Сигиллит направил кончик могучего меча к полу.
(Малкадор): "Теперь присяга".
Гарро поместил голую руку на обнаженное лезвие и кивнул. Он пересек Рубикон.
(Малкадор): "Натаниэль Гарро, ты соглашаешься принять на себя отведенную тебе роль? Посвящаешь ли ты себя моим приказам и отбрасываешь ли в сторону все прочие притязания на славу? Связываешь ли ты себя этим особым обетом?"
(Гарро): "Во всем этом и этим оружием — клянусь. Именем Его".
Сигиллит поднял бровь, услышав выбранные им слова, но не стал их комментировать.
Гарро забрал свой меч и низко поклонился, краем глаза увидев в высоких окнах собственное отражение. Как бы ни замечательно было после столь долгого перерыва снова оказаться в своих доспехах и нагруднике с орлом, их новый цвет был еще непривычен. Символика Гвардии Смерти исчезла, и вместо нее был безликий призрачный серый. В груди Гарро шевельнулось странное чувство — чувство, суть которого он не смог определить.
(Гарро): "Что я должен делать?"
(Малкадор): "Ты покинешь Цитадель Сомнус и отправишься в странствие по Галактике, собирая группу людей — Астартес из всех Легионов, как из верных, так и из отступнических. Найдешь их и привезешь ко мне. Ты сделаешь это и не оставишь ни следа там, где пройдешь".
(Гарро): "Ради чего?"
Малкадор отвернулся и нашел взглядом бело-голубой шар Терры, висевший высоко в лунной ночи.
(Малкадор): "Ради будущего, Натаниэль".
***
Близился рассвет, и подобной зари еще не всходило над морозным заиндевевшим ландшафтом Калта. Всю ночь концентрация кислорода продолжала падать, и теперь планету укутывала лишь дымка ядовитой атмосферы. Совсем скоро вся местная флора и фауна умрет от удушья, и здесь останется мертвая пустошь. И лишь война переживет всех.
Запечатанный внутри доспехов, брат Рубио молча наблюдал, как воин Гарро быстрыми и точными движениями готовит к сражению свой болтер. Было ясно, что он досконально знает оружие, и, судя по многочисленным перечням заслуг, вытравленным кислотой на корпусе и рукояти, они бок о бок прошли много битв. Гарро притворялся занятым своими делами, но Рубио видел его насквозь. Астартес наблюдал за всем, что его окружало, и его внимание снова и снова возвращалось к капитану Гайюсу, обходившему своих людей. Может, Гарро пришел по его душу? Возможно, Гайюс совершил некий проступок, и теперь этот незнакомец вынырнул из темноты, чтобы предъявить на брата-капитана права? У Рубио не было ответов на эти вопросы, но он был уверен в одном: Натаниэль Гарро пришел на Калт, чтобы судить их. При мысли, что агент Сигиллита сочтет их недостойными, в глубинах рассудка начинали шевелиться мрачные порывы, но, помимо этого, еще один внутренний голос осмеливался спросить: "По какому праву этот человек может подвергать следствию Ультрадесант Двадцать Первой?" Все, во что Рубио верил, подверглось за последние дни серьезному испытанию, и переломный момент был не за горами.
"Было бы просто заглянуть в него, — подумал он, — использовать лишь малую толику запрещенного колдовского взгляда, только чтобы увидеть, узнать, что Гарро тот, за кого он себя выдает". В этот миг, на какую-то долю секунды, железный контроль Рубио дрогнул, и нечто проскользнуло в его разум. Он окаменел и внезапно — видение…
…вещественный мир затуманился и утек прочь, обратившись в жидкость. Наброски абсолютного и бесконечного теснились в уме Рубио, раскрывая себя и трансформируясь. Он попытался отшатнуться и закрыться от ощущения, но было слишком поздно. Видение уже овладело им, его дремлющая мощь кодициария на короткое мгновение поглотила его, и в этот миг кристальной ясности он увидел: битва, красное на лезвии, черное на корпусе, и там, лежащий на ледяной земле — Гайюс. Рубио тянулся, в ушах грохотал пульс, он отчаянно пытался добраться до своего командира, спасти его, прежде чем его душу вырвут из плоти…
(Гарро): "Рубио!"
Ультрадесантник судорожно вдохнул и пришел в себя. Миазмы психической энергии исчезли быстрее, чем появились. Он проклял краткую потерю контроля и встал, отмахиваясь от Гарро, но другой Астартес подошел ближе. Догадался ли воин в серой броне? Какую цену заплатит Рубио за мгновение отвлечения?
Он изо всех сил старался понять, свидетелем чего стал в этой вспышке предвидения. Капитан, сбитый с ног, умирающий… мертвый?! Нет, этого не случится! Он отбросил фрагменты видения, отвергая его. Он проявил слабость — и это все. Мгновение потери концентрации — и заразе варпа хватило этого, чтобы проникнуть в него. Декрет Императора не подлежал обсуждению.
(Гарро): “Брат, ты что, не видишь, что они идут? Быстро, бери оружие!”
(Рубио): “Вижу что?”
Но слова едва слетели с его губ, как первый залп “Умертвителя” просвистел в воздухе и разнес в клочья кучу камней, оставшуюся от сошедшего оползня.
(Гайюс): “Враг возвращается, и в бoльшем количестве. Приготовиться к бою!”
(Рубио): “Капитан!”
Рубио лихорадочно заметался, выискивая командира, и обнаружил его. Гайюс стоял на верху заграждения, перекрывавшего зев тоннеля, за спиной бился на ветру боевой плащ, взведенный болт-пистолет был наведен на цель. Капитан поднял огромную бронированную перчатку своего силового кулака и ткнул им в небо: “Держите рубеж, собратья! За отвагу и честь!”
Болты и лазерные лучи врезались в рельсы и каменистую почву, и в это время окончательно наступил рассвет. Рубио ринулся в бой навстречу ордам врагов. Гарро сражался бок о бок с Ультрадесантниками, его серебристый клинок выписывал в воздухе дуги, рассекая грудные клетки и срубая головы. Многочисленные культисты “Братства Ножа”, одетые в самодельные респираторы и жалкие остатки доспехов, гибли в огромных количествах.
Гайюс был на самом острие защиты Астартес, ведя всех личным примером. От безумия и страха вопящие и дрожащие от жуткого холода культисты становились все кровожаднее и кровожаднее. Их повелители из числа Несущих Слово довели их до припадка сумасшествия, и единственным, что могло успокоить их, была смерть от огня сохранивших верность космодесантников. Армия безумных фанатиков накатила на капитана Гайюса, бившегося в самой гуще сражения, волной. Их было так много, что одним лишь своим количеством они сбили командира Рубио с ног и повалили его на пересекавшие землю рельсы.
Несколько долгих секунд куча вопящих, жаждущих крови культистов ворочалась и тряслась и, наконец, разлетелась в стороны, когда Гайюс вырвался из их удушающей хватки. Каждый мощный удар его силового кулака нес смерть, сокрушая субтильные тела. Рубио встал на отведенное ему место и последовал примеру капитана, не обращая внимания на волны боли, пронзавшие его голову, и отголоски видения. Он пытался отбросить их, не придавать им значения. Но у него не получалось.
Гарро сражался без устали. Серая броня одинокого воина покрылась пятнами крови и копоти. Он сосредоточился на поддержании глубокой концентрации, и каждый удар его меча, каждый израсходованный выстрел были направлены в то место, где они могли нанести максимальный ущерб. Рубио увидел блики света на меди орлиной головы богатой нагрудной пластины Гарро, и в очередной раз спросил себя, кем же мог быть этот человек. Он бился с самообладанием и холодной смертоносностью ветерана. Затем, он развернулся на месте и ткнул своим мечом в направлении удаленного гребня: “Там! Это только предвестники! Враг идет! Сомкнуть ряды!”
Ультрадесантник услышал звук, похожий на скрежет огромной заевшей зубчатой передачи, и из-за гребня появилась гигантская конструкция из стали и кабелей, брони и меди. Четыре суставчатые ноги с шипящими поршнями цокали по камню. Машина двигалась, как краб, давя всех, кто не успевал убраться с дороги. Из центра туши торчала наружу нескладная оружейная башня, загроможденная турелями и устрашающими лезвиями, торчавшими, как позвонки. Основное орудие было сделано из черного железа, и его разверстое дуло позвякивало веригами. Машина двигалась так, как-будто была живой. Ее бока были кроваво-красного цвета, с черной отделкой, содержавшей символику Несущих Слово. Каждый ее тяжелый шаг осквернял землю.
Ультрадесантники дружно перенесли на нее свой огонь, но если атака и привела к чему-то, так это к тому, что агрегат, похоже, разозлился. Рубио увидел, как он качнулся вперед и стремительно заскользил к ним, гораздо быстрее, чем можно было ожидать от конструкции таких размеров. Масс-реактивные болты, выстрелы плазмы, ракетные удары с близкого расстояния — все они нашли в боевой машине свою цель и вгрызлись в нее, но, вся в огне, она добралась до центральной баррикады и обрушилась на нее и на капитана Двадцать Первой.
(Рубио): “Гайюс!”
Предупреждение Рубио рассекло воздух, но было слишком поздно. Все встало на свои места. С запозданием он понял, что сцена разворачивается вновь: битва, красное на лезвии, черное на корпусе. Он сорвался с места и, не раздумывая, бросился в безрассудную атаку, разбрасывая в стороны всех врагов, осмеливавшихся встать у него на пути. Он должен был это остановить. Он знал, что будет дальше, и он должен был это остановить. Шлем Гайюса развернулся, и капитан, услышав крик Рубио, увидел, как он приближается.
