— Мозг? Чайной ложечкой? — рассмеялся Андрей. — Ну ты и придумала, Ангелин…
— Он может!
— Не сомневаюсь, — ответил он. — Не беспокойся, я ничего ему не скажу. Мы, знаешь ли, в последнее время не общаемся почти. Вот так ты и стала яблоком раздора.
— Я? — подняла я брови вверх. — Да нет, ты, наверное что-то путаешь или не так понял Матвея. Не мог он с тобой контакт прервать из-за меня.
— Нет, — покачал головой Андрей и перестал вдруг улыбаться. — Я не путаю ничего. Из-за тебя мы поссорились. Он требовал, чтобы я к тебе не лез.
Я так и застыла на месте.
Открывала и закрывала рот обратно.
Так и сказал? Мот? Что не позволит нам общаться?
Ого, кажется, Андрей сообщил мне того, чего не стоило, и Мот не хотела бы, чтобы я знала об их конфликте…
— Может, ты ему самому нравишься? — спросил он.
— Я? Ему? — растерялась я. И покраснела. — Да нет, конечно! Ты что… Ты же слышал, как он относится к таким, как я… Нищебродам. Мы же не люди для него.
— Да. Но ты… Ты не такая, как все.
— А какая я? — удивилась я.
— Красивая… Очень, — ответил он, глядя в мои глаза.
Я снова смутилась. Теперь уже от столь внезапного комплимента Андрея.
Как-то он слишком быстро ко мне подбирается…
Наверное, об этом и предупреждал меня Матвей, когда мы с ним говорили об Андрее.
Осыпет комплиментами, усыпит бдительность и…
Разобьёт мне сердце.
— И что? Когда красивая, то уже больше на человека становлюсь похожа, даже если бедна как церковная мышь?
— Нет, просто… — задумался он над словом, которое больше всего сюда подходит. — Когда возникают определённые желания к девушке, то уже… Не столь важно становится её происхождение. Если ты, конечно, понимаешь, о чём я говорю сейчас.
Я понимала.
Только поверить в это не смогла бы.
Матвей… Испытывает ко мне влечение?
Как парень к девушке?
Или парни просто наговаривают друг на друга?
Или… Оба испытывают…это?
Как же тут не сойти с ума прежде чем выяснишь правду!
Совсем мне голову забили своими глупостями…
— Да ну, брось ты, — отвернулась я к окну. — Никаких таких желаний Матвей ко мне не испытывает.
— Мы не можем знать наверняка, — хмыкнул Андрей. — Слушай, я вот что хотел сказать еще… У вас дискотека завтра, да?
— Да. А что?
— Я могу прийти.
— Куда? К нам в школу?
— Ну да.
— А пустят?
— Пустят, — уверенно ответил он. — Это, между прочим, к твоему сведению, и моя бывшая школа. Я оттуда год назад выпустился. Учителя помнят меня и пустят погулять на их празднике жизни.
— Хм… Интересно, — хитро улыбнулась я.
Если на эту самую дискотеку придёт Андрей и мы с ним потанцуем пару медляков, то у Мота взорвётся котелок от злости.
Почему бы и нет?
— Ну, приходи, — улыбнулась я Андрею. — Ладно, я побежала. А то жена опекуна заругает.
— Давай. Пока. До встречи на дискотеке, Ангелина.
— До встречи.
Я захлопнула дверь его машины и пошла в сторону нашего дома, который находился через несколько соседских домов.
61
На пороге меня встретил Матвей.
— Ты чего тут? — испугалась я от неожиданности.
Чего он меня тут в холле дома пасёт? Или случайность?
— Почему так поздно? — строго спросил он меня.
— Э-э… Матвей, тебе успели передать роль моего опекуна, что ли? — захихикала я, снимая кроссовки и куртку.
— Ничего смешного, — ответил он, не моргнув и глазом. — Стемнело уже. А ты шатаешься неизвестно где. Знаешь, сколько в мире придурков всяких?
— Знаю, знаю… — снова засмеялась я, глядя прямо на него. — Один прямо тут стоит, в этом самом холле. Шантажирует меня видосом одним. Представляешь? Сомневаюсь, что есть кто-то пострашнее него.
— Это…другое, — заявил Матвей, но всё же смутился. Я сумела сбить с него спесь.
А что такое? Только ему можно делать всё, что захочется, а другим — нет?
И уж тем более нельзя ему на это указать?
Больно много на себя берёт паренёк.
Это он в классе у себя значимая величина, а мне на него фиолетово!
Корону пора ему поправить лопатой.
— Другое? — встала я напротив него и заглянула в его серые холодные глаза. — Правда, что ли? А мне, кажется, от таких, как ты, и надо защищать девушек в первую очередь. А за меня не беспокойся — меня подвезли.
— Подвезли? — он ухватил меня за руку, когда я попыталась пройти мимо него, считая, что разговор окончен.
— Да. А что такое? — ответила я. — Мне нельзя и на машине ездить? Ходить исключительно пешком по твоей прихоти?
— Кто тебя подвозил? — спросил он, сцепив зубы между собой. Желваки так и ходили ходуном.
Ой-ой. Мы ревнуем, что ли?
— Человек подвозил, — вскинула я подбородок. — Тебе не обязана отчитываться, ясно?
— Я просил тебя не гулять с парнями.
— А и не гуляла! К твоему сведению, девушкам тоже права выдают. Знал? Мы не в восемнадцатом веке, где женщины ни на что прав не имели. Хотя я, кажется, туда вернулась — благодаря тебе, Матвей. Да отпусти ты мою руку, мне больно!
Я дёрнула ещё раз на себя свою же часть тела, но Мот не закончил разговор…
— С кем ты гуляла? — спросил он, заставляя меня смотреть ему в глаза и взяв меня за подбородок пальцами.
— Какое твоё дело? — пылила я и пыталась вырваться. — Что ты себе позволяешь? Не прикасайся! Я не хочу чувствовать на своей коже твои касания, ты понял?
Он нервно сглотнул.
В его глазах заворочалась…боль?
Ему больно, когда я говорю Моту, что касания его мне неприятны?
А чего он хотел после всего, что натворил?
Что я теперь откроюсь ему потому что он ревнует меня к другим парням?
Он сам себе не может объяснить, что чувствует, не то, что мне.
Пусть сначала в себе разберётся. Потом мне указывает.
И скажет честно, что хочет гулять со мной сам.
Тогда не придётся заставлять меня не общаться с другими парнями.
Возможно, я и подумала бы над его предложением…встречаться.
Но только вслух он этого никогда не скажет.
— А ты, убогая, я смотрю, очень смелая стала, — сказал он таким вкрадчивым голосом, что по моей спине рассыпались мурашки… Он смотрел таким взглядом, что мне хотелось бежать от него без оглядки. Или куда-нибудь спрятаться… Ну и взгляд. — — Дерзкая. А отвечать за свою дерзость ты готова?
— И…что ты сделаешь? — чуть тише ответила я, понимая, чем он сейчас будет играть против меня: тем самым видеороликом, конечно же, который он и снял, чтобы держать меня на поводке, и которое я так и не нашла пока способа удалить. К тому же, усилия могут оказаться напрасными: сейчас все хранят файлы не только на самом аппарате, но и дублируют их в облачные хранилища. Иными словами, я уверена, что существует копия видео в интернете, которое пока что хранится по закрытой ссылке. Но если я доиграюсь, то ролик увидят все остальные… Вряд ли я смогу его стереть без следов и последствий. Нужно найти вариант, при котором Матвей удалил бы его сам, в том числе, из резервных копий. Но как это сделать — я ума не могла приложить. Не представляю себе, как и чем могла бы заставить его стереть такой прекрасный компромат на себя, лишив его власти надо мной.
Хотя он, наверняка, найдёт какую-то другую дрянь, и будет снова ею размахивать надо мной как победным флагом над завоёванной башней… Больно ему нравится…
Играть в меня.
Он же обещал сделать меня своей любимой и послушной игрушкой.
Теперь эту идею он в покое не оставит…
Всё это мне самой, боюсь, всё-таки не разрешить без вмешательства опекуна.
Но только когда он вернётся и мы сможем обстоятельно переговорить на эту щекотливую тему, я не знала…
— Угадай, — ухмыльнулся он, растягивая довольно в дерзкой улыбке свои пухлые порочные губы.
— Выложишь видео? — грустно улыбнулась я.
Как же мне надоело постоянно попадать под этот его пресс. Но я правда очень боялась, что Матвей выложит этот проклятый ролик и испортит мою жизнь.
