустно убрал магнитофон.
– Кстати, – сказал Вадим, – надо сказать о звонках, Максим!
– Какие звонки? – поинтересовался Реми.
– Мне за это время раза три-четыре звонили и вешали трубку.
– Проверяли, дома ли вы?
– Может быть, это какой-нибудь отдаленный знакомый, который рассчитывал застать Арно и вешал трубку на незнакомый голос?
– Маловероятно. Скорее всего кто-то проверяет, дома ли вы… Ваша визитерша, например. Ей зачем-то нужно сюда попасть. Хотел бы я знать, зачем.
– Да… – безнадежно протянул Вадим. – Что же вы теперь делать будете? Что мы теперь делать будем? Уже неделя, как Арно исчез.
– Замок менять будем, вот что!
В стенном шкафу нашелся ящик с инструментами. На шум выглянула мадам Вансан. Ее собачка зашлась от лая, прячась за отечными ногами своей хозяйки.
– Как вы кстати, мадам! – заворковал Реми. – Я постеснялся вас беспокоить в такое позднее время, но у меня есть вопросы, мне совершенно необходима ваша помощь…
Довольная мадам расплылась в улыбке.
– К вашим услугам… Тс-с, Шипи, не мешай нам. Это свои люди, разве ты не видишь!
– Ключ от квартиры месье Дора у вас?
– Конечно, – удивилась мадам Вансан.
– Вы не могли бы проверить, на месте ли он?
– Погодите…
Она исчезла в глубине своей квартиры, сопровождаемая Шипи, путавшейся между ног, но почти сразу же вернулась.
– Вот он.
– Прекрасно. Значит, ключ на месте. Вы его никому не давали?
– Нет. А что случилось? Почему вы снимаете замок?
Реми вкратце объяснил.
– И, как вы понимаете, никому ни слова о том, что мы меняем замок. Никому! – закончил он свои объяснения.
– Конечно-конечно, не беспокойтесь.
Мадам Вансан постояла, наблюдая за действиями мужчин. Ее грузный силуэт вырисовывался в проеме двери: крашеные с проседью, редеющие волосы, синяя шаль, концы которой свисали почти до колен, у отечных ног притулилась облезлая старая собачка… «Хороший кадр, – подумал Максим, глядя на них, – одиночество и старость… И свет удачный, с мягким контровым…»
Словно почувствовав его мысли, мадам Вансан встрепенулась, пожелала мужчинам спокойной ночи и исчезла за дверьми своей квартиры.
– Вернемся к исходной точке, – крутил отвертку детектив. – Арно уехал со съемок и – пропал. До дочери не доехал. Домой не заезжал. Моя идея насчет нотариуса тоже, похоже, оказалась пустышкой. Куда он делся? Вопросы у нас все те же, что и неделю назад: договорился с кем-то о встрече и попал в ловушку? Или был похищен по дороге? О планах Арно на субботу знал, как вы выразились, Вадим, весь Париж.
– Эх, Реми, тут вам действительно не повезло, – покачивая головой, произнес Вадим. – Вы не знакомы с Арно, вам трудно представить, но об этом знали действительно все, можете быть уверены. И Мадлен, и Пенни, и Соня с Пьером, и даже все их соседи и завсегдатаи дома; и мадам Вансан со всей ее родней, и вся киностудия… А через этих людей сколько еще других могли узнать! Тут искать – иголку в стоге сена.
– Что меня во всем этом больше всего донимает, это то, что в ней все слишком. Слишком много разных направлений поиска, слишком много все знают, слишком много неправды… Месть, наследство, завещание, таинственная визитерша, попытка наезда на Максима…
– Вы все-таки думаете, что меня пытались задавить?
Не ответив, Реми продолжал:
– …звонки, попытка кражи столика, о чем-то недоговаривающая Мадлен… Связаны ли эти факты единой ниточкой? Или разрозненные интересы разных людей сплелись в единый узел вокруг Арно? Из всего этого у нас есть только одна достоверная вещь: исходная точка – съемочная площадка. Если Арно что-то задумал, то… Вы говорите, что он был обычный, без признаков какой-то особой задумчивости или беспокойства?
– Без признаков, – сказал Вадим. – Или я их не заметил.
– Я тоже не заметил. Но, если вдуматься, я дядю плохо знаю, чтобы судить, – добавил Максим.
– Или, может быть, он был как-то особенно оживлен? Знаете, как бывает с людьми, когда у них на уме какой-то проект, который они находят забавным?
– Теперь я уж и не знаю… Оживлен он был, это точно. Я тогда отнес за счет съемок, за счет приезда Максима… Но, может быть, действительно была еще другая причина?
– Вадим, я бы хотел, чтобы вы завтра со мной на студию подъехали, – сказал Реми, закручивая последний шуруп. – Покажете мне ваши пленки. Это возможно?
– Конечно. Когда вам удобно?
– В десять. Идет?
– Идет.
Мужчины распрощались и расстались, каждый погруженный в свои мысли.
Что касается Максима, то это были мысли о Соне.
Он хотел ей позвонить. Он хотел бы ей позвонить. И не мог. И не смог бы. Это было просто невозможно по тысяче разных причин – невозможно, несбыточно, бессмысленно и неприлично.
Он лег спать.
Глава 16
Это были мысли о Соне, это были сны о Соне, он снова ловил ее в каких-то бесконечных глухих коридорах и сырых аллеях и, едва догонял, едва он касался ее легкого тела, как оно ускользало, упархивало, исчезало в лабиринтах, оставляя в его ладонях зуд неутоленного прикосновения, и он снова гнал, звал, настигал и уже протягивал руки, уже ухватывался за край одежды, уже ткань ползла, обнажая просветы матовой кожи, уже трещала, разрываясь, и треск ее казался оглушительным, протяжным, резким, как телефонный звонок…
Разумеется, это звонил телефон. Опять, как всегда, телефон.
– Я вас не разбудил?
«Разбудил, конечно. Который час? Бог мой, почти полдень! Ну и поспал! А хотел ведь с утра по библиотекам…»
– Нет, конечно, – сказал Максим фальшиво-бодрым голосом, – не разбудили.
